Другой Мир или Бегство из Сна...

Фрагмент 1
Сегодня двадцать четвёртое июня две тысячи одиннадцатого года пять часов десять минут. Я проснулся так рано потому, что я… убежал из сна…
А теперь по порядку. Во-первых, я очень устал. У меня очень сильно болят руки, ноги, спина. Это даже, не боль, а огромное напряжение, словно я не отдыхал во сне, а наоборот – работал на пределе всех своих возможностей. Даже говорить тяжело. И даже, вроде, простыл – голос сипит... Но не важно. Главное – я помню этот сон, вернее, то, как он начинался, потому что так продолжить легче, чем искать связующие звенья. Закрываю глаза, чтобы “зацепиться” за сон, чтобы усилить воспоминания. Такого мне никогда не снилось. Удивительно долгий сон. Просто огромный. Я прожил в нём... Не знаю сколько времени. Возможно, целую жизнь… Даже не знаю с чего начать, так много хочется рассказать. Слава Богу – есть диктофон, так как записать всё это я не смог бы – и так еле говорю, нет сил.
Всё началось с того, что я просто шёл по городу. Не знаю по какому городу. Просто шёл по какой-то улице какого-то города. Шёл, разглядывая витрины, прохожих и вдруг поймал себя на том, что начал вспоминать, как летаю в своих снах. И очень удивился тому, что там я летаю очень часто, а наяву – никогда! Это безмерное удивление привело меня к ещё более удивительному выводу – мне нужно немедленно попробовать взлететь! Сию же минуту! Как будто кто-то нашёптывал мне в ухо, а я слышал его слова прямо внутри головы. Говорил, что я всегда(!) умел летать, но никогда об этом не задумывался и не пытался попробовать. Что я живу, как обычный человек, но, на самом деле – я какой-то особенный. Что совсем не знаю, для чего живу, и в чём заключается моё главное предназначение в этой жизни. И всё это мне вдруг так ясно и ярко представилось, что я мгновенно понял, что мне нужно сделать, чтобы сейчас же взлететь. А для этого нужно было всего на всего лишь слегка разбежаться и… И я побежал. Люди куда-то исчезли, появилось ощущение силы не столько в ногах, сколько в спине. Я сделал всего несколько шагов и даже не оттолкнулся, а раз, раз – и мои ноги уже перебирают в воздухе, как при взлёте на параплане: бежишь, бежишь – и вдруг параплан уже тянет тебя за подвеску вверх, а ты всё ещё болтаешь ногами по инерции. Что-то мощно толкало меня в поясницу и под лопатки, и я никак не мог понять, как я это сделал – мысленно или каким другим способом, но вот, подо мною проплыл забор, и я стал медленно подниматься вверх и вперёд. Поднялся до уровня второго этажа – никакого страха, что упаду, нет. Появился восторг и эйфория от того, что я вот так просто управляю своим телом. Как я это делаю – непонятно, но вот уже крыши. И я уже не перебираю ногами. На меня никто не обращает внимания, никто меня не видит и не кричит, типа: “Вон он, летит, лови его, держи!”. Я лечу сам по себе, со всеми своими фантастическими ощущениями. Делаю какой-то круг “почёта” над домами, только непонятно зачем. Это был какой-то пробный полёт? Не знаю. Но как-то очень странно. Странные ощущения. И очень реальные. Не как во сне. Например, в этом сне был ветер. Правда, потом…

Фрагмент 2
Потом я оказываюсь у себя на работе рядом с Вадимом Александровичем – моим коллегой, заведующим одной из лабораторий нашего Института. Мы давно знаем друг друга, неоднократно общались по работе, а последние два года, из-за ремонта, наши лаборатории были переведены в реабилитационный корпус и размещены на одном этаже через одну комнату, поэтому, в последнее время, мы часто видимся и разговариваем. И вот мы с ним в коридоре, вдоль стен и окон стоят стулья, столы, стеклянный шкаф, чьё-то старое кожаное кресло – как всегда в кабинетах не хватает места. – Помните, – говорю ему, – я как-то рассказывал Вам про то, что мне снится, как я летаю? – Да, Миша, конечно, помню! И ты знаешь, я тебе тоже могу рассказать – совсем недавно мне такое же приснилось… И он начал что-то очень эмоционально рассказывать, смешно подпрыгивая и размахивая руками. Но мне это было совсем не интересно. Я еле сдерживался, чтобы не выпалить о своём потрясающем открытии – способности летать. – Это замечательно, Вадим Александрович, извините, что прерываю, но вы как-нибудь потом подробно расскажете мне об этом, а сейчас давайте пройдём в конец коридора, и я вам кое-что покажу. Я взял его под руку и увлёк в дальний тупиковый конец нашего коридора. Он слегка оторопел от моих слов, но послушно пошёл за мной. Я сел в большое кресло, вернее, в кресло-каталку, которое стояло к нему боком.
– Вадим Александрович, – как можно спокойней сказал я, сев, полностью откинувшись на спину, – Посмотрите, пожалуйста. И из положения “сидя” я стал медленно подниматься, не меняя своего положения. А он, всё ещё договаривая свой сон, внезапно замирает с открытым ртом. Меня снова что-то мощно начинает толкать под копчик и поясницу, я чувствую, как мои ноги отрываются от пола, и не могу сдержать улыбку, видя изумлённо-растерянное лицо Вадима Александровича, если не с «квадратными», то в пол-лица глазами. Я поднялся сантиметров на сорок и застыл над креслом.
– Не может быть! Не может быть! – как заклинание несколько раз прошептал он с придыханием и слегка заикаясь. А я ему: – Вы знаете, мне уже больше не сниться, что я летаю – я просто летаю! – Как ты это делаешь?! – чуть ли не со стоном спросил он. В его глазах стояли слёзы, и я его понимаю... Я бы, наверное, вообще, разрыдался и от зависти, и от счастья! Ведь если один человек это смог – значит, и другие тоже смогут! Значит, вот оно какое – человеческое счастье! Как теперь жизнь-то преобразится, сколько радости будет у всех людей на нашей планете! – Я не знаю, как, – ответил я ему. – Я просто начинаю подниматься тогда, когда хочу и всё. И дальше лечу туда, куда мне хочется. Я совсем недавно научился… Случайно, на улице. Просто почему-то вспомнил, как летаю во сне и решил, что могу так делать и наяву. И увидев по выражению лица Вадима Александровича, что он не верит моим объяснениям, добавил, – Это правда, я от вас ничего не скрываю! И знаете, я сейчас начинаю вспоминать, что я летал раньше. Но теперь понимаю, что это было в другой жизни и в другом Мире…

Фрагмент 3
И тут же вспоминаю, как я летал раньше. Но уже не во сне. В другой жизни.
Я переношусь в другой Мир – не знаю куда. Снова рядом со мной Вадим Александрович. На нас надеты какие-то монашеские одежды – длинные сутаны с капюшонами. По виду он намного старше меня. И у меня ощущение, что этот седой благообразный старец – мой учитель.  Мы стоим в нише в стене какого-то огромного, старинного, просто циклопического храма, вернее, в одной из его ниш. Перед нами центральный зал, более похожий на огромную площадь, чем на зал. Противоположная стена, едва освещённая сотнями лампадок, чуть видна, свод храма теряется в слабо колышущейся вязкой темноте. Как бы продолжая наш предыдущий разговор, я говорю ему: – Я умею летать! – Как ты это делаешь?! Причём, наш диалог происходит не словами, а мысленно. – Я не знаю, как это объяснить, могу только показать – смотрите! И начинаю медленно подниматься вдоль стены храма. Когда мои ноги сравнялись стали на уровне его головы, Вадим Александрович как бы очнулся, поднял руки, пытаясь меня ухватить за ноги со словами: – Нет, здесь нельзя летать, тебя могут увидеть! Но я ничего уже не мог сделать и продолжал медленно подниматься. – Ну, и что? Я же не делаю ничего плохого! – Нет, нельзя! – твердил он, – Тебя могут схватить, станут пытать. Скажут всем, что ты не человек, объявят демоном и сожгут на костре. Это всё продолжает звучать в моей голове, и я улавливаю его мощные эмоции страха за меня. А тут, как назло, отовсюду появляются монахи. Их очень много – десятки, сотни и они все молча тянут ко мне руки. Среди них находятся монахи рангом выше и сами крупнее, в других одеждах и каких-то высоких колпаках – это власть. У них в руках большие посохи с утолщённой верхней частью. Они указывают посохами на меня, мол, хватайте его! Некоторые молодые монахи взбираются на плечи других и прыгают вверх, надеясь схватить меня за ноги, но где там. Я уже на уровне второго яруса. Мне ни капельки не страшно, но накатывает какая-то тревожность, появляется ощущение опасности сильное желание во что бы то ни стало выбраться из этого храма. Я начинаю искать выход, лечу вдоль балкона, опоясывающего внутреннюю стену храма. Монахи уже бегут по внутренним лестницам и тянут ко мне руки. Я поднимаюсь выше, но везде то же самое – все окна закрыты и всюду монахи. Взглянув вверх, чтобы определить где выход и приходит информация, что высота этого храма не меньше ста метров. Как же отсюда выбраться?! Может вверху найдутся открытые окна или я сам смогу их открыть? Поднимаюсь выше, причём по спирали, и чем выше поднимаюсь, тем явственней видится, что храм очень древний. Вдоль стен много балкончиком, каких-то широких карнизов, пристроек, балок, лесенок. Всё это позволяет подниматься вдоль стен пешком, что я и делаю. Вдруг из разных ниш по окружности купола показывается сразу шесть крупных монахов. Они такие мускулистые и какие-то одинаковые, как солдаты. – Вот где он, вон! – кричат, и начинают пробираться ко мне через различный хлам. Мне приходится вновь оттолкнуться и взлететь на несколько «этажей», оставив их внизу. Поднимаюсь ещё на несколько ярусов и снова встаю ногами на балкон. Кругом страшный беспорядок. Кажется, что сюда не ступала нога человека много столетий. Всевозможная церковная утварь, сломанные стулья, продавленные диванчики, чаши, разных размеров подсвечники, пустые рамы, картины и иконы, груды мусора, кучи свечных огрызков – и всё это покрыто вековым слоем пыли. Я дёргаю за ручки окон – всё закрыто намертво. Возможно, что это даже не окна, а их имитация. Нарастает топот – это толпа, нет, целое полчище монахов коричневой массой заполняет ярус за ярусом. Поднимаюсь ещё выше. Должен же быть выход! Снова бегу по балкону и дёргаю ручки окон, снова то тут, то там выскакивают из стен и тянут ко мне руки бесчисленные монахи… Выхода нет! И тут я замечаю метрах в десяти над собой большой круг из множества цветных стёкол. Витражное окно? Да, именно так. Круглое окно, метра два в диаметре. В центре окна, параллельно земле, проходит ось – толстый медный штырь, а из его центра к краям расходятся толстые медные полосы, между которых вставлены цветные стёкла. Лечу туда. Да, это именно то, что мне нужно! Пробую открыть, безуспешно пытаясь, зацепится ногтями за край – безуспешно. Снова бутафория? Что-то мне подсказывает, что это окно. Снизу нарастает шум – это топот ног и шуршание одежд сотен монахов. Что же делать?! И тут я замечаю справа от круга в толще стены нишу, а в ней вертикальную ручку. Да! Это рычаг открытия окна. Тяну её на себя – не двигается! Упираюсь в стену ногами, тяну двумя руками, и рычаг поддаётся! Очень медленно, но окно стало открываться. Я бросаю штырь, хватаюсь за верхний край окна и тяну уже всем весом своего тела – щель становится всё больше и больше. Мне в лицо бьёт сильный ветер (очень необычное ощущение – чувствовать во сне, как в лицо дует ветер!) Я выглядываю наружу и вижу, что моё окно расположено на огромной высоте в стене храма под огромным куполом из жёлтого металла. Я понимаю, что уже могу тут вылезти, а это значит, что путь к свободе открыт. Это меня мгновенно успокаивает, и я снова внутри храма. Где-то внизу копошатся монахи, я немного спускаюсь и кричу им сверху, – Эй, – кричу им, – я – здесь! Они снова видят меня и так бодренько начинают пробираться ко мне с разных сторон. Я начинаю с ними играться, командуя: одному – сюда пролезть, другому там подпрыгнуть, третьему – подтянуться на руках и т. п. Потом их становится всё больше и больше.
Да, я вот о чём забыл рассказать. Там везде проходит много-много труб разного диаметра – с руку, ногу, голову и даже с туловище. Выходит, что на этой стороне у них размещён огромнейший орган. И этих труб там буквально сотни и тысячи, размещённых в десятки и сотни рядов. И все они своими раструбами направлены вверх. Я, как бы так медленно перелетаю с одного места на другое, и вдруг с удивлением вижу, что над раструбами труб зависает один, два, затем ещё два монаха. И они вдруг становятся похожими как бы на больших птиц, типа ворон. Видимо, они умеют подниматься вверх, паря над этими раструбами труб. Но откуда же там такой напор воздуха? Раздумывать некогда – меня вот-вот схватят! Резко отталкиваюсь от трубы, на которой стоял и начинаю подниматься к «своему» окну. Встаю на ноги у окна и вылезаю наружу. Под ногами стометровая пропасть – мне становится страшно. И снова сильнейший ветер(!). Я понимаю, что мне нужно успокоиться. Вылезаю на какой-то кирпичный карниз под окном, упираюсь руками и закрываю окно, чтобы монахи не смогли вылезти за мной. Пока всё это проделал – успокоился и стал легко подниматься над огромным куполом храма. Страха совсем не было. Я облетел купол и стал медленно спускаться, совсем забыв о монахах.

Фрагмент 4
Как спускался – стёрто. Неожиданно оказался над каким-то городом на высоте сорока-пятидесяти метров. Подо мной двух и трёхэтажные дома. Бревенчатые бараки из тёмных брёвен и дома из тёмно-красного кирпича.
На улицах очень много людей. Толпа. Как в часы пик в метро. Все куда-то перемещаются или прорываются в полной тишине. Нет машин или какого-либо другого транспорта. Нет детей. Я приземляюсь. Кто-то увидел. – Вон он, вон он! – кричат. Не милиция, а какие-то люди в штатском. На меня показывают пальцами, я пригибаюсь и пытаюсь затеряться в толпе. и пробираюсь куда-то в сторону. Какие-то ограждения, решётки – похоже на вокзал. На какую-то оконечность железной дороги. Куда для переформирования приезжают поезда и электрички. Большие арки. Похоже на Казанский вокзал, который постоянно строится и перестраивается. Впереди просто огромная толпа. Я в неё вбегаю – какие-то взрослые, подростки, студенты, вроде, как обычно одетые – не монахи. некоторые в рабочей одежде, в основном мужчины, женщин как-то мало. Я кое-как протискиваюсь сквозь эту толпу, и попадаю под решётчатую «ногу» большой арки, рядом какой-то забор, переход – я ищу выход в город, чтобы меня не нашли те, кто кричал «вон он». А толпа меня «несёт», кружит, я пригибаюсь и продолжаю протискиваться всё дальше и дальше, понимая, что сейчас меня найти в такой толпе просто немыслимо. Меня выносит на улицу, появились какие-то дома, дворы, я протискиваюсь через сквозной подъезд и снова попадаю в огромную толпу, понимая, что дальше уже не пройти – я намертво сдавлен со всех сторон, толпа спрессована сама собой и это уже единый организм – можно поджать ноги и висеть едва дыша. Не то, чтобы взлететь – пошевелиться невозможно! Через некоторое время вялое движение толпы «прибивает» меня к какому-то забору. За ним какая-то промышленная зона: виднеются какие-то непонятные решётчатые строения, трубы, стрелы больших и малых подъёмных кранов, кабины каких-то больших машин. Я вдавлен в бока двух парней, стоящих лицами друг к другу. Говорю им, – Вон там можно вылезти! – Куда вылезти? – удивлённо спрашивает один. – Я не знаю, но где-то же должен быть выход из этой дикой давки? Я не хочу «плыть» не-знаю-куда вместе с ними. Мне везёт – кое-как, с помощью этих ребят я «ныряю» вниз и подлезаю под решётчатый низ забора. Сам забор, наверное, метра два, его беспорядочно подпирают: брёвна, брусы, палки, пучки реек, арматура. Вылезаю с той стороны и поднимаюсь над забором. С одной стороны забора кошмарно-огромная толпа – тысячи, десятки тысяч людей, а с другой – изломанные овраги и небольшие пустыри, на которых стоят одиночные люди, точнее… человекообразные с головами псов! Мама дорогая, вот жуть-то! Зрение (во сне всегда так) мгновенно приближает и показывает их близко – у них чёрные головы доберманов с вытянутыми закрытыми пастями и тёмно-коричневыми шеями. В правых руках они держат какие-то трубки, на ум приходит – жезлы. Жезлы чёрного цвета, слегка расширяющиеся, собакоголовые держат их за тонкий конец и периодически как бы тыкают ими в сторону забора. Никто из толпы их не видит, и я понимаю, что эти жезлы – какие-то излучатели. И, возможно, молчаливая покорность толпы – обусловлена именно воздействием этих жезлов. Я поворачиваюсь к людям и кричу, – Вас же облучают, уходите отсюда, убегайте скорее! Показываю на собакоголовых рукой, но люди в толпе не видят, не могут даже слегка приподняться над толпой. Что же делать?! Как объяснить всем, что их ведут… Господи! А куда же направляют всех этих людей? – прошибает меня холодным потом. Что здесь происходит и куда, вообще-то, я попал?! В это время собакоголовые, услышав мои возгласы, стали собираться в кучки по две-три особи. Некоторые, из ближе стоящих, стали направлять на меня свои жезлы и делать ими тыкающие движения. А мне то что! На меня это, слава Богу, не действовало! Единственно что, мне, конечно, не понравилось – я стал ощущать на себе некие слабые, но упругие кольцевые удары. Я понял, что обнаружен, и что мне больше не нужно скрывать свои способности. Я поднялся над забором и меня вмиг увидела толпа. – Смотрите, смотрите, пронеслось по толпе, – Летающий человек! Ко мне уже отовсюду бежали собакоголовые, размахивая своими излучателями, но что они могли мне сделать, висящему в трёх метрах над землей? Я вновь обращаюсь к людям из толпы, – Немедленно уходите подальше от забора! За забором собакоголовые, которые вас облучают и гонят непонятно куда! Толпа хоть и не поняла ничего из моей речи, но от забора, несмотря на всё свою спрессованность, слегка отхлынула. Может быть, сказалось и то, что основное воздействие от излучателей было перенаправлено на меня. Я медленно полетел вдоль забора, периодически выкрикивая свои призывы. Собакоголовые сопровождали меня с другой стороны, беспрерывно тыкая в мою сторону жезлами. Я надеялся долететь до начала толпы и узнать, куда же гонят людей, но не тут-то было. Как я уже сказал, излучатели собакоголовых на меня не действовали. Единственно, что я заметил – так это то, что у меня слегка замедлилась скорость подъёма. Особенно это стало заметно, когда я попадал под воздействие сразу пяти и более излучателей. Я стал больше маневрировать и когда видел, что собакоголовых собиралось на каком-либо участке больше трёх – резко проскальзывал, прячась за забором почти над головами идущих людей. Правда, низко лететь было тоже не очень хорошо, так как некоторые люди пытались схватить меня. Хорошо ещё, что только единицы могли вытащить руки из этого людского месива.
Вдруг из земли, со стороны оврагов стали вылетать, не знаю, даже, какое дать им определение – детские плащи, что ли. Как бы свёрнутые в несколько раз какие-то листы – чёрные и серые. Они разворачиваются, как бы раскрываются в воздухе. А бросают их какие-то боссы этих собак, очень похожие на небольших драконов с жёлто-зелёными головами. Это тоже человекообразные существа с головами драконов. Только если собакоголовых десятки, то драконоголовых – единицы. И вот эти драконоголовые зачем-то стали метать в меня эти листо-плащи. Через некоторое время я понял зачем – эти плащи тормозили мой полёт, они обволакивали моё тело, поглощая энергию полёта.  Я сбивал их руками, но им помогали своим излучением собакоголовые. Откуда-то налетел сильный ветер, и я уже перестал кричать людям – я начал бороться с плащами. Мне безумно захотелось вырваться из этого ада, из этой непонятной ситуации и абсолютной неопределённости в своих действиях. Для этого я начал мощно крутиться в воздухе, пытаясь стряхнуть с себя мерзкие плащи, отталкиваясь от упругих ударов излучателей, стал вращаться и барахтаться, пытаясь подняться всё выше и выше…
И вдруг я отчётливо понимаю, что это всего лишь странный, местами страшный сон, переворачиваюсь на спину и говорю себе: всё – я уже больше не сплю!

P. S. Насколько реально всё это было со мной в этом сне можно судить по простыне – она была скручена в тугой канат.   


Сон 24 июня 2011 г. (запись на диктофон)