на волне, на моей волне

посвящается моей итальянской любви;

На волне, на моей волне,
Беснуется море, а я – в западне,
Сердце дракона [1], коварны глаза,
Душа в паутине, душа-стрекоза.

Я рвусь, растекаюсь, мечусь, пропадаю,
Пред Богом единым себя не прощаю,
Тону, разлагаюсь, верчусь и ломаюсь,
Я якорь снимаю тебе покоряясь.

На волне, на моей волне,
Мурлыкает море, а я – в западне,
Искусна улыбка, красивы слова,
Как пена морская фаты кружева.

Русалка из сказки, иль муза поэта,
Пред сердцем твоим я едва ли одета.
Я  - ломкая кукла – улыбка-кармин,
Разбил, но не склеил меня Алладин.

На волне, на одной волне,
Ласкается море, а я в западне,
Движенья опасны, но взгляды легки,
Остры, на поверку, мои коготки.

[1] в Европе считался символом разрушения и Зла, а на Востоке – метафорой плодородия, хранителем водной стихии и обладателем секрета бессмертия [c] Что, собственно, указывает на то, что герой, коему принадлежит драконье сердце обладает драконьей двойственностью - он и Добро и Зло одновременно + к этому является хранителем дщери подводного царства - Русалки от лица которой и ведётся  повествование. Сторожем, дарящим ей бессмертие.