Образы. Старик

Подагра, эта  противная сволочь, проснулась в самый ненужный момент.
«Знаю, что ты есть! Тфу, ты! Нашла время, напомнить о себе… »,  -  подумал  дед Вараздат, но от своих судьбоносных планов, не отказался.
« Щас, щас!  Приму эти таблетки! Куда подевались? Черррт!  Разве в этом бедламе отыщешь  что-то?» - продолжал он в уме  и начал раскидывать на пол,   вываленные на стол кучей,  книги, фотографии, документы, одежду… всё, что находилось на столе.
- Вот, нашел! – с облегчением сказал себе  Вараздат,   от волнения трясущими руками, оторвал от пластины две таблетки, бросил в рот  и пошел искать воду, чтобы запить…
…
Вот уже семь лет, как  дед Вараздат жил один.
Ему было семьдесят шесть лет.  После смерти жены он остался совсем одиноким. Трое сыновей, еще давно,  после окончаний средних школ,  уехали «отвоевывать» мир и… не вернулись…
Видать, так и не отвоевали, что разговоров о возвращении… не вели…
- Хм! -  ухмыльнулся про себя Вараздат, - отвоюют, как же! Капитулировали, скорее, перед миром! А точнее - перед женами!  Уехали… учиться, но не выучились.  Зато – женились!  Приезжают… иногда… в отпуск… с женами, с  детьми…
Да, Бог с ними! Пусть живут, как умеют!  Что с них требовать? Время -  какое? Кто захочет  сейчас жить в деревне, да еще – в горной деревне? Чем им здесь заниматься? Коз пасти?  Кукурузу сеять…  Света, и того, нет здесь. Был когда-то. Потом, когда молодежь потихоньку  уехала   и разбрелась по стране,  о деревне все забыли…
Там оставались несколько семей…
Семей… сильно сказано…  Дюжина стариков, которым или некуда  уезжать, или… упертые, как сам Вараздат, и не желают покидать родные места…
Вараздат не злился на детей, тем более, не злился на мир. Что ему до мира, или миру до него? Каждый живет для себя…
Со своей старушкой,( так он «ласково» называл жену Майрам) жили, доживали свой век.

Хорошая была Майрам, Царствие ей Небесное,  тихая, «рукастая», веселая…
Никогда и ни на что не жаловалась…
Но  внезапно  заболела. Бедная, не стонала, даже. Так, слегла, молча, и молча - умерла. Всего два дня лежала. Сыновья даже не успели увидеть её живую напоследок, и получить благословения, как обычно принято у стариков: перед смертью благословлять детей и давать им последние наказы.
А интересно, какой бы Майрам дала наказ сыновьям?  Конечно же, только один! Не оставлять его, Вараздата, одного! Но, как бы они осуществили этот последний наказ-требование?
 Вараздат не уходил из деревни ни за какие уговоры. Да и особо никто не уговаривал, если честно: кому нужны лишние заботы? У всех уже привычные, «устаканенные» жизни…

Майрам похоронили…
Стало совсем одиноко…
Вараздат не мог один справляться по хозяйству. Дом и сад забросил.  В огороде рос бурьян. Плодоносящие деревья дичали. В доме был полный кавардак, потому что при жизни Майрам, Вараздат не делал домашнюю работу. 

Жил и доживал свой век Вараздат, с тоской по Майрам в душе…
Один раз в неделю выбирался на маршрутном автобусе в город за продуктами.
Вечером возвращался  с большими баулами с провизией. Благо, пенсия позволяла  не умирать с голоду, и даже больше:  Вараздат особо не болел, чтобы тратиться на лекарства,( так, подагра только мучила, но с ней он таблетками «справлялся»…), и он накопил из пенсии на «черный день».

«Черный день»,  - ухмыльнулся он про себя…
Это когда? Куда - чернее? Смерть, что ли, «черный день»?
Так,  кого не похороненным оставили до сих пор,  оттого что у него нет  накоплений на «черный день?  Всех хоронят! А как, какими почестями? Важно ли это для покойника?

…
Старость – не радость…
Теперь Вараздат понимал всю трагичность этих слов. Особенно:  одинокая старость – не радость…
…

Однажды,  во время очередного «вояжа» за продуктами,  в городе он встретил женщину, моющую витрины в магазине. Женщина была немолодой, и на лице  появлялись  гримасы от очевидной боли, когда она поднимала длинный шест,  с тряпкой на конце, чтобы вытирать высокие витражи магазина.
Вараздат не удержался и взялся помочь ей.
Женщина смутилась, но согласилась.
Потом они познакомились.  Её звали Вера Ивановна,  семидесяти лет от роду,  инженер по профессии…
Нелегкой была жизнь Веры Ивановны. Мужа лишилась по нелепой случайности,  еще в молодости. Он погиб в авиакатастрофе. Она одна воспитывала единственную дочь.
Но, видно, не смогла воспитать достойно,  жалела «сиротинушку», слишком баловала, и та выросла непутевой эгоисткой…
Всю свою жизнь Вера Ивановна поставила на алтарь для «достойной жизни единственной кровинушки», а та «расплатилась»  пьяными дебошами  и разгульным образом жизни…

«Отблагодарила» мать тем, что  «пропила и прогуляла» унаследованное от отца, квартиру.  Нигде не работала,  общалась с сомнительными людьми и в  пьяном угаре – избивала мать…

Матери приходилось скитаться  в подворотнях,  и зарабатывать себе на хлеб,  случайными заработками, как  мытье окон, уборка дворов и домов…
Вера Ивановна имела неосторожность  оформить доверенность на получение пенсии на свою дочь.  А та  - всю пенсию пропивала…
- Что я сделаю? – плакала она однажды при разговоре с Вараздатом, ведь, дочь она мне!  Я её воспитала… такую… мне… и отвечать за это…

Одним словом, оба старика имели незавидную старость.
Вараздат стал больше задумываться над судьбой Веры Ивановны, чем,  над своей.
И!
Принял решение… сделать ей предложение жить вместе.

Он был непоколебим в своем решении. Его не интересовало: « а что скажут люди? А сыновья?»
Плевать! Рады будут, что избавятся от забот и хлопот.   Скоро дело бы дошло до того, что пришлось бы отца определить в «Дом престарелых». А это – лишние хлопоты. Опять -таки, стыдно было бы, наверное, смотреть в глаза друг другу, братьям, ведь, как никак, не принято было среди их соотечественников отдавать родителей в приют.

А… Майрам…
Что Майрам?
 Майрам бы только обрадовалась, что её Вараздат не остался одиноким сычом  в мире этом, после того, как она «предательски» покинула его…
…
Вараздат  суетился.
Отыскал в шкафу протертый пиджак, великоватые в  талии, брюки, что остались от сыновей, когда они приезжали в отпуск,  надел связанный руками Майрам серый свитер, обулся  в  кроссовки младшего сына,  подошел к зеркалу посмотреть на себя.
- Жених! -  ухмыльнулся сам себе, но с удовольствием заметил вновь появившийся блеск в глазах…
-Жизнь все еще теплится в тебе, Вараздат! – сказал он отражению в зеркале и подмигнул ему.
Борода немного смутила, но… «нынче это признак интеллигентности», - успокоил он сам себя.

Волосы стричь нет необходимости, их на голове так мало осталось, что можно сосчитать…


Он  оглянулся на комнату, прежде чем выйти из него, ведь предстояло такое событие(!) – он сегодня приведет в дом новую хозяйку! 
Вараздат был уверен, что Вера Ивановне не откажет ему.
Они так привыкли друг к другу, что оба с нетерпением ждали выходных,  чтобы увидеться,и не скрывали этого.

- Дааааааа!  Комнаты не в лучшем убранстве. Беспорядок полный…
Вараздат стал лихорадочно собирать и всовывать по шкафам, вещи.
Это ему не удалось.
Он отчаялся.
Остановился и решил: «Это мы вместе сделаем! Она же будет хозяйкой! Как и куда скажет, так и поместим вещи! Она поймет, не осудит! Она такая! Она никого и никогда не осуждает! Только себя! За все – себя! Как здорово, что я «нашел» её! Господи! Помоги нам! Дай нам каплю счастья перед смертью! Это ли не счастье – не чувствовать себя одиноким?»

С этими мыслями Вараздат вышел из дома, быстрыми шагами дошел до калитки, открыл её, вышел, сделал три шага в сторону остановки… и… упал…

Через полчаса нашли труп Вараздата. 
Вскрытие показало, что пожилой мужчина умер от…  предвкушения счастья.
«Обширный  инфаркт», был поставлен посмертный диагноз, которые потребовали приехавшие, чтобы похоронить отца, сыновья…

…А в городе… каждые выходные…  со шваброй и тряпкой в руках, «наряженная» в самое лучшее свое «допотопное» платье»,  трясущими руками вытирает полы и витражи  в магазине Вера Ивановна…
… И часто,  очень часто, смотрит на тропинку, ведущую к магазину…