В. Маяковскому

На этот раз Вы сами отмочили!
Отмучились?! Ваш кубок перелился?!..
Собачья жизнь... И я бы застрелился,
Когда бы с детства нас не отучили
В свои стремленья вкладывать всю страсть...
"Страстишечку... полстрасти... четверть страсти," –
Учили нас – "Опаснее напасти,
Не разобравшись, угодить не в масть!"
Быть может, запоздалым утешеньем
Для Вас (но не для нас, еще живущих)
Единство судеб, прошлых и грядущих
Поэтов, осужденных отреченьем.
Они счастливцы, Лермонтов и Пушкин,
И срок чутьем определил Есенин –
Блаженна мягкость гробовой подушки,
Пока поэт еще не омузеян.
Но горе задержавшимся сверх срока:
Вот Пастернак, что Родиной осмеян...
Вот жалкий жребий царственного Блока
В развалинах воспетой им Рассеи...
Взгляните, как мучительна дорога
К Елабуге смирившейся Марины...
Вон Мандельштам, бесправный и убогий...
Ахматова, взывающая к сыну...
Так на Руси дано большим поэтам –
Их не щадит воинственная серость,
Что после бьет поклон немым портретам
И томикам, где вычеркнута ересь.
Удел поэта – обнаженье чувств,
Души своей живое обнаженье...
И вот при жизни – чавканье и хруст,
А по смерти – любовь и уваженье.

Толпа всегда самооглушена,
Ее позывы – зуд спинного мозга,
И только у сырых ступеней морга
На сплетни рассыпается волна...
Неумолим неписаный закон,
И счастлив, кто поэтом не родился!
Собачья жизнь... И я бы застрелился,
Когда бы в детстве не был умерщвлен...