Michael - Мишель неотредактированная версия

1. ДЕТСТВО

Белоглазый ребенок держит в ладонях мир,
улыбается как безумный, не прячет взгляд;
у него/нее не тело - сплошной эфир,
вместо сердца полыхает в груди снаряд,
имярек...

Позвольте, кто б ему имя дал:
что отец, что мать - пропали,
на всех фронтах
не найти того, кто помнил их или знал,
а другим на что пустыня в его глазах?

Хоть кричи, хоть кайся - всё результат один:
закрывают двери, прячут лицо, бегут.
Шепчут няньки детям:
«Маленький господин,
моя леди, тише - вдруг и вас проклянут?!
Он так страшен, боже, лучше уйдем домой,
там тепло, привычно, свет согревает ночь».

Белоглазый выбрал вечный (простой) покой -
только жаль,
никто не хочет ему помочь.

2. ОТРОЧЕСТВО

У подростка с глазами белее и снега, и льна
остается слепая вера.
Она страшна,
ослепительно-звонка, до дрожи в душе сильна -
и его доброта становится не видна.

За спиной два крыла - крахмальнее облаков
и намного жестче прочих не-злых оков,
но пока он горд,
и почти не хватает слов
описать, как счастлив/рад/ко всему готов.

В рукавах - ножи, а в ладони - чужой клинок
(говорят, что им когда-то владел сам Бог),
он еще не сломлен, даже не слишком строг -
просто точно знает вызубренный урок.

Отвернуться, уйти, забыть - не хватает сил.
Это - Меч Господень,
и имя ему «Михаил».

3. ЮНОСТЬ

Ему - или ей - две тысячи новых лет,
а может, и больше (всегда недосуг считать),
но каждое утро готовить себе обед
и каждую ночь упрямо стелить кровать,
надеясь на сон в течение трех минут -
забавная странность, до глупости милый знак
того, что таких нигде никогда не ждут.

Ему бы курить табак -
или красный мак
засунуть в петлицу (от черного не спастись,
нелепый оттенок и мысли покрыл собой)
не то упадет с балкона не вверх, а вниз,
и ангел - не ангел, здесь точно умрет любой.

Но хочется выжить - назло и себе, и всем,
кто шепчет: «Тебе остался всего лишь шаг.
Конечно, отличный ангел был Люцифер,
зато он теперь король самых нижних шахт,
он - тот, кто почти как Бог, злоба во плоти!»

«Он тот, кто почти как ты» - это между строк
в любом предложении,
словно глухой мотив.

Впервые он по-настоящему одинок.

4. ЗРЕЛОСТЬ

На картине двое
(кажется, близнецы
или клоны, взгляд которых прозрачно-смел).
Михаил устал от тюля и органзы,
он в десятый раз заводит свои часы,
только стрелка на делении «не у дел».

Его взгляд, как копоть, темен и также зол -
где же свет, слепивший страны и города,
осенивший небо, старый лесной костел,
проложивший путь из сотен десятков смол
и пластмасс,
ведущий в небо и навсегда?

Разделить бы с кем хваленый белёсый флаг
(мир для мира, цвет как символ, и все окей),
только кто-то должен сделать навстречу шаг,
не свалившись в темный, дикий, глухой овраг
этих взоров,
не заметив его теней.

Но она
обнимет ночью и до утра
заберет тревоги, нежно вернет тепло -
это Жанна, половина, почти-сестра,
что по воле Божьей брошена в жар костра,
но в глазах ее зима
и белым-бело.

Ее голос тих, осуждающе-тих и строг:
«Ты забыл, Воитель - я создана тобой,
ты забыл о том, что имя «Такой, как Бог»
не дается тем, кто заперся на замок
и решил поверить в сытый слепой покой;

а теперь пора вернуться, мой командир,
ваше войско ждет».

В груди застывает страх,
оглушает шум домов/автострад/квартир,
но глаза - светлеют.

С ними светлеет мир
и, как шар, лежит надежно в его руках.

5. СТАРОСТЬ

Миры не вечны.

Их общий итог - гореть,
пока им хватает средств на дрова и дым,
пока хватает воли и сил терпеть
всех тех, кто жил ослепительно молодым,
пока в груди пылает и жжет снаряд,
а крылья режут зрение белизной
у личных стражей без-возрастных-преград.

Но гаснет свет -
и небо идет войной,
срывая клочья пыли с обрюзгших стен,
мешая кровь и краску в единый тон,
вбивая в память тысячи диких лемм
из списка «помнить, знать и забыть потом»,
вгрызаясь в терру.

Он - неизменно прям,
хоть перья пожелтели от НОН,
а на пути попалось немало ям
(который общий, лучший и вовсе «наш»),
но в жестком взгляде яростно-светлых глаз
всё та же жажда стать для других щитом.

И если так - то в этот последний раз
от вечности им останется лишь фантом.
_____

В новом безумном мире ценят не сказки - быль.
Ангелы не стареют - от них
остается
пыль.