Венок сонетов - Возвращение осени

               

                1

                Прекрасной осени предчувствую вступление
                в тяжелый бег срывающихся дней.
                В долине гул их слышится ровней,
                но нет в природе самообольщения.

                И трезвость осени прозрачнее стекла
                войдет в меня, и прошлое осудит.
                Вновь предо мной предстанет жизнь моя,
                что Бог простил, да не простили люди.

                Что быль, что небыль, все теперь одно.
                Весна и лето, сгинув так давно,
                печалью лет мне на душу легли.

                Спокойна тяжесть зрелых слов и дней,
                течение осени медлительней, верней,
                жизнь замирает, разомкнув круги.






                2

                Жизнь замирает, разомкнув круги,
                остатки жизни бьются синей жилкой.
                Сквозь боль я слышу гулкие шаги,
                везущих с мерным  поскрипом носилки.

                Вот так из жизни выбыть навсегда...
                Не отгадав секрет земного пира?..
                Не отрезвев от чаши бытия,
                не прикоснувшись к струнам лиры.

                И я себе последний дам обет -
                сквозь толщу лет идти на ясный свет,
                что "даждь нам днесь ", заботу и тревогу.

                И камни прошлого мне станут так легки,
                что сбросить их на прежнюю дорогу,
                мне, право, лень движением руки,




                3

                Мне, право, лень движением руки
                поставить точку в конченной тетради.
                Хотела б знать, какой награды ради,
                вложила душу в белые листы.

                Поет и плачет прожитая юность,
                как тесна ей та школьная тетрадь.
                А за спиною океана гладь
                и горьких лет мерцающая лунность.

                Почти финал. "Траги-мажор крещендо".
                Но смежив веки с радостью священной,
                я праздную свое освобождение,

                От всех гримас дурного бытия.
                Чтоб никакая злоба не могла
                нарушить этой силы притяжение.




                4

                Нарушить этой силы притяжение
                не вправе я, увы, не в силах ты.
                Надеюсь, запоздавшее прозрение,
                проявит верно прошлого черты.

                Мой скульптор, не кори за опоздание
                себя. Ты не любил, был слеп.
                Теперь ты видишь, все что было в здании,
                и все, и все засыпал белый снег.

                Но даже снег в такой мороз согреет,
                и крохотный росток незримо зреет
                в полях бескрайней матушки-зимы.

                Кто вечность ждал, тот может быть успеет,
                когда земля и дух не оскудеют,
                собрать плоды, созревшие в тиши.




                5

                Собрать плоды, созревшие в тиши
                бессонниц. Этими ночами
                я бережно общалась с вами,
                имеющие свет души.

                О свет и боль. Как медленно сквозь веки
                За пеленою слез проглядывает даль.
                И солью разъедает сталь
                Железной жизни в человеке.

                Когда бы знать о вечной красоте,
                то можно было б, не скупясь годами,
                влачить свой быт, вздыхая о кресте.

                Но что-то перепутано с ладами
                в моей душе... и мрачная лепнина,
                из века в век, знакомая картина.




                6

                Из века в век знакомая картина.
                Ее, казалось, знала я всегда.
                В глазах твоих холодная вода,
                уж стала льдом наполовину.

                Ты исчезаешь в область вечных льдов.
                И мертвые придут, оттуда ж нет возврата.
                Ты в час, когда земля поката,
                Мне бросишь мостик жалких слов.

                Зайдет последнее "люблю"...
                Его сквозь хрипы телефона ловлю,
                хоть чую запах тины.

                И Боль, прекрасная лицом,
                Войдет в мой дом за подлецом,
                чуть скрытая вуалью паутины.




                7

                Чуть скрытая вуалью паутины,
                не покидает жизнь мою мечта.
                Как свет полуденный проста,
                Волшебней лампы Аладина.

                За ней по будничным дорогам
                иду, послушна ей во всем.
                Я знаю, близок счастья дом,
                по кровью залитым порогам.

                Печальна русская надежда.
                О скольких усмирила прежде
                в российской северной глуши.

                Священная честь, а не могила.
                Бегу от дел и слов постылых,
                не удивляясь прихотям души.




                8

                Не удивляясь прихотям души,
                ломать земную логику законов.
                Но сила трения губит в перегонах
                Колеса счастья, как там ни тужи.

                Я принимаю жажду постоянства,
                Но в чем она - константа бытия?..
                Разлуку с небом сокращаю я,
                в себя вбирая гулкое пространство.

                Чужою болью жить, своей бояться боли, -
                Какая разница, когда идут года,
                когда живешь, своей не зная воли,

                Когда душа устала  нема,
                и только раны не приемлят соли.
                И снова жить, как будто никогда.




                9

                И снова жить, как будто никогда,
                твоя душа моей не покидала.
                Как в зеркале потянется рука
                к руке - единое начало.

                Как странно расставание с любовью:
                Не скажешь сам себе "прощай".
                И к опустевшему навечно изголовью,
                Нам не вернуть земной наш "рай".

                Вся ярче свет любви далекой,
                Хоть осыпаются года,
                Тебя лишившись, что я обрела?

                Светлеет небо на востоке,
                И гонит, раздувая паруса,
                От берега желанного Судьба.




                10

                От берега желанного Судьба
                Свой держит путь. Хоть я теперь не знаю
                куда, но горизонта нить сшивает
                С землею небо, с небом облака.

                Сквозь это вечное шитье
                сияет вечною прорехой,
                как небо синяя утеха,
                свободы легкое питье.

                И жадны к жизни, смотрят небеса
                в кривое зеркало пространства.
                Из глубины их слышу голоса:

                "Но что же вас к бессмертью возносило?"
                Бессмертная любовь, когда она,
                раз поманив, опять не уводила.




                11

                Раз поманив, опять не уводила,
                та ласковая, хищная игра,
                где от случайного сказанного "да",
                жизнь меткой ложью подстрелило.

                Я узнаю "убитое" сословье, -
                завеса пошлости и страх,
                быть узнанными в тех глазах,
                кем подать лжи платилась кровью.

                Жизнь продана, и нечем удержать.
                Умрет душа, а с ней исчезнут слезы.
                Молчит стена, хоть чем ее проси.

                И, вспоминая, что б еще сказать,
                ты ощутишь болезненно занозу:
                "возврата нет к отвергнутой любви".




                12

                "Возврата нет к отвергнутой любви..."
                Чего же нет, забвения иль возврата,
                Но в сумерках вечернего пути,
                Душа тоской, как пламенем объята.

                Но лишь огонь нам дарит свет.
                И только свет рождает в нас прозренье.
                Прощай покой, прощай уютный склеп,
                все, даже камень, жаждет воскресения.

                Да, я живу, пусть мне неясно как.
                Но даже и с бедою натощак,
                Меня иная жизнь не поманила.

                И ось судьбы, вся вбита до гвоздя,
                Когда сопротивляется душа,
                то одиночество пружинящая сила.



                13

                То, одиночества пружинящая сила,
                Влечет меня в водоворот толпы,
                где шагом и дыханием равны,
                различны и неразличимы.

                Стеною мокрой опускаемся в метро.
                Все как во сне, дурном, он вечность длится,
                но по глазам узнаю я лицо,
                и, постепено, различу я лица.

                Мы едем вместе через эту мглу.
                Нам до поры, не выйти из вагонов.
                Мы едем вместе, я не убегу,

                как ни длинны у ночи перегоны.
                И ожидание света после тьмы
                раскручивает дней моих часы.




                14

                Раскручивает дней моих часы
                все то, что прежде облекалось в камень.
                От лживых слов, синеязыкий пламень,
                сожжет за мной последние мосты.

                И прошлое отрезано рукой -
                подобным жестом задвигаем штору,
                и, словно приглашая к разговору,
                грядущее маячит предо мной.

                Черновики зовут, и вновь не спится,
                и дышат снежным холодом страницы,
                и больше не простят мне отступления.

                Да и сама я больше не хочу,
                остывшей юности перебирать золу,
                прекрасной осени предчувствуя вступление.




                15

                Прекрасной осени предчувствуя вступление,
                жизнь замирает, разомкнув круги.
                И, право, лень движением руки
                нарушить этой силы притяжение.

                Собрать плоды, созревшие в тиши,
                из века в век знакомая картина,
                чуть скрытая вуалью паутины,
                не удивляясь прихотям души.

                И снова жить, как будто никогда,
                от берега желанного судьба,
                раз поманив, опять не уводила.

                Возврата нет к отвергнутой любви,
                но одиночества пружинящая сила,
                раскручивает дней моих часы.


                ------