Еретик

    Крыса пробежалась по лицу Грега. Он очнулся ото сна и привстал на локте. Вокруг было темно, лишь свет Луны, пробивавшийся через щели в потолке, скупо помогал ориентироваться в пространстве. Грег лежал на холодном, каменном полу в одном из заброшенных домов. Отсыревшие за ночь ставни на окнах разбухли так сильно, что нельзя было открыть их; дверь была заперта на большой, тяжёлый засов изнутри, но у мальчика не хватило бы сил открыть его. Сам он ещё с вечера забрался в эту старую хибарку через окна; теперь оказался в ловушке. Уже четыре дня как он ничего не ел. Да и что это была за еда – какая-то падаль. «Может, поймать ту крысу?» - подумал Грег, но тут же поморщился: все оставшиеся у него зубы не могли перекусить твёрдой шкуры животного, да и мясо у крыс жесткое. В надежде утолить хотя бы жажду, мальчуган попробовал высосать влагу из ставен и дверей, но тщетно. Затем ему удалось слизать несколько капель со стен, и на этом он успокоился. Он вновь лёг на пол, свернулся калачиком и попробовал согреться. Так пролежал минут двадцать и уже начал было впадать в дрёму, как вдруг услышал отдалённый лай собак. Грег вскочил и сдуру попытался открыть засов на двери. Но ослабевшие руки не могли поднять несколько килограммов железа, и мальчик сел на пол, прислонившись спиной к двери. Его била дрожь. То ли от холода, то ли от страха.  Он знал – ищут его.
                *     *     *
    Два месяца назад Грег тяжело заболел. Болезнь приняла такой сильный характер, что уже через три дня он начал бредить и изредка терять сознание. Ему всё мерещились какие-то люди, которых он не видел прежде, но почему-то очень хорошо знал. Они как будто сидели у его постели и шептали что-то на непонятном языке. Самый старый всегда сидел у изголовья и гладил мальчика по голове. Грег не сопротивлялся, а лишь смотрел на старца, выпучив глаза. Никто, кроме этих людей, его не посещал. Так прошёл месяц, и понемногу Грег начал разбирать их язык. Он стал каждый раз прислушиваться к их разговорам и вскоре понял, о чём они говорили – они говорили о Боге. Но о Боге не как о существе, находящемся далеко, обитающем на небесах и смотрящим на нас, людей. По их словам, Бог жил в каждом из нас. Был нашим хранителем и другом. И у каждого есть свой собственный Бог, не похожий на всех остальных – тот Бог, которого создали мы сами. Ещё они осуждали Иисуса Христа, провозгласившего себя Богом, попытавшегося распылить себя на всех, дать каждому частичку себя, чтобы из этой частички мог развиться Бог у того, кто не имел его. Но Иисус столкнулся лишь с невежественностью и гордостью, вследствие чего и был убит. Однажды тот старик, что гладил его, сказал:
  - Завтра мы опять придём к тебе, но уже ты уйдёшь с нами. Согласен? Мальчик охотно закивал головой и спросил:
  - А куда Вы меня поведёте?
  - Туда, где нет боли. Где есть только свобода. Но знай: если мы вдруг не придём, значит,  ещё не время.
    Но на следующий день никто не пришёл. Лишь через неделю Грег увидел около своей постели осунувшуюся от переживаний мать с бледным лицом.
   - Грег, мальчик мой, ты очнулся! Стой, не двигайся, лучше выпей вот это.. – сказала мать и дала ему какой-то горький напиток из трав. Мальчик поморщился, но выпил. Каждый день ему приходилось глотать это, и через неделю он уже стоял на ногах и помогал по дому.
    Как-то раз к ним зашла соседка – Линда Пэттерсон – некрасивая женщина с нависавшими веками над глазами, которые придавали лицу слоновье выраженье. Она любила судачить о других семьях, узнавать и рассказывать чужие секреты. Матери Грега приходилось выслушивать её сплетни, дабы поддерживать хорошие отношения.
   - Инквизиторы сожгли сегодня ночью семью Фэлонов. Их отец не хотел, чтобы крестили его детей. Глупец – всех сгубил!
   - А зачем нужно крещение? – вдруг встрял Грег.
   - Зачем? – Линда недоумённо взглянула на мальчика, - зачем? А как же ты собираешься попасть в царство Божие?
   - Но у меня Бог в душе. Зачем же креститься?
   - А как же тело? Ты должен быть с Богом и телом, и душой. Иначе ты не войдёшь в его царствие. Не сможешь – он тебя отторгнет, и ты устремишься в ад.
   - Но мне говорили, что тело совсем не важно, оно же сменяется, а душа остаётся прежней. К тому же мой Бог не требует от меня крещения.
   - Что ты говоришь, Грег!!! – прикрикнула на сына мать, прижала к себе, предварительно закрыв рот рукой.
   - Марта, это ты его научила? – как-то странно протянула Линда.
   - Что ты, что ты, конечно же, нет! Это, наверное, какие-нибудь странники. Я не говорила ему такого!!
   - Думаю, мне пора идти, - сказала Пэттерсон и встала. Марта кинулась за ней и повисла на руке:
   - Пожалуйста, только никому не говори! Инквизиторы не оставят его в живых! Пожалуйста!
    Линда презрительно посмотрела на неё, отдёрнула руку и молча ушла.
   - Что ты наделал! Кто тебя тянул за язык?! – кричала в исступлении мать на Грега.  Собирайся! – вдруг решительно сказала она, - тебе нужно уйти. Доберёшься до соседней деревни за неделю, если будешь идти только ночью. Там никто не живёт. Укроешься в каком-нибудь доме, а потом пойдешь по направлению к Шепфильду. Там живут какие-то монахи. Иди к ним. Их никто не трогает, даже инквизиция. Если они туда и сунутся, то ничего не смогут сделать – это территория только тех монахов. На, возьми хлеб и флягу с водой. Рядом с той деревней протекает речушка, наполнишь флягу из неё. По дороге можешь собирать какие-нибудь ягоды или орехи. Только смотри, не ешь волчьи ягоды, а то будут головокружения и слабость.
    - Но зачем, мама? – плаксиво спросил сын, запихивая хлеб за пазуху.
    - Ты понимаешь, что тебя убьют! Ты же еретик! Линда просто так этого не оставит – я уверена, что она уже сидит у преподобного Антония и рассказывает ему твои слова. Ей даже придумывать ничего не придётся – ты сказал слишком много ненужного. Но сейчас всего лишь пять часов дня – тебя увидят. Будем надеяться, что они придут утром. Пока ляг на кровать и попробуй поспать. Ночью тебе предстоит долгая дорога.
    Грег послушно лёг на свою постель. Но он не мог заснуть из-за ужаса перед неизбежным. Его трясло, и он прислушивался к любому звуку. Вдруг к ним постучали. Мать вскочила с места и приникла к двери:
   - Кто там?
   - Открывайте, - приказал глухой голос, - иначе мы подожжём весь дом.
    Марта подбежала к сыну и быстро прошептала:
   - Беги к окну. Когда я открою дверь, ты должен выскочить из дома и бежать в сторону леса. Но не заходи в гущу – они могут поджечь его. Лучше держись реки Тод. Всё, я уже иду! – в голос сказала мама и толкнула Грега к окну. Дверь открылась, и в дом ворвалось трое безумцев-инквизиторов. Грег трясущимися руками еле открыл ставни и начал было вылезать, но тут чья-то рука схватила его ногу и бесцеремонно дёрнула обратно. Мальчик второй ногой ударил наудачу в лицо тянувшего. Послышалась брань, но хватка не ослабела. Грега схватили уже за шиворот чьи-то другие две руки. Тот, кто держал его за ногу, резко ударил мальчика в лицо кулаком и сломал ему нос. Грег выплюнул кровь вместе с обломками зубов и начал биться в руках инквизиторов. Он видел, как мать, бросившуюся ему на подмогу, оглушил ударом топора какой-то здоровяк. Она упала замертво.
    Грега вывели на улицу и повели по направлению к какой-то повозке. Сели в неё и приказали везти в лес.
    - Доигрался малый! – со смехом произнёс тощий парень с синяком на правом глазу. Жаль маму убили, красивая, я б её…
   - Заткнись, Вилгер! – злобно прошипел мужчина с изуродованным оспой лицом. Лучше держи крепко его.
   - А что мы, собственно, хотим сделать? – спросил здоровяк.
   - Пустим в лес, а именно отправим на болото. Пусть сгниёт там. А если не умрёт, то подожжём для верности.
    Повозка остановилась, и все четверо вышли. Здоровяк и Вилгер держали каждый за руку Грега, а оспянной человек указывал дорогу. Вот дошли до кустов клюквы и остановились.
   - Дальше извольте продолжать путь сами, - ехидненько пропищал Вилгер.
   - Всё, проваливай. Утопись как можно скорее, а то лень огонь с собой брать, - сказал здоровяк и сильно толкнул Грега в сторону болота. Мальчик обернулся, но тут же донеслось:
   - Чего стоишь, иди! – крикнул здоровяк, и Грег быстро засеменил по кочкам. Его ноги увязали по колено, но он всё продолжал идти, пока, наконец, инквизиторы не скрылись из виду. Тут он быстро остановился и огляделся в поисках твёрдой земли. Но он зашел слишком далеко. Придётся идти обратно той же дорогой. Он как можно медленней стал возвращаться. Вышел на сушу и увидел, что те трое уже ушли. Мальчик пошёл по лесу в поисках той самой реки Тод. Вдруг он услышал знакомый сиплый голос – голос человека с оспянным лицом.
   - Эй, ты куда собрался? Хватай его!
    К Грегу ринулся Вилгер, но мальчик от страха рванул с места и побежал так быстро, как никогда прежде. Он совсем не чувствовал ног, не задумывался, куда бежит. Лишь инстинктивно держался как можно дальше от болота. Вот заблестела вдали гладь реки. «Наверное, это она и есть», - пронеслось в голове у Грега. Он повернул прямо по направлению к реке и побежал пуще прежнего. Подбежав к Тод, он прыгнул в воду и нырнул под ближайшие заросли камыша. Но за ним никто не прибежал. Так он просидел в зарослях до наступления темноты, потом вылез и направился к деревне, про которую говорила покойная мать. Ему потребовалось десять дней, чтобы добраться до неё. Он слишком ослаб. Та буханка хлеба, которую ему давала мама, размякла под водой и скисла, превратившись в кашеобразную массу, которую нельзя было съесть. Грег ел по дороге всё, что попадалось: падаль, травы, гнилые фрукты. Добравшись до деревни, он попетлял ёщё чуток между домами и залез в дом, находящийся около разрушенной церкви.
                *     *     *

    Да, это идут за ним. Может быть, через минут пять они выломают дверь и убьют его на месте. Грег обнял свои колени и положил подбородок на них. Животный страх перед смертью сменился каким-то безучастным отупением. Вдруг ему послышался какой-то шёпот. Он осмотрелся. В противоположном углу сидел тот самый старик, который каждый день гладил его по голове во время болезни и обещал забрать к себе.
   - Здравствуйте… - тихо, как показалось ему самому, произнёс Грег. Старец поднял голову и печально улыбнулся.
   - Привет, мой мальчик.
   - А что вы делаете?
   - Я? Я молюсь за тебя.
   - Зачем? Я же всё равно умру…
   - Это бесспорно, - горько сказал старец, - но я должен позаботиться о том, чтобы не умерла твоя душа. Они придут за тобой, умертвят твоё тело, но ты не должен запомнить этой боли. Ты должен забыть всё, что они сделали и сделают. Они всего лишь рабы материального мира. И ты не должен быть привязан к этому миру. Я лишь хочу, чтобы последним твоим ощущением перед смертью была не злоба. Ведь именно с ней ты перейдешь в новую жизнь, и она будет твоим клеймом.
   - Но что же тогда я должен чувствовать? Они ведь убили мою маму!!! – и Грег заплакал.
   - Тише, - вдруг почувствовал он руку на своей голове, - вы вместе перейдете в новый мир. Так должно случиться. Вы вместе будете идти рука об руку. А все эти люди, что служат во славу церкви, лишь дьяволы во плоти. Именно крещением они привязывают тело человека к земле, делают людей зависимыми. Ведь с помощью церкви людьми легко управлять, ты теперь сам понимаешь. Законы, постулаты, табу – лишь средства управления. Скажи мне, ведь без Библии ты сам знаешь, что человека нельзя убить. Ты же знаешь, что родителей надо чтить и уважать. Ты же знаешь, что надо делать добро. Все эти истины заложены в человеческом сердце с самого рождения. А наличие религии лишь как бы доказывает, что без неё люди не ценили бы жизнь другого человека и убивали всех на своём пути. Религия отупляет. Ведь ты видишь, что творят инквизиторы. Разве это по-человечески? Ведь одни твои слова ничто, по сравнению с человеческими жизнями. Ведь несправедливо получается – ты можешь говорить, что хочешь, но в рамках дозволенного религией. Нет. Отвергни её, и будешь свободен. Она тянет тебя вниз.
     Вдруг послышались голоса. Это были инквизиторы. Собаки неистово лаяли и рвались к тому дому, где прятался Грег.
    - Ну, всё, мне пора, - сказал старец и поднялся.
    - Постойте, скажите мне – кто Вы?? – крикнул мальчик.
    - Кто я? Я и есть Бог. И мне больно смотреть на то, как люди слепо поклоняются мне. Я не нуждаюсь в этом. Мне нужна лишь вера. А эти люди, кто крещен и молится каждый день, носят веру лишь на устах, но не в сердце. Поэтому я не прихожу к ним. Они и так самодостаточны со своей религией. Религия заменила им меня. Я им не нужен. Им нужны правила и законы.
     Вдруг голос утих, и на смену ему выступил близкий лай собак. Грег поднялся и совершенно ясно понял, что весь разговор проходил лишь у него в голове. И видел он старца в своём воображении. Грег повернулся лицом к двери и спокойно смотрел, как выламывают дверь. В дом проникал свет от факелов, одна из собак яростно рвалась сквозь разломанные доски. Засов упал на пол, и в комнату ворвались инквизиторы с мечами. Мальчик улыбнулся им навстречу и подумал о цветах…