Бизнес по-еврейски

                ***

   И был вечер, и было… что-то интересное по телевизору.…  Ах, да, какой-то решающий матч.… Между кем? …В последнее время всё чаще где-то на двадцатой минуте игры Семён Давидович, хотя он и был страстным болельщиком, начинал медленно погружаться в сладкую дремоту. Честно сказать, он даже любил подремать в кресле у телевизора, но только не во время футбола. Но, поди ж ты, видно, годы брали-таки своё.

                ***
               
   Григорий по-деловому взглянул на собравшихся в тесной кухне родственников и строго спросил:
- Кто из нас, по-вашему, Остап Бендер?
- Конечно, ты! – поспешил заверить его двоюродный брат Лёня. – Не томи, говори уже.
- Так вот. На чём, спрашиваю вас, погорел товарищ Бендер?
- На дурацких затеях, конечно, - съязвила, по привычке,  невестка.
- Ещё одно слово, и я попрошу свидетелей покинуть зал суда, - сверкнул Григорий глазами в сторону Лёнькиной жены.
- Вот тебе, - показала Нюра родственнику понятный всем нам с детства трёхпальцевый вариант, - это вы ко мне на кухню притащились, а не я к вам. Вот, отправлю вас в вонциммер, там и дед будет к вашим услугам.
- Ладно, оставайся, - примирительно сказал новый Бендер, понимая, что еще не назрело
время участия в собрании СД, как Григорий называл Семёна Давидовича.
- Дядя Гриша, ты хотел рассказать, на чём ты когда-то погорел, - включился в разговор девятилетний Максим, который считал себя вполне зрелым членом семейного совета.
- Не я, а тот, прежний Бендер. Так вот, он погорел на том, что взял в свою команду чужаков, а они его кинули. В нашей команде будут только свои: я, Лёнька и Семён.
- И я, - потребовал своей доли Максим.
- И ты, конечно, - включил Григорий племянника в список учредителей.
- Ближе к телу, Гриша. Чем заниматься будем? – заёрзал на стуле Лёня.
- Именно, ближе к телу. Всех приезжих евреев хайратить будем.
- А если они уже семейными приедут? – не успокаивался Лёня, у которого была типичная для нашего народа склонность к анализу.
- Ну, тогда бекантить, - ответил Гриша снова по-немецки потому, что он уже давно всё продумал,- за знакомство десятка, за свадьбу полтинник с каждой пары. Ну, а теперь, не грех, и выпить за процветание нашей фирмы.
- Поддерживаю единогласно, - ответствовал Леня, наливая себе и брату по рюмке прозрачного, как слеза, винца из неизвестно как оказавшейся в руках бутылки, - осталось только название ей придумать.
- Вот увидишь, Лёнька, скоро будем при деньгах,… - прорицал новый Бендер, - …и при крутых деньгах, - уточнил он, закусывая бананом из вазочки с фруктами.
- Мама, - зашептал Максим, - а зачем дяде Грише крутые деньги?
- Известно зачем, - тихо ответила мама, - хочет курятник завести.
- А что он будет делать в курятнике? – продолжил Максим своё занятие по самообразованию.
- А будет там директором работать.
- Директором курятника? А откуда ты знаешь?               

- Все мужики хотят быть директорами курятников, и чтобы курочек побольше.
- И папа тоже?
- Папа твой тоже, да вот ему, - Нюра снова показала теперь уже папе слегка переделанный кулак, - чёрта с два получит он у меня курятник.
- Ну, тогда, если тебе не нужно, может быть, ты мне его дашь? - осторожно попросил Максим.
- Тебе ещё рано об этом думать. А сейчас пойди лучше, потерзай деда. А то одни фирмы открывают, другие с телевизором спят, а ишачить у плиты мне приходится.
Мужчины ещё что-то планировали и чем-то закусывали, а Юный комбинатор, до макушки наполненный свежей информацией, вприпрыжку отправился на приём к деду.

                ***

- Де-ед! Де-е-ед! – услышал сквозь сон Семён Давидович.
- А? Что? – встрепенулся болельщик и увидел «своё наказание» - внука, - Максим, ты же видишь, что я смотрю футбол. Как не стыдно?
- Во-первых, мама сказала, что храпеть сидя  вредно, - авторитетно заявил Максим, которому, как и всем нам, разговор всегда доставлял истинное наслаждение, - …а во-вторых,  ты так и не объяснил мне, почему Бог изгнал Адама и Еву из рая.
- Опять за рыбу грош! – развёл руками дедушка, - я же говорил тебе, что они согрешили. Бог заповедал им …
-…не есть. Знаю. Всё это сказки для детей. Мне известно совсем другое.
- От дяди Гриши, небось? – съехидничал Семён Давидович.
- Неважно, - отпарировал совсем взрослый Максим, - так вот, дядя Гриша утверждает, что, если уж мужчина и женщина грешат, так совсем не тем, что вместе позавтракали.
- А чем, позволь тебя спросить? – медленно произнёс Семён Давидович, чувствуя, мелкую дрожь в теле – явный признак приближающегося семейного скандала. - Так что он наплёл тебе, этот Мефистофель?   
- Дядя Гриша сказал, что он в этом деле шпециалист…
- Шпециалист? Так и сказал?
- Да, дядя Гриша, когда волнуется, часто на немецкий переходит.
- Волнуется прохвост? Наверное, когда рюмку дёрнет?
- Нет, дядя Гриша с папой открывают фирму…
- Фирму??? – глаза Семёна Давидовича округлились и ермолка, которую он, вот уже два месяца носил, не снимая, гневно шлёпнулась на стол.
- Да, фирму! А тебя они берут консультантом.
«Творят, что хотят, - бормотал в крайнем раздражении дед, - и плевать этим барбосам, что я из-за них никакого влияния на внука не могу оказать». Пальцы Семёна Давидовича, которые в минуты его волнения жили своей самостоятельной жизнью, распечатали импортную упаковку и отправили под язык хозяину таблетку испытанного валидола.
- Ты сейчас дядю Гришу не узнаешь, - тем временем продолжал Максим, - он косички себе отпустил и бороду. У него такая огромная шляпа на голове и красивый чёрный костюм. В общем, дядя Гриша стал крестоносцем.
- Крестоносцем? У него, что, крыша поехала? – продолжал свирепеть дедушка.
- Дед, ты опять ничего не понял. Крестоносцы – это те, которые одежду из «Красного Креста» носят.
«Очередной Гришкин перл, - дошло до Семёна Давидовича, - не удивлюсь, если этот балбес издаст книгу под названием «Афоризмы тунеядца».               

- Ну, и кому он собирается показывать свою новую физиономию? – прорычал Семён Давидович, чувствуя, как его пальцы, от избытка солидарности, сжались в грозную и внушительную конструкцию.
- Дядя Гриша сказал, что его фирма будет евреев хайратить и бекантить.
В следующую минуту задыхающийся от гнева дедушка бросился на кухню громить оппозицию.

                ***

- Ну, и как ты, разбойник, на этот раз хочешь меня использовать? – обратился он к вдохновителю и организатору семейных беспорядков, Григорию.
- Прежде всего, должен заметить, - начал спокойно Гриша, - что у разбойника имеется хорошая еврейская голова. Поэтому сядьте, уважаемый Семён Давидович, и слушайте меня, как говорится, ушами.
Как ни странно, но уверенность и сила, которыми дышали слова этого нового еврея, остудили голову старого забияки. Между тем, Григорий продолжал:
- Поскольку наш сотрудник Максим уже ввёл вас, без сомнения, в курс дела, то первое  задание вам от фирмы «Грилеон» - это дать объявление в газету «Кол шофар».
- Помнишь, папа, как весь твой институт гудел, когда ты добывал для него заказы? – заискивающе пролепетал Лёня.
Да, было время, когда Семёна Давидовича родной проектный институт носил на руках, а чьё-то меткое «семёновские миллионы» не сходило с уст сотрудников. Семён Давидович, этот матёрый волк или, как говорят здесь, старый заяц, мгновенно оценил ситуацию: «А ведь не дурак этот Гришка. Только вот зачем ему пейсы понадобились?».
- Проект письма мне! – приказал СД, чувствуя, что к нему возвращается  азарт молодости. Уж, кто-кто, а Семён Давидович был непревзойденным мастером почтового жанра словесности. Когда-то его письма сражали наповал чиновников в министерствах, а доклады на партсобраниях вышвыривали из зала всех недоброжелателей, которые потом обходили Буденного, а именно так называли Семёна сотрудники, десятой дорогой.
- Старый ростокский еврей, - начал Григорий, - осветит своей мудростью ваш жизненный путь.
«Так вот для чего ему понадобился этот маскарад», - пронеслось в голове Семёна Давидовича.
- Пожалуй, лучше будет так, - включился в творческий процесс старый специалист, -  …праведник из Берлина осветит своей мудростью…
- Гениально, - взвизгнул Леня, - нужно только уточнить: праведник из Берлина реб Шалом…
- Почему Шалом? – удивился директор Гриша.
- Имя такое есть еврейское. Чем плохо? – промямлил Лёнька.
- «Шалом» по-еврейски «привет». У нас что, праведник с приветом? – строго спросил шеф, -…лучше пусть будет Шломо. Такое имя, уж точно, есть.
- Дополнение внесено, - констатировал секретарь собрания, - поехали дальше.
- Только один ваш звонок, - продолжал Гриша, - и реб Шломо, который проводит в молитве всё своё время…
- Не-не-не, не пойдёт, - замахал руками Лёня, - если он всё время проводит в молитве, значит, от него толку не будет.
- Ладно, чёрт с тобой, …который проводит в молитве соответствующее ей время.
- Я записал так, - вмешался Семён Давидович, - … который исполняет все 613 заповедей.               
               
- Отлично! – оценил Гриша снайперский выстрел своего дядьки, - продолжаем: выслушает вас и решит все ваши семейные проблемы.
- Поможет решить проблемы вашей мятущейся души, - записал СД.
- Гениально! И в заключение, - продолжал директор, - …реб Шломо даёт десятилетнюю гарантию родства соединённых душ и счастливой семейной жизни.
- Готово, - подытожил секретарь собрания учредителей.
- Теперь осталось только позвонить в общину и продиктовать текст объявления. Дай-ка мне последний «Шофар», - попросил Лёньку шеф.
- Да вон он, на тумбочке, - нервно показал пальцем Григорий засуетившемуся подчинённому, - Нюрка ещё на него бутылку поставила. Наливай, кстати.
Пока Лёнька наполнял рюмки, лицо босса, обращённое к странице объявлений, наливалось, если и не бешенством, то, по крайней мере, яростью вепря.
- Гришуня, ты что, портрет тёщи там увидел? – участливо спросил брат.
Через секунду Григорий вскочил так, что отлетевший стул чуть, было, не сшиб с ног стоявшего сзади Максима. В одном кулаке он сжимал несчастную газету, а в другом – свой рыжий пейс.
- Нет, вы только посмотрите, куда катится эта Германия! – взревел Григорий. - Мошенник на мошеннике сидит… и что теперь? Из-за вот таких проходимцев я должен всю жизнь  крестоносцем ходить?
Казнь газеты закончилась тем, что она больно ударилась о наполненные рюмки и оказалась лицом прямо в луже разлитого на столе алкоголя. И, тем не менее, последнее слово в этой истории сказала именно она. Когда полный негодования Великий комбинатор помчался в Пеннимаркт за успокоительным средством, учредители тревожно склонились над столом и на представившейся их взору странице в тихом ужасе прочитали:

                Праведник из Иерусалима
                реб Элазар бен Шимон
                Зажжёт в вашей душе свет Торы, мудрости и любви.
                Если ваше тело разрывается от страданий и одиночества,
              а душа требует детского визга и других радостей семейной жизни,
                позвоните немедленно по тел. +49(0)561/6907704
                и дано будет вам!