Бестужев-Марлинский, первый русский романист

ПРИМЕЧАНИЕ

«Декабристы» – тексты короткого цикла моих радиопрограмм рубрики "Душа поэта" на одесском радио "Гармония мира", плавно выросших из другого радиоцикла – «Современники Пушкина». Очерк о Кюхельбекере «остался» в «пушкинском».

Здесь:
1. Декабристы в поэзии Пушкина
2. Жены декабристов в русской литературе
3. Кондратий Рылеев. Я не Поэт, а Гражданин
4. Бестужев-Марлинский, первый русский романист
5. Александр Одоевский. Сердце бросил в море жизни шумной…
6. Просветитель Владимир Раевский
7. Гавриил Батеньков. Авантюрист, безумец, мудрец?
8. Федор Глинка. Публицист, пропагандист, лирик
9. Павел Катенин – рыцарь классицизма

Последовательность и нумерация, разумеется, весьма условны.

БЕСТУЖЕВ-МАРЛИНСКИЙ, ПЕРВЫЙ РУССКИЙ РОМАНИСТ

Декабрист Александр Бестужев был не только близким другом Кондратия Рылеева, но и его, как сегодня сказали бы, партнером: они совместно издавали альманах «Полярная звезда», а также были соавторами агитационных и подблюдных песен. Песни эти написаны в стиле народных, и предназначались для политической пропаганды. Некоторые распространялись среди солдат, некоторые были известны лишь в литературных кругах. Определить персональное авторство большинства из них невозможно: как правило, они ходили в списках или частично публиковались в той же «Полярной звезде» без подписей соавторов – как, к примеру, песня «Ах, тошно мне…», которая, несмотря на почти двести лет, прошедшие после ее создания, представляется актуальной и сегодня:

Ах, тошно мне
И в родной стороне:
Всё в неволе,
В тяжкой доле,
Видно, век вековать.

Долго ль русский народ
Будет рухлядью господ,
И людями,
Как скотами,
Долго ль будут торговать?
<…>
А теперь господа
Грабят нас без стыда,
Их обманом,
Их карманом
Стала наша мошна.
<…>
А уж правды нигде
Не ищи, мужик, в суде,
Без синюхи
Судьи глухи,
Без вины ты виноват.

Чтоб в палату дойти,
Прежде сторожу плати,
За бумагу,
За отвагу –
Ты за все, про все давай!

Там же каждая душа
Покривится из гроша:
Заседатель,
Председатель
Заодно с секретарем.

Нас поборами царь
Иссушил, как сухарь:
То дороги,
То налоги,
Разорили нас вконец.
<…>
А до бога высоко,
До царя далеко,
Да мы сами
Ведь с усами,
Так мотай себе на ус.

На допросе Рылеев признал свое авторство этой песни – кто знает, возможно, руководствуясь стремлением спасти друга Александра Бестужева, которому он посвятил не одно стихотворное послание. Вот одно из них, 1824 года, проникновенные строки которого свидетельствуют о том, что они доверяли друг другу сокровенные мысли и переживания:

Не сбылись, мой друг, пророчества
Пылкой юности моей:
Горький жребий одиночества
Мне сужден в кругу людей.

Слишком рано мрак таинственный
Опыт грозный разогнал,
Слишком рано, друг единственный,
Я сердца людей узнал.

Страшно дней не ведать радостных,
Быть чужим среди своих,
Но ужасней истин тягостных
Быть сосудом с дней младых.

С тяжкой грустью, с черной думою
Я с тех пор один брожу
И могилою угрюмою
Мир печальный нахожу.

Всюду встречи безотрадные!
Ищешь, суетный, людей,
А встречаешь трупы хладные
Иль бессмысленных детей…

Характер этого стихотворения Кондратия Рылеева как бы предваряет и лермонтовские мотивы разочарования, и лермонтовские образы. Но в большей степени литературным предшественником Лермонтова можно считать Александра Бестужева. Вот, к примеру, его стихотворение «К облаку»:

Куда столь быстро и легко,
И гордо, и прелестно,
Ты пролетаешь, облачко,
Скиталец поднебесный?

Земли бездомное дитя,
Игралище погоды,
Напрасно, радугой блестя,
Ты, радостью природы!

Завоет вихрь, взметая прах, –
И ты из лона звездна
Дождем растаешь на степях
Бесславно, бесполезно!..

Блести, лети на ветерке
Подобно нашей доле –
И я погибну вдалеке
От родины и воли!

Стихотворение это написано Александром Бестужевым в 1829 году в Якутске, куда он был сослан по делу декабристов. Будучи членом Северного тайного общества, он придерживался радикальных, республиканских взглядов, а во время самого мятежа 14 декабря 1825 года вывел на Сенатскую площадь Московский полк – что и явилось началом восстания.

После его подавления Бестужев сам явился на гауптвахту Зимнего дворца, был заключен в Петропавловскую крепость, и, обосновывая причины, приведшие к восстанию, написал на имя Николая I записку «Об историческом ходе свободомыслия в России». Как отмечают некоторые исследователи, государь внимательно читал все документы и свидетельства декабристов, принимал их к сведению – но не для изменения положения дел, а для дальнейшего ужесточения контроля за свободомыслием в России. Но декабристы в большей своей части были романтиками, и, давая подобные показания, надеялись, что их открытая критическая оценка действительности поможет новому императору преобразовать российское общество. Что из этого вышло, всем известно… Бестужев, как и многие другие его товарищи, был приговорен к двадцати годам каторжных работ, которые сначала были сокращены Николаем I до пятнадцати лет, а затем заменены ссылкой в Сибирь.

Оказавшись на поселении в Якутске, Александр Бестужев принялся изучать иностранные языки, а также исследовал край и обычаи местных жителей. Результатом этой его исследовательской работы несколько этнографических статей. Продолжал он заниматься и литературной деятельностью: в Якутске начал повесть в стихах «Андрей, князь Переяславский», написал немало стихотворений – в том числе и под влиянием изучения местного фольклора. Так, например, в одном из номеров 1831 года журнала «Сын отечества» читатели с интересом прочли якутскую балладу «Саатырь», героиня которой – неверная жена Саатырь (в переводе с якутского – игривая), желавшая после смерти воссоединиться не с мужем, а с любовником:

<…> и прянул на землю; удар топора
Раздвинул затвор над могилой,
И молвит он мертвой: «подруга, пора!
Жених дожидается милой!
Воскресни для новых веселия дней,
Для жизни и счастия. Кони
Умчат нас далеко, и ветер степей
Завеет следы от погони.
Притворной кончиною вольная вновь,
Со мной ты найдешь и покой, и любовь».
<…>
И падают звезды, и прыщет огонь…
Испуганный адскою ловлей,
Храпит и кидается бешеный конь
На кровлю – и рухнула кровля!
Вдали огласился раздавленных стон…
Погибли. Но тень Саатыри
Доныне пугает изменчивых жен
По тундрам Восточной Сибири.
И ловчий, когда разливается тьма,
В боязни бежит рокового холма…

«Суеверия вех народов сходны, – написал в примечаниях Бестужев. – Якуты верят, что колдуны их покидают гробы свои, пляшут, бьют в бубны, стараются вредить живым и тому подобное». И правда, сюжет этой якутской баллады перекликается с мотивами мертвой невесты или мертвого жениха из западной романтической поэзии.

Но после восстания чрезвычайно популярен Александр Бестужев все же стал как прозаик, причем под псевдонимом – Александр Марлинский: публиковать осужденных декабристов, как известно, было запрещено, но запрет этот не распространялся на псевдонимы. Бестужев был офицером – штабс-капитаном лейб-гвардии драгунского полка, а после восстания был разжалован. Псевдоним взял по названию деревушки Марли под Санкт-Петербургом, где служил в 1825 году.

В сентябре 1829 года по собственному ходатайству был определен рядовым в действующую армию на Кавказ, и с тридцатых годов начал активно публиковаться – сначала анонимно, а затем и под псевдонимом. Было ему к тому времени уже за тридцать (родился Александр Бестужев 23 октября (3 ноября) 1797 года), отец его был известным литератором, издававшем в соавторстве с Пниным «Санкт-Петербургский журнал».

Сам Александр Бестужев до декабрьского восстания оказался одним из первопроходцев русской критики, еще в двадцатые годы публикуя статьи о преимуществе нового – романтического – направления в литературе перед старым, отжившим классицизмом. Статьи эти, как отмечают исследователи, хоть и не отличались глубиной, тем не менее вызывали живейший отклик в литературных и читательских кругах, формируя, таким образом, русскую литературную критику, которая в тот период только зарождалась. Оценивая собственную огромную популярность, пришедшую позже, Бестужев также оставался критиком: «…для Руси невозможны еще гении: она не выдержит их; вот вам вместе и разгадка моего успеха. <…> Сегодня в моде Подолинский, завтра Марлинский, послезавтра какой-нибудь Небылинский, и вот почему меня мало радует ходячесть моя», – писал Бестужев своему единомышленнику Николаю Полевому, издателю журнала «Московский Телеграф».

Тем не менее, в 1832 году вышло издание в пяти томах «Русские повести и рассказы», без указания имени автора, в 1835 второе издание вышло уже под именем А.Марлинский. Затем ежегодно выходили новые выпуски, и в 1839 году насчитывалось уже 12 томов «Русских повестей и рассказов» Александра Марлинского. Самые популярные – «Испытание», «Страшное гадание», «Фрегат Надежда», «Аммалат-бек».

Александр Бестужев-Марлинский предвосхитил не только прозу Лермонтова, но и Пушкина: современники его так и называли – «Пушкин прозы». Он ввел в русскую прозу тему Кавказа – ведь там он служил, сделав повторную военную карьеру – из рядового его произвели сначала в унтер-офицеры, затем в прапорщики. Здесь же, на Кавказе, он и погиб – 7 (19) июня 1837 года в бою в Адлерском ущелье. Тело его найдено не было. И пророчеством воспринимается его «Адлерская песня» того же рокового 1837 года:

И придет вам потешиться пора –
Дрогнет Адлер от солдатского ура.
Ай, жги, жги, жги, говори,
Дрогнет Адлер от солдатского ура.
<…>
В рукопашную пали и коли,
И вали, и усами шевели.
Ай, жги, жги, жги, говори,
И вали, и усами шевели.

Нам похвально, гренадеры, егеря,
Молодцами умирать за царя.
Ай, жги, жги, жги, говори,
Молодцами умирать за царя.

Несмотря на непростую судьбу, Александр Бестужев не покорялся обстоятельствам и никогда не унывал. В подтверждение этому – его короткое стихотворение «Оживление», написанное не в самый лучший период его жизни – в Якутске, в 1829 году:

Чуть крылатая весна
Радостью повеет,
Оживает старина,
Сердце молодеет;
Присмирелые мечты
Рвут долой оковы,
Словно юные цветы
Рядятся в обновы,
И любви златые сны,
Осеняя вежды,
Вновь и вновь озарены
Радугой надежды.

Этими светлыми строками декабриста, офицера, поэта, критика и прозаика Александра Бестужева мы закончим короткий рассказ о его жизни и творчестве, лишь добавив, что он и сегодня подает нам пример оптимизма, силы духа и верности собственному предназначению в самых  неблагоприятных жизненных обстоятельствах.

Виктория ФРОЛОВА