плацкарт

одиночество - это когда ты единственный человек в плацкартном вагоне, у которого нет голоса в телефоне, который спрашивает : "тронулись? кто твои соседи?" когда ты, как совсем неледи, куришь без фильтра на грязном перроне, с такими же грязными мыслями внутри. а когда на самом деле трогается твой вагон, ты мечтаешь зависнуть в петле временной , чтобы этот твой поезд мчался вечность через вечность в вечность. эти полки с разводами, бордовые лежаки. эти матрасы пудовые. эти вонючие старики . ты мечтаешь , чтобы они остались навеки с тобой. навеки в этом шестьдесят седьмом. москва-симферополь. и этот пятидесятилетний дядя с перегаром и газетой, и эта женщина глупенькая, в постели и очках, этот семнадцатилетний паренек с наушниками и засосом на шее, чтобы они стали твоей семьей. стали твоей семьей на эти чертовы три-пять часов.. тебе бы хватило. ты бы успела. маме сказать, о том, как странная женщина на платформе похожа на сумасшедшую, одичавшую, в своем бормотании беспрестанном : пиво, сухарики, сигареты. даже когда никого рядом нет, и когда никто не слушает. о том, как голуби, все такие же наглые в этом пафосном и холодном харькове, не хотят разлетаться от голоса твоих стоптанных зимне-осенне-весенних ботинок. ты успела бы папу спросить о работе, разгадать с ним пару сканвордов или судоку. вы бы ехали дальше и дальше от холодов. в теплый, осенний , родной симферополь. а твой брат-недоросль, такой противный, но не менее от этого родной, у которого Adele в ушах, слушал бы тебя с упоением , о твоем новом увлечении или разочаровании, все твои впечатления он записывал бы в память. ты высмеивала бы его странные уши, он - твой новый прыщик под носом, вы трепали друг другу бы волосы и смеялись в полголоса - спит вагон. а потом, в симферополе, вы приехали бы в свой любимый уютный домик. оставались бы до самой среды. ведь у родителей годовщина, а у противного - совершеннолетие в понедельник. и когда бы мама с папой ушли бы ужинать в ресторан, после тысячи шумных гостей , задутых свечей и разлитого-выпитого домашнего вина, вы с братом курили бы травку в первый раз. и говорили о сексе. вы клялись бы в вечной и непоколебимой верности. вы плакали бы. от смеха и счастья. и просто так, потому что травка. а через несколько часов, это все развеялось бы шумным проводником оглашающим остановку. папа с мамой продолжили бы путь до симферополя, трехчасовой арендованный брат вышел бы в запорожье и только ты потерялась бы в черно-белой пленке своих картинок, изложенных кривым почерком в мятой тетради. в этом поезде, следующим вечность через вечность в вечность.