Я убью тебя, масочник

Она лежит на столе закрытая и безнадежная, как память, сброшенная со стекла дрожащей рукой на землю. На землю тянут меня мои ремни. Хозяин снова здесь. Хозяин готовит ошейник, чтобы одеть его на мою шею и повести вдоль по улице, по холодному мокрому свинцово-осеннему асфальту, мимо старой разрушенной церкви к моему новому истязанию, в темный угрюмый каземат, жаждущий своего пленника.
Она глядит на меня. Ветер развивает ее волосы. Зеленым цветом молодости наполнен ее вязаный свитер. Он цветет. Он все еще цветет. Даже он цветет. Все цветет, Все цветет и дает мне полный вперед.
Вперед, к своему заточению. Теперь все позволено, теперь все оправдано.
Мне холодно.
Пиво, остывшее в холодильнике, иногда делает людей космонавтами. О, как они летят. Летят вверх, летят вдоль и поперек своей темницы, где тысячи масок и миллионы реальностей. Где ржавым топором Родиона Раскольникова вспорото брюхо еще не родившегося месяца.
О, Боже, Боже, как он, так и я, оба хотели стать сверхчеловеками. Но все, что мне и тебе уготовано – это всего лишь изнурительно и беспомощно наблюдать, сидя за столом, за тем, что происходит по ту, по другую сторону.
Возможно, это судьба. Может быть, это диагноз. Но, только, сковывающая мои мышцы болезнь заставляет терпеть, терпеть и ждать наступления часа освобождения.
Но, могу ли я освободиться от самого себя?
Я подписал договор. Договор с жизнью, который обязывает меня исполнять и быть исполненным. Вот он, гордиев узел ошейника моего хозяина. Он живет во мне, он шепчет мне, он пугает меня своими телевизионными криками о выборах и курсе доллара. И я уже боюсь его, и он становится все сильнее и сильнее меня.
И если это всё так, я хочу разорвать договор с жизнью. Я хочу разорвать договор, но получить свою компенсацию.
А потом приходит она.
Она снова жива, она сама молодость, бьющая мне в окно и говорящая тонким сладким голосом: "Я хочу тебя, только тебя, и никто другой мне не нужен".
О, наступившая паника, о измучившая меня своими дрожащими клокотаниями эпилепсия Феденьки Достоевского.
Эти стены не поддаются и не ломаются от ударов моего плеча. Эти маски не срываются, они все играют по-настоящему. И все, что остается сделать – написать на полу кровью, капающей из носу, "Я УБЬЮ ТЕБЯ, МАСОЧНИК". А потом стукнуть несколько раз кулаком по столу.
Все пропадет… в миг. И останемся только мы с тобой, соединенные одним едва уловимым объятием.
...но, увидим ли мы с тобой вокруг себя ангелов?