Поцелуи

Кончилось лето, но отпуск родителей был ещё в самом разгаре. Мама носила под сердцем Виолеттку, поэтому отдыхали осенью, когда на юге спадает жара, а море так же приветливо плещет тёплыми волнами. Южные базарчики изобилуют фруктами и овощами, публика посолиднее и поспокойнее.
Меня же отправили в Москву к тёте Лиде, где я должна была месяц- полтора, до приезда родителей, учиться в школе, в седьмом классе. В эту школу на Хорошевском шоссе ходил раньше и мой брат, Алик. Он закончил здесь восемь классов и теперь учился в печатном училище.
   С первых дней ощутила я разницу столичного образования с нашим, северным, особенно в изучении математики и английского языка. Было ощущение, что пропустила пару лет учёбы. После четырёх лет отличной учёбы,пока жили в Москве,последовали "странствия" по северным городкам и ещё шесть школ.Я чувствовала себя белой вороной не только из-за учёбы. У ребят был столичный налёт и широкий кругозор. Раскрепощённые мальчишки и девчонки даже в одежде и причёсках были смелее моих одноклассников в Ягельном. Жаль, что не довелось мне учиться все десять лет в Москве, были бы знания глубже и качественнее, да и вообще, ни в какое сравнение не идёт образование столичное и жизнь московская.
   Если первая половина дня проходила в напряжённом режиме учёбы, то другая, после выполненного домашнего задания, доставляла массу удовольствия. Жизнь в доме тёти Лидочки была замечательной. Главное, что меня всегда здесь любили и жалели, я ведь была девчонкой, младшей сестрёнкой, оберегать и защищать которую было главным делом моих двоюродных братьев, Владика и Алика.
   Тётя Лида работала тогда в Министерстве торговли СССР и была седьмым человеком (вниз по должностной лестнице) после министра.
Раннее утро проводила она перед зеркалами трельяжа, причёсываясь и наряжаясь. Делала всё тщательно и выглядела строго, но со вкусом.
Малахитовый трикотажный костюм(или платье), русые кудряшки, две нитки стеклянных бочонков светло- зелёного цвета, играющих всеми гранями вокруг шейки, мои любимые бусы. Кружевные воротнички - ришелье, «газовые» косынки, шарфики, тётя говорила, что выходить на улицу из дома без перчаток - неприлично. А ещё был аромат духов «Красная Москва», Кремлёвская стеклянная башня в красном цилиндре- коробочке. Шик! Драповые широкие пальто, шляпки- таблетки с вуалью.
   Много зелени и свежести было в той московской жизни, сады и палисадники вокруг домов, занавески и плафоны люстры, настольная лампа,  тётины вещи, всё напоминало весну. Была зелёной и одна красивая, старинная и интересная книга Шота Руставели «Витязь в тигровой шкуре». Жёсткий переплёт, страницы текста и иллюстрации проложены листами папиросной бумаги, диковинные картинки. Где теперь этот шедевр поэзии и книгопечатания?.
Владик учился в интернате для детей с ограниченным зрением. Он был отличником, играл в шахматы (доска была с дырочками, а фигурки со штырьками), много читал свои толстые книги с выпуклыми точками, «писал» шилом, прокалывая картонные листы под линейку, играл на баяне. У него был старинный письменный стол с тумбами, много выдвижных ящиков хранили в полном порядке коробочки с его вещами, деталями и приборами. Брат собирал в мыльницах транзисторные радиоприёмники. И у меня такой появился, можно было слушать музыку без проводов в любом месте.
   Алику учёба давалась нелегко и в школе, и теперь в училище. Лень одолевала, видимо. Иногда помогала братцу, особенно по – русскому языку, делали вместе домашние задания, писали сочинения. Жили мы дружно и весело. Правда, любили мои братья старшие надо мной подшучивать, так что пищала иногда и искала у тёти Лиды поддержку.
Вечерами, после всех дел и учёбы, отпускала нас тётя гулять во двор, хотя территорию вокруг домов до шоссе нельзя было назвать двором, это был целый мир и он был наш! Там было очень красиво и уютно, глубокий заезд от дороги, утопающие в зелени дома, уголки с лавочками. Люди выходят вечерами посидеть у своих домов, отдохнуть, подышать воздухом, наполненным ароматами осенних цветов и листьев. Компания ребят и девчонок, старше меня на два – три года, была дружной и весёлой. Были там пареньки, что играли на гитарах и пели, остальные, менее талантливые, слушали, развесив уши, кто, обнявшись, кто в одиночестве. Осенью рано темнеет, мягкий свет окон, льющийся сквозь разнообразные занавески, так притягателен. В детстве я очень любила заглядывать в окна, в те маленькие окошки старых домов, где подоконники на уровне метра от земли. Хозяйки этих подоконников украшали их, особенно к Новому году, выстилая проёмы между стёклами ватой, на ней раскладывали ёлочные игрушки, выставляли фигурки Деда Мороза, Снегурочки, зверюшек, а то и гирлянды разноцветных лампочек, у кого на сколько хватало фантазии. Всегда было как- то трепетно заглянуть в другой мир, в незнакомое чужое житиё- бытиё.
Редкие уличные фонари просвечивали сквозь листву, красную и жёлтую, мокрую и блестящую в дождливые московские вечера. Пряно пахло осенью, шуршала листва под ногами, я ловила всеми чувствами этот новый, неведомый мне, взрослый мир московских двориков.
   Ребята, друзья Алика  и просто знакомые со двора, приглядывались ко мне, но им было по пятнадцать- семнадцать лет, а мне только тринадцать. Больший интерес у них вызывали девчонки постарше, особенно одна, пухленькая во всех местах девчонка с длинной светлой косой и кудряшками у висков. Она была мечтой всех этих дворовых пацанов и они кружились около неё, как мотыльки у огня, такой взрослой и соблазнительной она им казалась. А девочка чувствовала свою власть над ними, жаждущими «взрослой» любви и крутила «хвостиком».
   Был у  Алика друг Коля, симпатичный, очень симпатичный тёмноволосый и тёмноглазый паренёк, все звали его Жиля. Он был такого же роста и телосложения, как и мой брат, невысокий и худенький. Дружили они крепко, везде вместе, до тех пор, пока девочка по имени Таня не встала между ними. Но произойдёт это позже, когда оба отслужат в армии и вернуться в свой любимый город Москву, на свою Хорошовку, в знакомый двор.
   А пока маленькие балбесы « бегали» за девчонками, играли в « бутылочку», стесняясь при этом целоваться у всех на виду, курили тайком в кустах , чтоб мама не увидела, слушали песни под гитару и влюблялись.
Я очень люблю осень с самого детства. Её картины, запахи, звуки. Самое заветное желание- оказаться в осеннем парке, бродить по дорожкам, дышать пьянящим ароматом, шуршать листьями, собирать самые красивые в большой букет. Так много приятных воспоминаний связано с этим временем года.
Я ждала этих, тёплых ещё, вечеров. Гулять выходила в зелёном пальтишке (из детства, всё ведь покупали на вырост, длинное и большое) и обязательно стягивала с волос ленту. Волосы рассыпались по плечам, я была счастлива, знала, что нравлюсь. Как важно девчонкам ощущать себя красивыми, сколько радости и удовольствия приносит чувство своей привлекательности в жизни женщины.
Вечер за вечером наши с Колькой переглядывания переростали в симпатию и интерес. Не исключаю, что если бы я не была сестрой друга, был бы другой сценарий развития событий. Может был бы посмелее, подвигался  ближе на лавочке или болтал со мной почаще. А может, главная прелесть  тех отношений и заключалась в том, что они были такими трепетными и нежными.
  Мальчишка, совсем молодой, скромный, заливающийся румянцем от стеснения без всякого повода, ему всего пятнадцать и девочка тринадцати лет, они плохо понимают, что делать от нахлынувших чувств, стесняются своих ощущений.
И наступил тот вечер, когда мы оказались вдвоём в темноте сада. Стояли рядышком под деревом. Что освещало нас, Луна и звёздное небо, просто свет  из окон соседнего дома? Но и без этого света был виден огонь пылающих глаз и щёк от стеснения и детской влюбленности. Колька обнял меня крепко, можно, конечно, было вырваться из этих объятий, но не хотелось. Приятная незнакомая дрожь пробегала между нами. Мы долго препирались, мальчик говорил: «Сейчас поцелую», девочка отвечала: «Пусти, не поцелуешь».
Сколько времени длился наш диалог, не знаю, но стояли мы, обнявшись,  вернее, я в кольце его  сильных  рук, долго. Где был Алик? Специально, наверное, пошёл куда–то посидеть в сторонку, благородный друг или безответственный старший брат?
   Так трудно было справиться с волнением, так приятно было слушать нежные  слова и стук сердец. И вот наступил момент, кульминация нашего вечера. Колька решился и поцеловал меня в щёчку! А вы что подумали? Да, все эти объятия, препирания, толкания, долгие уговоры, закончились нежным, трогательным, отчаянным поцелуем в щёчку.
Сразу последовала бурная реакция от стеснения. Я оттолкнула «нахального» мальчишку, обозвала его дураком, гордо развернулась и пошла домой. Где и встретился мне хитрый брат. А в душе разливался сладкий жар первого поцелуя и прикосновений, пусть даже таких целомудренных, но очень нежных и трепетных. Прекрасней тех моментов мало что случается в жизни.Через несколько дней Жиля зашёл к нам домой, я была одна. Паренёк что- то  пытался со мной обсудить, мялся, смущался, видимо хотел продолжения того вечера. Закончилось это «свидание» поцелуем в шейку и тут меня накрыло. Наверное, я была ещё совсем маленькой и не могла вынести такого внимания и ласки мальчика. Я, в очередной раз, обозвала его дураком и вытолкала, образно говоря, из квартиры. Чувствовала какую- то обиду, что так близко ко мне посмел приблизиться этот скромный, по теперешним меркам, мальчишка. Да, я была ещё маленькой девчонкой, совсем не готовой к этим неизведанным, манящим и пугающим одновременно, чувствам.
Что было в душе Кольки, не знаю, но держался он теперь на расстоянии, а я вредничала и защитной реакцией были слова: «Уйди, дурак». Смешно. Сейчас смешно.
   В компании нашей были ребята и постарше, те, что играли на гитарах, остальные слушали, затаив дыхание, как говориться. Песни были про любовь, дружбу и предательство, вечные истории жизни людей, то сплетающиеся в крепкие канаты, то рвущиеся словно паутинка. Лучше всех получалось у Женьки. Этот парень тоже пытался завоевать моё внимание. Пел, казалось, только для меня. Всё время оказывался рядом с гитарой и своим внимательным взглядом голубых глаз. Вызвался провожать меня до подъезда, пожмёт ручку, откроет дверь, до свидания, спокойной ночи.
   Самое забавное, когда мы с Аликом вечером поднимались по лестнице домой, то у двери всегда стояло мусорное ведро и ждало нас, нагулявшихся и уставших. Брели мы, нехотя, с братом  и этим ведром далеко по дороге к самому шоссе, там стояли баки. Вечная проблема и наша с Аликом «святая» обязанность таскать это ведро, а так не хотелось, точно помню.
Приехали из отпуска родители, скоро мы снова оказались в Ягельном. Нас ждали важные события, скоро должна была родиться моя сестра.

   А история с другом Алика, Колей , отважившимся когда- то поцеловать меня в щёчку, продолжилась через шесть лет, когда мне было уже девятнадцать,  а ему двадцать один год. Чувства вернулись с такой силой, что ураган этой страсти снёс нам головы.
У меня был отпуск, я ехала к родным в Полтаву. Это был канун первомайских праздников и я осталась на несколько дней  в Москве. Молодые, счастливые носились с братом по столице, уже был построен Новый Арбат. Сидели там в ультра- модном кафе, ели мороженое, я пыталась изображать курящую девушку, а Алик смеялся надо мной, так как было видно, что я просто набираю дым в рот, посижу так, давясь, и выпускаю его, курить по- настоящему я ещё не научилась. Мы гуляли до ночи, рассказывая друг другу о жизни, делах, делились сокровенным, забредали в районы, где раньше никто из нас не бывал. Алик всегда отличался весёлым и добрым нравом, смешил меня. Иногда его «приколы», особенно на людях, в общественном транспорте меня очень смущали. Обижалась, но брата было не остановить, если  попадала ему в рот «смешинка». То начнёт голосом кондуктора громко меня стыдить, что я  не купила билет и еду «зайцем» или что я к нему пристаю, а он меня не знает и все шуточки в таком духе. Я бледнела, краснела, пыталась закрыть рот своему бесшабашному и развесёлому шутнику- братцу.
  Прошёлся Алик со мной и по  всем близлежащим магазинам на Хорошёвке, показал, якобы, « свою девушку» знакомым продавщицам- девчонкам. Так небрежно с ними здоровался и кружился услужливо, вокруг меня. Хотел, чтобы подумали, что я его невеста и приревновали? Вот артист ещё выискался.К тому времени я была яркой блондинкой, белые кудряшки, чёрные стрелки, ресницы необыкновенной длины, розовая помада, каблучки и мини-юбка. Девятнадцать лет! Что может быть прекрасней?!
   Первого мая, после демонстрации, все люди в СССР собирались в компаниях за праздничным столом и отмечали День солидарности трудящихся.
Май- Мир, весна. Это была, действительно, весна моей жизни, моих чувств. Я купалась душой и телом в тёплых солнечных  днях, впитывала всю красоту и ароматы распускающихся цветов.Неожиданно приехала на праздники в Москву моя подруга Тамара. Неожиданно для меня, а уж тем более для тёти Лиды. Был когда- то с Томкой разговор, что будем в отпуске, хорошо бы встретиться. Поговорили и забыли, как говорят, помечтали и будет. Но Тамара, «путешественница», решила сделать «сюрприз» и прикатила из Прибалтики, где отдыхала, в столицу.
   На следующий день нарядились и пошли в гости к кому-то из друзей Алика. За столом собралась большая компания девчонок  и ребят, знакомых и не очень.Вот здесь и встретились две «стихии». Взрослый, знакомый паренёк, по имени Колька, стоял передо мной и не мог отвести своих тёмных, как омут, глаз. Смуглый красавец с нежным румянцем на щеках, белоснежной улыбкой и каштановыми волосами. Стройный,  повзрослевший.
Сердце бешено колотилось, всё внимание было захвачено этим, появившимся из далёкого детства, пареньком. Вокруг были ребята, которые знали друг друга, дружили, встречались. Я же не знала о них, теперешних, ничего. Алик, Тамара и Коля. Конечно, я стеснялась показать своё смятение и брату, и подруге, остальных не знала и тоже опасалась себя выдать.Коля чувствовал себя неловко, не знал, как вести себя, как подойти, что сказать. Так продолжалось некоторое время, пока все сидели за столом и угощались. Потом стали танцевать, менять блюда, тарелки на столе.
   И я оказалась на кухне. Одна. Через минуту появился на пороге мой знакомый « искуситель» Колька. Мы, буквально, перекинулись двумя- тремя фразами, не имеющими тогда никакого значения. Никто не слушал ответы, не понимал, что спрашивал. Сердце стучало,  тщетно пыталась справиться с дрожью, мир вокруг терял очертания, знакомые чувства нежности и влюблённости нахлынули и увлекли в восхитительный мир, такой желанный и загадочный.Коля подошёл совсем близко, развернул меня от стола к себе, обнял так крепко, что не надо было и пытаться освободиться из этих страстных объятий. И поцеловал. Поцеловал по – взрослому, в губы, как будто все эти шесть лет, что не виделись, ждал этого, мечтал о том, что девчонка, обозвавшая его «дураком» после поцелуйчика в щёку, наконец – то подрастёт и поймёт, как это прекрасно и приятно целоваться.
   Пока были одни на этой кухне - целовались, как сумасшедшие. Чувство смущения перед  присутствующими на празднике только распаляло. Вести себя сдержано было невыносимо, мы хотели быть только вдвоём, говорить обо всём на свете, не расставаться, держаться за руки, бродить по вечерней Москве и целоваться каждые пять минут.
Но кто бы из окружающих ребят понял эту, вдруг  разгоревшуюся, страсть, эту  родившуюся историю любви, ведь они не знали её начала, её зарождения много лет назад. Конечно, мы пытались скрыть свои желания и вести себя сдержанно, но огонь, бушующий внутри, видимо, светил так ярко и был замечен всеми.
   Три следующих дня были подобны сказке. Днём Коля работал, водил какой- то очень шумный, старенький грузовичок. Вечерами мы встречались в темноте наших добрых дворов. В воздухе витала весна, в голове кружились мечты, счастье было рядом, ощущаемое и осязаемое. Объятья и поцелуи грели нас, прохладными ещё, майскими вечерами. Было так сладко от всего происходящего, мы оба не могли сполна насладиться этими чувствами, они всё нарастали и подчиняли себе, поднимая высоко над миром, в котором мы прежде жили, и не давали покоя душе и телу. Нежность, чувство трепета и стеснения, рождённые в детстве, не позволили страсти победить и близких отношений не случилось, хотя было сумасшедшее желание и моменты, когда оба мечтали об этом. Теперь жаль, что так сложилась наша история, имевшая прекрасное начало и недосказанная. Она тревожит до сих пор, пробиваясь сквозь толщу событий и чувств, случившихся в моей жизни.
   Мы провожали Тамару на вокзал. Ехали в кабине Колиного грузовика, просто обжигали друг друга многообещающими взглядами. Украдкой, пока Тома не видит, сжимали пальцы, протягивая руки навстречу. Эти соприкосновения были подобны электрическим разрядам. Энергия их сладкими волнами томления, чувственная и сильная, погружала нас в любовный транс. Как удавалось Коле вести машину, вопрос.Наконец, поезд тронулся и подруга не могла уже «контролировать» наше поведение. Мы, радостно, слились в поцелуе и приятнее, и прекраснее не существовало ничего на земле. Вокруг шумела Москва, поток машин на дороге, вокзал, суета. А мы стояли у кабины, свободные от всего мира, только двое, такие молодые, счастливые, красивые и целовались! Казалось, никто и ничто не разорвёт этих объятий, и не разомкнёт сладких, горячих губ. Никогда.
   Через день Алик провожал меня в Полтаву. Сказала, что выйду замуж за твоего друга Кольку. Улыбнулся и ответил, что вряд- ли.Пока я месяц была в Полтаве, парни в Москве навёрстывали всё упущенное в армейские годы. Влюблялись и встречались с девчонками из соседних дворов. Появилась в этой компании девочка Таня. Странная девочка. Тёмноволосая, кудрявая, симпатичная. Особым ничем не выделявшаяся из толпы ребят, разве что поведением и характером. Всё делала наперекор. Если все садились в один вагон метро, когда ездили гулять компанией, то она стремилась сесть в другой, хорошо, что не на другой поезд и в другом направлении. Все всегда вместе, кучкой, рядом, куда бы ни шли или ехали, Таня же устремлялась в самый дальний уголок, на самое отдельное место. И мальчишки, мой брат и Колька, влюбились в эту девочку одновременно, да так, что дружба их дала трещину.
   Таня отдала предпочтение не моему брату, а Коле. Алик сильно переживал, пытался, наперекор здравому смыслу, тоже ухаживать за ней. Девчонка со странностями и вечно недовольным личиком разбила дружбу и сердце моему брату, а заодно, и всю компанию. Коля был потерян для всех. Она вечно капризничала, а он молча следовал за ней, как зверёк за укротительницей.Алик очень тяжело переживал все эти новые повороты жизни и изливал мне душу. Конечно, я встала на сторону брата в этой невидимой борьбе за счастье. Была здесь и ревность, не скрою. Колька продолжал сходить с ума от наших свиданий, мы были такими счастливыми, обнимались и целовались, спрятавшись от всех в темноте сада, болтали о жизни, мечтали о чем –то прекрасном.
   Но эта угрюмая девочка Таня будто околдовала его, стоило всей компании собраться вместе, куда – то пойти- поехать, появлялась разлучница и уводила за собой «на поводке» и Колю, и Алика. Грусть и обида брата (он первый начал за ней ухаживать) находили отклик в моём сердце. В порыве отчаяния, он признался, что друг его не раз показывал своё превосходство общим знакомым девчонкам, брат мой переживал не лучшие моменты своей жизни. Я решила его поддержать и «поставить на место»  соперника. Вот так в один из вечеров и завела я тот серьёзный разговор о дружбе и любви.Кончилось всё очень печально. Так « разошлась» в оценках, мнении и выражениях, больно бьющих парня по самолюбию, что обозвала парня и предателем, и безвольной личностью, а в конце просто «дворовым королём». Вот так удружила брату и «отомстила» за него, а может и за свою жизнь без славного парнишки Кольки, что за какие – то несколько встреч в моей молодости подарил столько счастья, любви и нежности. Хватило воспоминаний  и благодарности за то время и родившиеся чувства на всю жизнь.
   Прошло два года, прежде чем мы увиделись вновь. Коля женился на этой угрюмой и капризной Таньке, переехал жить в другой район. С Аликом дружба не восстановилась, компания постепенно взрослела, обзаводилась любимыми, семьями и детьми. Встречались редко.
   Я приехала в Москву на Новый год не одна, с мужем, той осенью мы расписались, и это было наше свадебное путешествие. К сожалению, очень скоро пришло осознание, что выбрала не того человека в спутники жизни. Что совершила ошибку, и она будет очень дорого мне стоить в будущем. А пока Новогодняя ночь собрала под ёлкой за столом родных. Алик привёл знакомить с семьёй свою девушку. Восемнадцатилетняя, стройная, красивая девчонка, весёлая и улыбчивая, тоже звалась Татьяной. Все были рады за Алика, он светился от счастья, взаимная любовь улыбнулась моему брату. Вскоре ребята поженились, в своё свадебное путешествие приезжали к нам на море.
   Алик  работал водителем и катал нас по вечерней Москве на автомобиле. Холодно, кругом сугробы, не погуляешь, путешествовали  перебежками от метро до автобуса, или брат подвозил.В один из таких вечеров, в огромном заснеженном городе встретились и остановились две чёрные «Волги». Алика, в которой сидели мы и Коли, он тоже работал водителем, и тоже возил какого-то начальника. У ребят даже машины, работа были одинаковыми и жёны носили одно имя-Татьяна.
Машины остановились по разные стороны дороги, все вышли, Алик подошёл к Коле поздороваться. Я замерла у дверки нашего автомобиля, в салоне сидел ревнивый молодой муж. И не было никакой возможности подойти ближе, прикоснуться руками, заглянуть в знакомые красивые глаза-омуты.
   Мы помахали друг -другу издали, перекинулись парой фраз. «Привет, всё хорошо, счастливо». И горячая волна былой влюблённости и страсти, казалось, растопила весь лёд и холод отчуждения прошлых лет, согрела и примирила раз и навсегда. Между нами была, да и осталась навсегда  чистая, нежная, трепетная по- детски, влюблённость.
   Последние сорок лет мы не встречались. Но я знаю, и это греет душу, что где-то в большом городе Москве, живёт старенький уже Коля со своей женой Татьяной, детьми, надеюсь, и внуками. И жизнь его удалась.