Есть у меня две старушки

Есть у меня две старушки, две старых улитки,
два утешенья, два горя, две длинных печали.
Утром проснутся, со стоном сползают с кроватей,
долго и трудно встают на отёкшие ноги.
Встанут и сразу зашарят руками, глазами,
ищут работу, чтоб за неё ухватиться, —
точно пропащие пьяницы — снова за рюмку,
словно слепые — за поводыря на дороге,
как альпинисты над пропастью — за верёвку…
Чистят, скребут, и стирают, и гладят, и варят,—
нету спасенья от бульканья, звяканья, плеска.
Старую кофту, всю в дырах, найдут и починят,
словно хотят даровать этой тряпке бессмертье.
Множатся банки с вареньем, соленьем, компотом,
как подтверждение существованья на свете.
Я ужасаюсь: «Куда же нам с ними деваться?!»
Я умоляю: «Прилягте, передохните!»
Слышу ответ: «Это сделать необходимо!»
Слышу упрёк: «Что ты нас отстраняешь от жизни?!»
Каждый свой день переходят, как бурную реку,
слабой рукой ухватившись за ниточку дела,
чтобы стремительным не унесло их теченьем.