наши 16

Мне б заснуть на пять месяцев,холода эти пережить,
А потом бы проснуться и заново жизнь прожить.
Изменить всё,что было не так,научиться опять ходить.
Видеть каждый пустяк и тебя не встретить и в жизнь свою не пустить.
Теоретически то,можно не засыпать,
Просто брать тебя в горсть,в охапку и выскребать
Из своей души,головы,из каждого нового дня,
И не чувствовать больше.что ты-есть важная часть меня.
Не страшиться опустошения до нуля,
Разорвать все узлы,чтоб треснула та петля,
На которой волочатся памятные деньки,
Где подростками мы смешны,не слабы вовсе и легки,
...Где видимость зрения сокращается на твоём виске,
На одном каком-нибудь волоске,
Цвета крыльев ещё не окрепшего вороного птенца,
А ещё видно подбородок и белоснежную часть лица,
На котором все выражения и слова,
И тогда я рядом едва жива
От того,что свято пытаюсь верить в смешную дружбу,
И всё,что есть-необходимо,дорого,очень нужно...
...Вырывать все ошмётки моментов,где нам шестнадцать,
Мы пытаемся улыбаться.
На душе-дерьмо,в желудке-портвейн,повезло-коньяк,
Где профессия кукловодов-простой пустяк.
Где помешаны все на власти среди своих.
И где каждый без исключения параноик и грустный псих.
...Или там,где ты куришь мою сигарету,смотря под ноги,
А я тихо читаю тебе свои первые стихотворные монологи,
В которых,что ни строчка,то ты черновласый и бледнолицый,
И как мне по ночам не спится,и как нам бы весной не спиться...

Знаешь,я то вовсе давно уже ожила,чтоб себя не ранить,
Я не помню почти тебя,но вот память,паамять,
Бьёт меня по двадцатой осени кулаком,
Оцепила моё одиночество,двор и дом.
Словно говорит: "Не нарушь традиции вспоминать",
Но она не учла,даже если себя не помнить,
Наших шестнадцати не отнять.