Пасха в Париже

Еще не пришла пора помирать,
как голубь на асфальте.
И хоть каштаны уже отцвели,
но жимолость выбегает к дороге из аэропорта
с белыми и алыми букетами.
Потом мы попадаем в пробку
неподалеку от Северного вокзала.
Если бы жестокая судьба
забросила меня надолго в Париж,
я бы хотел жить здесь,
где бьется его живое арабское сердце,
разгоняющее кровь по всем
серым заизвесткованным улицам.
Я поселился бы на втором этаже
над лавкой с  оранжевыми и черными
марокканскими коврами и медной посудой.
Я выходил бы на бульвар Шапель
к закрытию рынка,чтоб купить по дешевке
чуть подпорченные сладкие фрукты,
а то и просто подобрать  среди куч
скомканной бумаги и ломаных лотков
пару  желто-красных морковок.
Я смотрел бы как африканки уводят  куда-то
своих просветленных детей,
а волхвы грузят опустевшую тару
в караваны урчащих фургонов.
Из-за этого и пробка.
Я ждал бы, пока первые звезды
присолят густые сумерки и шел
в кофейню посидеть среди сухих и
подвижных,как камыш, стариков
в магрибских фесках, стараясь до ночи
попасть в свою комнату.
Но сегодня вечером у меня есть дело, которое,
наверно, стоит сделать именно здесь.
Ближе к полуночи я выхожу из гостиницы
и по ведущей вверх каменистой тропе
подымаюсь на Монмартр,  эту гору мучеников,
с которой когда-то Сен Дени, держа голову под мышкой,
отправился в свой мусульманский квартал.
Арена ярко освещена и  на нее с двух сторон
выбегают гурьбой черные и белые апостолы в белой форме,
словно футболисты, чтоб забить гол своей жизни.
Хор поет все гуще.
Я отбиваю ногой ритм, покачивая
одетой в бумажную юбочку свечой.
Иногда сажусь отдохнуть на скамью,
потом снова встаю.
Еще чуть-чуть  и мы Его воскресим.
Мяч забьется в сетке,
как рыба в садке,
или сердце под ножом хирурга.
Мужчины пожмут друг другу руки
и, счастливые,
мы пойдем по домам.

2012