1

Он отшатнулся. Его глаза потемнели, и он судорожно сглотнул. Она лежала перед ним, абсолютно беспомощная, с заплаканными глазами и мокрым платочком на лбу.
Любой другой бы пожалел ее. Но не он. Он не смог.
-Мне нужно все обдумать. Дай мне время.
И он поспешно вышел из комнаты, не дожидаясь ответа. Она сжала губы от боли, пронзившей ее тело.
«Нет времени думать, Леша…»

Он шел по ярко освещенному проспекту. Мимо него, несмотря на столь поздний час, проносились машины, запоздалые пешеходы бесшумно перемещались по тротуару.
В голове у него стучала лишь одна единственная мысль, которая заставляла его сердце биться сильнее и чаще, тем самым вызывая дрожь по всему телу: «Она меня обманывала! Как она могла так поступить со мной? Почему она не доверилась мне? Почему не рассказала сразу обо всем?»
Мозг отказывался думать, поэтому Алексей автоматически зашел в ближайший бар, один из тех, какие принимают посетителей в любое время суток. Заказав спиртное, он присел за барную стойку.
-Ну что, побила тебя жизнь, брат? – участливо обратился к нему  бармен, протягивая бокал.
Алексей поднял голову, и, будто выйдя из оцепенения, резко ответил:
-Вас это не касается.
Бармен поднял руки, в знак того, что сдается, и отошел. Ему стало жаль красивого молодого человека, на лице у которого была неизгладимая боль.
Один за одним, большими глотками, Алексей опустошил первый бокал.

С каждой попыткой дышать ей становилось хуже. Воздух в палате вдруг стал густым и вязким, он окутывал ее и не давал вздохнуть полной грудью. Она то проваливалась в беспамятство, то возвращалась в реальность с единственным вопросом, стучавшем в ее голове. «Леша, ты здесь?». Ей стало страшно. Страшно от того, что сама все испортила. 

Известие о беременности очень обрадовало ее. Но врачи поспешили прервать ее восторг ужасной вестью о том, что скорее всего, ее будущий ребенок болен на генетическом уровне. Она решила не пугать и ничего не говорить Алексею заранее, лишь сказала, что ей нужно лечь в клинику на обычное женское обследование. Результаты не заставили себя ждать, ничего положительного и ободряющего они не принесли. Ее ребенок, ее еще не родившийся малыш был уже неизлечимо и серьезно болен.  Никто из врачей не мог предсказать, как болезнь будет развиваться в течение всей его дальнейшей жизни, выживет ли он вообще, либо останется инвалидом.
И, когда ведущая врач предложила прервать беременность, пока еще позволяет срок, она засомневалась в своем выборе. Стоило ли ей обрекать своего будущего малыша на такие мучения?
Она поступила так, как посчитала нужным, не спрашивая никаких советов у близких. И лишь когда вечером ей стало противно от самой себя, от мысли о своих жестоких действиях, она набрала номер подруги. Рассказала обо всем, тем самым чуточку облегчив каменный груз, прочно и, как она потом поняла, навсегда, залегший у нее на сердце.

Как только Алексей узнал об автокатастрофе, он тут же помчался в больницу, стараясь отбросить все свои страшные мысли.
Дежурный врач известил его о том, что последствия самой аварии не имели бы никаких угроз для жизни, если бы ситуацию не усугублял тот факт, что женщина была беременна. И это не смотря на то, что в медицинской карте, по указаниям лечащего врача в ближайший период  после прерывания беременности, беременеть не рекомендовалось. Алексей сначала не понял, о чем идет речь, но, посмотрев карту и сопоставив время, до него дошла вся суть происходящего. Он увидел запись, от которой у него потемнело в глазах. Он поверить не мог. У него перехватило дыхание от горечи, которая начала разъедать его всего изнутри. Он в изнеможении закрыл лицо руками. Ему не хотелось никого видеть. И только медсестра, известившая врача о прибытии новых больных, заставила его очнуться и выйти из оцепенения.
Сидя в коридоре рядом с реанимацией, он подумал, что даже не спросил у врача причину ее такого поступка. Алексей опять закрыл глаза. Он все равно не мог поверить до конца, что его самый дорогой и близкий человек способен был решиться на такое. Причем его больше всего поразило то, что она даже не посоветовалась с ним, что она не доверилась ему, а решила все сделать сама, путем нехитрого обмана. А он, как дурак, повелся. Но откуда же он мог знать правду? Откуда он мог знать, что за столь обычными «женскими проблемами» скрывалось нечто ужасное и леденящее кровь? Откуда ему было знать, что там пряталась смерть?

Она очень любила его. Она любила каждую минуту, каждый миг, проведенный с ним вместе. Порой, она даже не отдавала себе отчета в том, насколько ее разум был занят мыслями о нем. Что и как он делает, как он говорит, что чувствует, какое у него настроение, рад он или огорчен.
Она, казалось, знала все. Она знала, как себя вести, когда у него плохое настроение и он готов разрушить все вокруг, чтобы не обидеть его и не обидеться самой, она всегда старалась подгадать, чего ему хочется на минуту вперед. Ее безграничная привязанность и любовь давали ей знать, что она готова даже умереть, подарив ему свою жизнь.
Пока она любила его, она замечала, как меняется его отношение к ней. Сначала он был холоден, как лед, бесстрастен и хмур, будто бы ничто не могло растопить его прохладу в сердце, потом его темные, почти черные глаза начинали светлеть при взгляде на нее, а потом, он уже невольно улыбался и обожающе смотрел на нее.
Она всегда добивалась желаемого. Так было и с ним.

Осушая третий по счету бокал, Алексей постепенно начал приходить в себя. Он посмотрел на часы, и будто что-то щелкнуло у него в голове, заставив поменять все решения, приходившие в течение того промежутка времени, пока он запивал горечь алкоголем. Быстрым движением руки он бросил деньги на стойку и выбежал из бара. Поток прохладного ночного августовского воздуха врезался ему в лицо и окончательно протрезвил его сознание. Он вдруг понял, что просто может не успеть. Не успеть взглянуть в настолько дорогие для него карие глаза.
Вихрем он ворвался в ординаторскую и, минуя все препятствия, остановился перед дверью реанимации. Приготовившись произнести главные слова, он открыл дверь и понял, что совершил самую большую ошибку в своей жизни. То, за чем он гнался все свои 30 лет, растворилось, разлетелось вдребезги на миллион маленьких кусочков во временном континууме.
Он торопился всю свою жизнь, спешил жить каждой минутой. И не успел лишь однажды.

10.08.2012