На Ковчеге

Время лопнуло струной на моей гитаре.
Дека – наперекосяк. Набекрень – колки.
Матерится старый Ной: «Спаривайтесь, твари!»
Обдираем кожу, как наперегонки.

Сброшена на тряпку брюк душная работа.
Спрятана под кляп трусов тесная семья.
Нам с тобой – любить друг друга до седьмого пота.
До потопа пять часов – только ты и я.

Остановлены часы. Выломаны стрелки.
Время – наше, выдан чек. Мир проткнут насквозь.
Дремлет Ной, храпит в усы. Манна на тарелке.
Трётся бортиком ковчег о земную ось.

Мы с тобой не говорим. Миг – на вес алмаза.
Улыбается в шкафу старенький скелет.
Не отложат нам экстрим до другого раза.
Мы встречаемся в судьбу раз в пять тысяч лет.

Старый Ной под наш содом попивает бражку.
Он послепотопным всем будет за отца.
Он на ручку двери в дом нацепил фуражку,
в уши вату вставил, сел, скукой мается.

Слиплись души и умы чакрами да нервами.
Не разрезать нипочём перепонок крыл.
Даже б если были мы старенькими неграми –
знать язык любви! На нём Леннон говорил!

Мы не слушаем вранья. Нам парить – не париться.
Мы сорвали первый кон – голос и мозги.
Ангелов – как воронья, на любви пиарятся.
Не оттянешь от окон. Не видать ни зги.

Мы штурмуем кармодром секцию за секцией.
Расшибаем стенкой лоб, чтобы не тянуть.
Счастье черпаем нутром. Секса вивисекция.
Отрываем веки, чтоб в душу заглянуть.

Ной стучится: «Эй, комса, прекращай беспечность!»
Мы в ответ, мол, Ной – не ной, с матом, чтоб отстал.
Нам осталось полчаса, а в секундах – вечность.
Нам достаточно одной, чтоб свалить в портал.

Мы ведь вам не все подряд – кочегары-плотники.
Нас таких наляпал Бог, может, пару пар.
Мы друг другу – неформат: волки да охотники.
ловим друг у друга блох, выпускаем пар.

Раньше были мы одним, неделимым, целостным.
Тесно было, и Господь разделил нас, но
оказался повод мним, порознь не пелось нам.
Органов по два на плоть, сердце же – одно.

Мы прокладываем путь без предупреждения.
Целимся плюс-минус сто километро-лет.
Совпадут когда-нибудь наши дни рождения
за кармическим постом, где охраны нет.

Время лопнуло струной на моей гитаре.
Красно солнце тут как тут, прёт по проводам.
Матерится старый Ной: «Одевайтесь, твари!
До потопа пять минут! Больше – я не дам!»