Фонари

Улица постепенно растворялась в темноте. Горели фонари, и город будто легче дышал после дождя.
Центральная остановка напротив памятника Суворова. Многое, произошедшее с этой площадью меркнет в сравнении с моей личной привязанностью.
Фонари горели. На мокром асфальте мягкий свет собирался в цветы с искрящимися лепестками.
Медлительные люди мерили шагами центр города, пока текли вязкие, текучие минуты. Почему они не спешат? Неужели не понимают, что безвозвратно опаздывают? Что катастрофически не успевают в нужный момент оказаться на том самом нужном месте?
Такой холодный воздух. А ведь только середина осени. Мои надежды на октябрьское тепло не оправдались. А в спину дышало 27 ноября. День, когда мир развалился и предстал совершенно в другом свете. День, когда внутри меня всё перевернулось, и я перестала бояться говорить правду. День, значимость которого не осознает никто. День, когда произошло то, что сохранилось только в двух местах: в старом блокноте и моём сердце.
Минус третий день с конца ноября.
Тебе холодно?
Я знаю, что да.
Именно там, где ты не знаешь, и, наверное, не хочешь знать.
Мне тоже холодно.
В переулке фонари горели тускло, а где-то их не было вообще. Через два квартала было бы совсем темно. Там так было всегда.
Один раз я там шла в девятнадцать часов пятнадцать минут. На мне была надета эта же чёрная куртка, и мне, как и сейчас, было очень холодно. Но все же немного по-другому. Человек находился запредельно близко и холод рассеивался перед теплом наших рук.
Фонари в этом переулке никогда не зажигаются. Самый важный человек сказал: "Не бойся". С этого момента я больше никогда ничего не боялась по-настоящему.
В кармане что-то процарапало мне руку до крови. Этим чем-то оказался небольшой осколок фарфора, который я зачем-то сильно сжала в ладони.
Стало чуть теплее.
Боль выдернула меня из этих воспоминаний. Будучи полностью погруженной в свои мысли, я упустила очень странный момент.
Я свернула на два квартала раньше.
И мне совсем не захотелось вернуться.
Пальцы обледенели. Провода наушников не сгибались от холода.
Я обошла свой дом. Вот горка. Зимой дети со всего района приходят сюда кататься. Когда я была маленькой, мы с папой к ночи сюда приходили с санками. Снег сверкал и слепил глаза, но так мягко и приятно. Горели фонари, и всё вокруг казалось серебряным и сказочным.
А сейчас всё мокрое и тёмное.
Никого рядом нет.
Мне страшно. И холодно, жутко холодно.
Моя синяя ленточка на вишне совсем промокла. На дереве до сих пор много листьев. И я точно помню, что большинство из них ещё ярко-зелёные.
Летом вокруг вишенки росли красивые цветы, очень похожие на васильки.
Я поняла, что когда приду домой, не сыграю ни ноты из-за недвигающихся пальцев.
Если честно, я и не хотела. Если я даже только прикоснусь к клавишам, будет такое ощущение, что лёгкие несколько раз полоснули тем самым фарфором.
PS: сейчас два часа тридцать четыре минуты. В комнате темно. Мне тепло, я совсем не боюсь. И только что за моим окном погас ярко-оранжевый фонарь. Последний фонарь.

(12-13.10.2012)