Такая судьба 6. ГАЛЯ

   Помню, поехали в Ясную Поляну к Толстому. Автобус остановился где-то в поле, голом, осеннем. Я залез на стог, кепкой и шарфом написал что-то хулиганское на морском языке (семафором), а когда вернулся к автобусу, Коля Дробин и Вадим Суковский хотели меня «поучить» бляхами- у них были флотские ремни, у бывших моряков, и флажный семафор они не забыли… Но обошлось. В другой раз пригрозили морячки отделать меня бляхами, если не женюсь на Галке Лебедевой, но и тут пронесло – женился я первым на курсе.
 
     БУРУНДУК
                Г.Л.
Я спал по таежным лачугам
Под шорох тревожный и стук,
И был мне единственным другом
Веселый зверек бурундук.
Лицо покрывалось загаром,
Ковбойку отбеливал зной, -
В моем накомарнике старом
Свистел бурундук за спиной.
Меня охранял на привалах
Берданки  расточенный ствол, -
Блуждая, срываясь в завалах,
Я все-таки лагерь нашел.
Качались тяжелые кроны
Над глиной и гнилью болот.
Кто знает лесные законы,
Тому непременно везет.
Я вышел к знакомому броду
И выронил ношу из рук…
Отпущенный мной на свободу
Печально свистел бурундук.

14.09.59.      
      Галя! Я написал письмо Коваленкову. Прочти. Если найдёшь нужным, отдай ему.
               
                Уважаемый Александр Александрович.
   У нас в тайге идут проливные дожди. Воспользовавшись обилием свободного времени, я хочу поделиться с вами некоторыми туманными соображениями, касающимися поэзии.
  Меня товарищи в шутку и всерьёз зовут поэтом. И я дорожу этим званием. Но иногда мне бывает за него обидно. Обидно потому, что мои старшие товарищи – поэты  и сверстники из литинститута - не стесняются «ходить без штанов.» Если  б вы видели, какую скуку нагоняют на геологов стихи («нужные» и «актуальные») Германа Фролова; как целый вечер хохотали над книжкой Игоря Грудева «Звёзды в траве». Это действительно смешно. Кому нужны его жалкие потуги красиво выразиться и пофилософствовать  на мелком месте? Прочтите его стихотворение «Сталевар» на 15 странице. Это же преступление против поэзии! Ещё прочтите «У костра»  на 34 стр.
« … У костра ведут рассказ
Мальчуганы о профессии.
И серьёзный вид лица
У ребят попеременно
В блеске горна кузнеца
В ярком зареве мартена.»
       Александр Александрович, халтура и пошлость погубят поэзию, если не бороться с этими явлениями. Почему у нас покровительственно относятся к людям, заведомо бездарным, наплевательски относящимся и к поэзии и к её судьбам, но считающимся положительными? Почему Василий Журавлёв требует от меня стихов с описанием трудового процесса? Я думаю, что задачей поэзии в деле построения коммунистического общества является воспитание человеческой души. Зачем же нужны нам души, воспитанные на описаниях «трудовых процессов»? Зачем нужны коммунизму односторонние и благополучные души равнодушных ко всему кретинов?
      Поэзия теряет психологию и философию. Остаётся штамп, пошлость и ретивое желание на все лады распевать одну мажорную ноту.
     Александр Александрович, когда мы пришли к вам на семинар 4 года назад, вы сказали: «Не халтурьте! Даже во имя денег не халтурьте!» Я никогда не халтурил, хотя и бывало трудно. А что, если не халтура, ваша песня, напечатанная этой весной в «Литературе и Жизни»? Вы, конечно, скажете, что она написана от души и т.д. Я в этом и сам не сомневаюсь. Но в ней нет ни одного живого слова, ни одной своей мысли. Даже для конкурса на лучшую песню, даже по обещанию этого делать нельзя.
     Почему до сих пор считаются поэтами Леднёв и Тряпкин, Букин и Лисянский и многие-многие другие? Неужели ещё недостаточно стихов, похожих, как две капли воды, один на другой не только по содержанию, но и по манере?
    Официальная газетная поэзия – разве её кто-нибудь читает? Иногда читают, - и пожимают плечами. Она бедна во всех отношениях.
   Удивляет меня и отношение к стихам наших издательств. На примере сборника «По первопутку» вы можете убедиться, как иногда перегибают палку «исполнительные евнухи в гареме поэзии». Ведь наш первый сборник 56 года был несравненно лучше. А кто виноват? – Составители. Ковалёвы, Сякины и наши институтские. Результат: нигде, ни в одной газете, ни строчки. Молчание.
  Я думаю, что нужна борьба и коренная ломка. Конечно, легче идти «по выбитым следам». Но я так не могу. Ефремкин из меня не получится.
   Теперь небольшое лирическое отступление: по-моему, рифмованный стих стесняет и тормозит развитие поэзии. Количество рифм ограничено. Будущее за белым стихом. Я сейчас пробую силы в этой области.
    Эта экспедиция лишний раз меня убедила, что я правильно выбрал путь. Конечно, можно меня ругать за «гумилёвщину». Но всё зависит от того, как понимать её. «Гумилёвщина»- это нечто, направленное не в ту сторону. Это поэзия во имя поэзии, красота во имя красоты. Я пишу для людей, для моих товарищей – геологов, которые любят мои стихи. Они люди искренние и простые. Я им верю.
   Теперь о нашем семинаре: 4 года подряд у нас шла беспорядочная и бесполезная борьба. Другое дело, что в процессе этой борьбы мы накопили полемический опыт и некоторые знания, но разрешающих результатов она не дала и не могла дать. И Панкратов, и Фирсов не правы. Ахмадулина  с Панкратовым заблуждались больше всех. Фирсов меньше, но тоже заблуждался. Я всё время был один (вернее с Галей). В последнее время я сошёлся с Панкратовым и Харабаровым. Мне хотелось понять их. И я понял, что мне  сними не по пути, а объединяла нас только общая нелюбовь к определённым стихам и поэтам. Теперь я опять, вероятно, останусь один. Но теперь я не буду метаться. Я знаю, чего хочу и добьюсь. Слишком много людей, думающих одинаково со мной. Пусть эти люди не пишут стихи. Их любовь и внимание мне необходимы. С ними я не одинок. А мои взгляды целиком и полностью совпадают со взглядами на литературу Паустовского, высказанными им в статье «Мысли спорные и бесспорные» 17.05.59. в «Литературе и жизни».
   Хочется поговорить с вами обо всём этом подробнее. Я надеюсь, что эта возможность предоставится в октябре. Я прочту вам новый цикл стихов ещё до обсуждения на семинаре.
          Вернусь к 10 октября.
      И ещё у меня к вам просьба: не оглашайте содержание этого письма. Я разговаривал с вами по-дружески. Как поэт с поэтом.
        Извините, что отнял много времени.
        До встречи.
                Игорь Жданов.