Город старух

Вместо свечи я в ладони согрею тюльпан.
Я отыскал его в пустыне,
Где нет ни полночи, ни полдня,
Где нет рассвета, только вечно
Заходит солнце...

Я спешу к тебе
                сквозь мрак
Лестниц – эхо.
                Тени – эхо.
Трепет – огненный бутон.

Ещё сто этажей,
                и я готов поклясться,
Что это не утёс,
                не башня, одиноко
                замершая внутри пустыни,
А город, брошенный – и схваченный – с утёса,
Город, пойманный в полёте,
И вытянутый, как горячее стекло,
И замерший
                в оковах башни на утёсе,
Остановившемся внутри пустыни,
Где вечно заходит солнце...

Но в городе не видно и заката.

Зияют коридоры. Шаг нетвёрд.
Кошмарный пот. Соскальзывает пол.
И я боюсь, что ты провалишься в мешок –
И я спешу к тебе,
               
И слышу... детский плач.
Комната сгружена из часов.
В их трескотне
                не разобрать ни единого хода,
Кажется, ветер
                перебирает барханы.
Блик тюльпана падает на колыбель...
Доверху забитую жуками!
Они трутся друг о друга,
                лезут,
                роются,
                скрипят –
И я бросаюсь прочь, в колодец лестниц.

Мне хочется верить, что ты – не готов для уныния,
Что ты не готов для бесплодия.
И я спешу к тебе,

И слышу... смех влюблённых.
В потухшем зале,
                где вместо зрителей
                зеркала,
Где вместо света с потолков
                течёт смола восторга,
На сцене готовы
                пудра, помада, тени...
Тени ложатся в ванну с бурлящим маслом.
Звонко смеётся пена,
Сверкают иглы,
                точно смеются тоже,
Лезвия и крюки.
Платья, камеи, вуали –
                здесь нет часов.
Здесь всё в предвкушении вечного восхищения,
Всё влюблено.
                Назад!

Назад!
            Хватаю ступени.
Не верю, что ты –
                готов, обманувшись, наполнить свой разум смолой!

Свеча увядает. Шевелится чернота.
Перила, шипя, ускользают из-под руки.
И я ощущаю,
                как мимо проносятся шолохи масляных платьев,
И пережжённые плачем волосы бесплодных
                хлещут по лицу.
Звуки глотают мрак и растут из стен.
Слышен теперь и крик,
                и спор, и мольба, и брань –
И я клянусь, что этот город проклят...
Как я посмел искать в нём тебя?!
Хватит! – ноги уходят в камень.
Довольно! – пальцы врастают в чугунный узор перил.

Город, брошенный с утёса,
                тонет в песчаной буре.

…

Тихие листья луны.
Ты просыпаешься.
В ушах – ещё мой крик.
На зубах – песок.
Миг – его нет,
                и сна уже не вспомнить.
Белые листья луны...
Письма ангела:
                «Он непременно ждёт!» –

Когда ты отправишься в город старух,
Чтобы однажды твой ангел проснулся
В матовых листьях луны.

2012