Грузинский блокнот

           Нугзару Мгалоблишвили

Один, с лампадой, у мольберта,
и день, и год, и век подряд
кладёшь на лёд осколки света
и ешь с горчинкой виноград.

Вдали от славы и погони -
полуприкаянный приют,
где лозы ластятся к ладоням
и до балкона достают.

           АТЕНИ
   
   Как пламенеют георгины,
   В кривом и узеньком дворе.
   И дверь в просветах паутины
   Распахнута, и на горе
   Видна дорога до погоста,
   Куда покойника снесли.
   Ореховый, непрочный остров
   В раздорах неба и земли.
   
   Там до сих пор земляк чугунный
   Пугает птиц и лошадей,
   И с постамента ночью лунной
   Хрипит: "Ужо я вас, б....й!",
   Ему мерещится измена,
   Подсчет последних голосов
   На съезде, выстрелы, сирены
   Между надгробий и лесов.
   
   Что до него моим соседям?
   Сидят за струганным столом,
   И дом усталый к их беседе
   Прислушивается с трудом.
   И дольше века согревает
   Им душу юное вино.
   На флейте девочка играет
   И вечность смотрится в окно.

               
        УЩЕЛЬЕ МАРИИ
   
   Подъем - и ступени глухие
   Уводят в заброшенный зал.
   Сиони в ущелье Марии
   Мне старый грузин показал.
   
   Алтарь в изголовии храма,
   Иголки лучей из бойниц.
   Причудливая панорама
   Святых из районных больниц.
   
   Суровая серость и сырость,
   Ушедших веков толкотня.
   Последняя божия милость,
   Последние проблески дня.

               
          8 АВГУСТА

   Перекрестным дождем окропило обители разные,
   до утра завывают ветра в водосточной трубе.
   Ты спроси, что за этими ставнями празднуют,
   загляни: может быть, поднесут и тебе.
   
   Говорят: обмывают звезду да нашивку на кителе
   за победу над тем, что тебе больше жизни родней, -
   над редеющим кругом друзей, над портретом родителей,
   над тобой, надо мной, над страною, уже не твоей.
   
   Ищем странника посох, когда не хватает нам воздуха,
   потому что никак не надышатся им палачи.
   До других берегов можно морем, а можно и посуху,
   только не суждено, хоть моли, хоть молчи, хоть кричи.