Развал Из рассказа советского человека

             



Часть 1.


На холодной, пустой завалинке
Я в раздумьях своих сижу.
Кое-как греют ноги валенки…
-На могилки родных гляжу.

Настроение очень скверное,
На душе прошлых дней печать.
Мне б хотелось сейчас, наверное,
От ударов судьбы кричать.

Сыплет снег по тропе кладбищенской,
Я грущу на закате дня.
Вид убогий и даже нищенский
Заставляет краснеть меня.

Но стыдиться своей убогости,
Мне уже не хватает сил.
В этой бывшей советской строгости
Я лишений плоды вкусил.


1.

… Был когда-то я славным слесарем,
На работе имел почет.
Не министром пусть был, не кесарем,
Но чины для меня не в счёт.

Я работу имел отличную,
Много сил ей и лет отдал.
И зарплата была приличною,
-От безденежья не страдал.

Пусть, квартира была не царскою,
-Пару комнат и коридор.
Но, с закалкою пролетарскою
Я Советский имел задор.

Был женат и жена красавица
Мне двоих сыновей дала.
Знал, с тремя мужиками справиться
Без усилий она могла.

Жили дружно мы, как положено,
Идеалам семьи верны.
Брали то, что и всем предложено
Скудным бытом большой страны.

А, что брать, покупать то нечего,
Что по блату достал, и рад.
Продавцам было всё до лешего,
-Примитивный был наш уклад.

Вот, с такою картиной радости
Жил я первые тридцать лет.
Но судьба преподносит гадости,
Ведь без них нашей жизни нет.

Всё бывает и всё случается,
-Наша жизнь как единый ГОСТ.
Кто рождается, кто венчается,
Кто готовится на погост.


II.

…Всё испортилось непредвиденно,
Омрачив наш Советский быт.
Вдруг нарушился ритм обыденный.
-Так должно было, видно, быть.





Ведь прошедшая революция
Принесла много слёз и бед.
-Скоротечная эволюция
Оставляет жестокий след.

Неожиданно, не предсказанно
Развернулось всё кверху дном.
Вся страна за грехи наказана,
Всё измазано в ней г..ном.

…Наш огромный Союз разрушился,
Стал по швам, как штаны трещать.
На страну злой тайфун обрушился,
Не способный грехов прощать.

-Наша жизнь на костях построена
Миллионов таких, как я.
Примитивно всё в ней устроено.
-Стала трухлой страна моя.

Дали трещину стены хрупкие
И обрушился хлипкий свод.
Ведь партийною мясорубкою
Покалечен был весь народ.

Столько лет он пахал, горбатился,
Строил, якобы, для себя.
Своей силой на дело тратился,
Лишь зубами потом скрепя.

Столько лет под партийной кликою
И под лозунги он скакал.
Всё лелеял страну великую,
Путь к господству её искал.

… Озарилась страна огромная,
Призрак злой коммунизма пал.
Эту участь свою разгромную
Весь партийный состав проспал.



НЕ проспал, а зажрался, полностью,
Упустил над страной контроль.
И позволил своей фривольностью
 Ей сыграть основную роль.

И, казалось бы, надо в радости
Людям всем этот день встречать.
Ведь избавили мир от гадости,
-Во всю глотку должны кричать.

НО, с распадом Союза славного,
Веру в жизнь потерял народ.
И не видел он больше главного,
Смысл пропал всем идти вперёд.

Всё распалось, все связи тесные,
Что промышленный бой вели,
Планы рухнули интересные,
По которым мы дальше шли.

В одночасье все стали разными,
-В разных странах все стали жить.
И порядками несуразными
Стали доли свои вершить…. 

III.

…Жил народ под ярмом романовским,
Гнул хребет на своих господ.
Не работал трудом стахановским,
Не имел никаких свобод.

И не думал он о восстании,
Возмущался себе под нос.
Ведь в отсутствие воспитания
Крест свой тяжкий он молча нёс.

Возмущалась интеллигенция,
-Ей по нраву был новый строй.
И в столице пошла тенденция
-Заниматься взрывной игрой. 

Ждали нового в искушении
Вольнодумцы в тот час не зря.
И готовили покушения
На царизм и на жизнь царя.

В городах и больших селениях
Собирали «Союз», кружки,
Будоражили население
Вольнодумные ватажки.

А потом младший брат Ульянова,
Александра, что был казнён.
Переделал их мысли заново:
-Лозунг смерти был изменён.

«Искрой» смуту зажёг он яркую,
Распаляя рабочий класс.
Создал партию пролетарскую,
Раззадорив верхушки масс.

Осудив терроризм решительно,
Он другою пошёл тропой.
На марксистском труде внушительном
Стал готовить последний бой.

От теории и до практики
Пролегло целых тридцать лет.
Но ему не хватило тактики
В тот февральский чумной момент.

В эти годы случилось многое.
И расстрелы на площадях.
И решение власти строгое
Бить бастующих, не щадя.

И убийство министра дерзкое,
Лишь за то, что реформ хотел.
И Распутина бремя мерзкое,
Что вмешалось в ход царских дел.



Из истории видно доселе,
-В пост военной той суете.
-И царя, и систему сбросили
В день февральский совсем не те…

Власть досталась команде временной,
Замышлявшей руководить.
В тот момент, не в пример беременной,
Не сумевшей свой строй родить.

В то правительство непонятное
Люди разных кругов вошли.
И решения их невнятные
Продолжения не нашли.

Лишь в октябрьские дни морозные
Власть досталась большевикам.
-Встали в кожанках люди грозные
У правителей по бокам.

Залп «Авроры» всё человечество
О случившемся возвестил.
- Стало новым моё Отечество,
Ленин пламя в него впустил.

Запылали усадьбы барские
В день осенний большим огнём.
Их холопы зажгли бунтарские,
Всё былое сгорело в нём.

Всё сгорело под ярким пламенем:
И дворянство, и царский двор.
Стало тленом под красным знаменем
И пылает в мозгах с тех пор.

Вождь указами и декретами
Голодранцам свободу дал.
Формулярами сверхсекретными
Демократию обуздал.



Государству свою политику
Пролетарскую навязал.
Запретил коммунистов критику,
Лентой красной людей связал.

Стали красными все и белыми,
Кто за что воевал насмерть.
Залетели бойцами смелыми
В эту грозную круговерть.

Кто под алым сражался знаменем,
- Революцию защищал.
С большевистким был в сердце пламенем
И предательства не прощал.

Кто был в белой российской гвардии,
-За отечество шёл на бой.
Честь сберёг он от царской хартии
И до смерти пронёс с собой.

Кровь лилась в том бою бессмысленном,
Где поднялся на брата брат.
Их столкнул ленинизм умышленно,
Став убийственней во стократ.

Охватила война кровавая
Всю Россию, из края в край.
Беднота в ней сражалась жвавая,
 Чтобы позже построить рай.

Воевать весь народ заставили
Коммунисты в тот грозный час.
-Тот бардак, что они оставили
Мы расхлёбываем сейчас.

А тогда, шёл за дело правое
Одураченный наш народ.
Под призывы коммуны бравые
Перешёл он кровавый брод.


А за бродом края бескрайние.
Что им смогут партийцы дать?
-Там народы живут бесправные,
Их бы надобно обуздать.

Обуздали в кровавом хаосе,
Заарканили всех вокруг.
Застолбили, как где-то в Далласе,
Обозначив свой красный круг.

Всё своим в тот же час представили,
Земли, горы, поля, луга.
И начальников понаставили,
Не хозяин народ - слуга.

Под предлогом борьбы с бандитами
На местах захватили власть.
-Над буржуями недобитыми
Мужики поглумились всласть.

В злобном мстительном исступлении
Расстреляли весь царский род.
Не раскаявшись в преступлении,
Завязали царизму рот.

Где - то в диком лесном селении
Закопали семью царя.
Чтобы в будущем поколении
Не молились у алтаря.

Чтобы даже следы Романовых,
Даже Рюриковых забыть.
-На их месте семье Ульяновых
Суждено было вечно быть.

…Все богатства себе присвоила
Большевистская злая рать.
И на годы вперёд усвоила
Как с народа сто шкур содрать.



Повезли поезда секретные
За границу огромный куш.
Всё легло на счета конкретные
Под фамилии мёртвых душ.

Залегло серебро и золото
На счетах чужеземных стран,
А Российской казне расколотой
Предоставлены вши и брань.

До сих пор там оно покоится,
В банках грузом чужим лежит.
-Больше некому беспокоиться,
Больше некому дорожить.

Всё, под тайной великой скрытое,
На партийных лежит счетах.
Под секретным замком закрытое,
В недоступных для нас местах.


… Ну, зачем я учил историю?
Чтобы знать, кто кого свергал?
Марксо-ленинскую теорию
Обо всех, кто кого ругал.

Про партийною пропагандою
От неё за версту несло.
А по сути – большою бандою
Было создано ремесло.

Ремесло не рабочей мудрости,
Не забот  трудовых людей,
А возни, кабинетной скудости
Теоретиков злых идей.

Но, возможно, людей дурачили,
Напридумав себе побед.
Чтоб за стенами он барачьими
Не увидел грядущих бед.



Чтоб ценил ленинизма детище,
Сталинизма лелеял тлен.
В том большом, на весь мир посмещище
Сам подняться не смог с колен.

...Разобраться с врагами ярыми
Кое-как на бегу смогли.
Расстреляли попов с боярами,
И свои среди них легли.

Дальше – мир, но задачи сложные
Перед первым ЦК встают.
-Те далёкие дни тревожные
Правду вряд ли кому прольют.

Кто расскажет, как Сталин Ленина
Прочь с дороги своей убрал?
Кто подскажет, как поколениям
Он о чести своей соврал?

Может, вождь был тогда отравленный,
Или чем-то другим убит.
Может, в Горки на смерть отправленный,
Там недугом своим добит.

Может, сифилисной заразою
Организм его так страдал,
Что с дыханием каждым, с фразою
Потихоньку он увядал…

Кто откроет секреты тайные
О делах, что творились там?.
Знаем только, что козни Сталина
Всех расставили по местам.

Ведь вождю пролетарской шалости
Было трудно руководить.
Не ушёл он от дел по старости,
-Стал маразм его изводить.



Перегруженный мозг не справился
С каламбуром чумных идей.
И недуг над вождём расправился,
Уведя от больших затей.

Может, был он врагом отравленный,
Пожелавшим великим быть.
Или им же, как зверь затравленный
Смог идеи свои забыть.

Много версий о смерти Ленина
Нам архивы не смогут дать.
И не выяснить поколениям,
Кто же смог его так предать.

Кто стремился на место царское,
Кто же им, наконец - то стал.
Бросив место своё швейцарское,
Главным в шайке большой предстал.          

…Получили своё товарищи,
Те, кто с кесарем рядом жил:
Кто бесследно исчез в пожарище,
Кто прощение заслужил.

Он со всеми сумел расправиться,
Став единственным у руля.
-С оппозицией смог он справиться
Не интригами короля.

А арестами и расстрелами,
Тех, кто в прошлом о нём всё знал.
Уничтожил как егерь стрелами,
Или в злую Сибирь загнал.

…Стал у власти кунак неискренний,
Подвернулся случайный фарт.
И глаза засверкали искрами,
Видя козырь в колоде карт.



Только карта была фальшивою,
Не смогла всех тузов побить.
Ведь с больною душой плешивою
Он не мог всю страну любить.

Душу в прошлом охранка ранила,
Породив за доносы страх.
Мозг предательством одурманила,
Превратив  день грядущий в крах.

Добрый помысел обесточила,
Рану злобой раскрыв в душе.
И всю жизнь она кровоточила,
Ведь хозяин лежал в туше.

НО зачем будоражить прошлое,
На ошибках не строят жизнь.
Пусть плохая она и пошлая,
Всё равно на плаву держись.

Может, в час, когда трудно Родине,
Он ошибки свои забыл.
Сбросив маску былой уродины,,
Ей отдал свой задор и пыл.

Приручил он страну огромную
Встав за Лениным у руля.
Наделив себя властью скромною
С атрибутами короля.

А народу, всю жизнь голодному,
Всё равно было с кем идти.
Обездоленному, не свободному
Засверкал огонёк в пути.

Было трудно всё строить заново.
Пик лишений народ прошёл,
Но в системе советской плановой
Кабалу он себе нашёл.



НЭП в те годы стране навязанный,
Дал, конечно, свои плоды.
Но селянин, удавкой связанный,
Шиш имел за свои труды.

Богатели предприниматели,
Хоть налоги съедали часть.
-Эти мелкие наниматели
В производстве имели власть.

Но, не долго, они буянили
В ресторанах за лишний грош.
Своё место в кутузках заняли,
Хоть и час для них был хорош.

Очень резкими переменами
Власть хотела поднять страну.
Даже графиками трёхсменными
Натянула жизнь, как струну.

Новым шагом такой политики
 Индустрии был дан аншлаг.
Из отчётов той аналитики
- Это был небывалый шаг.

Развернулось в стране строительство,
Новым фабрикам дали ход.
И промышленное правительство
Дать решило во всём рекорд.

На рекордах тогда всё строилось
Да на лозунгах, что порой,
На заплатах и риске кроилось
И негодным вводилось в строй.

Вся страна возрождалась заново,
Экономике дан был бум.
Государство решило планово
Жизнь вести, а не наобум.


Пятилетний отчёт поставили
Чтобы все уложились в срок.
Чтобы к дате успех представили
Как на новый виток урок.

Сельских жителей заарканили,
Привлекли к городским делам.
Кол. хозяйства кругом сварганили,
Превратив их в сплошной бедлам.

И пошло, понеслось, поехало,
Молот звонкий кругом стучал.
Над промышленной всей прорехою
На местах командир кричал…

… А народ городской трудящийся
Не голодным, ведь должен быть.
На объектах страны крутящийся,
Должен где-то еду добыть.

Всё ведь было в тот час по карточкам.
Выдавался, подушно хлеб.
- Рады были и каши горсточкам,
Лишь бы жил наш Советский герб.

На село все свой взор направили,
Лишь оно может хлеба дать.
Представителей злых направили
Чтобы ропщущих обуздать.

Продразвёрсткой и продналогами
Задавил большевизм село.
Под надуманными предлогами
В город крохи оно везло.

А само умирало с голоду,
Осуждалось за колосок.
И к земле прижималось смолоду,
Подставляя властям висок.




…По стране, где борьба жестокая
Продолжалась который год.
В голодовку, зубами цокая,
Стал роптать трудовой народ.

Задавил его график плановый,
Непосильным стал тяжкий труд.
Стал заметным порядок клановый,
При котором партийцы врут.

Недовольных под пули ставили,
С «контрой» - тоже короткий спор.
Подчиниться себе заставили,
Всех врагов, расстреляв в упор.

ВЧК для расправы грозное
Создал Феликс по всей стране.
Стал дела заводить серьёзные
Чтобы бдительней быть втройне.

Да, какие дела? Расстрелами
И террором карали тех,
Кто под крышами обгорелыми
Проклинал красный бум потех.

Саботажи душили заживо,
Недовольным пускали кровь.
Кулака, как бандита вражьего,
Били грубо – и в глаз, и в бровь.

Ведь кулак по тупым понятиям
Был душителем бедняков.
И буржуйским своим  занятием
Не давал им разбить оков.

Ну, а если бы кто-то грамотный
 Всем поставил его в пример
Увеличен бы по параметрам
Урожаев был всех размер.



Ведь кулак – это лишь название,
Вроде жадный и душегуб.
А по сути, его призвание,
Быть приросшим к земле как дуб.

И пахать, не ленясь с рассветами
Всей рабочей своей семьёй.
Не задушенным быть Советами
 И поставленным пред скамьёй.


…Днём и ночью чекисты зоркие
Берегли короля покой.
Вычисляя врагов за шторкою,
Их ловили стальной рукой.

А, когда всех врагов – предателей
Изловили и извели.
Под чиновников – председателей
Наблюдателей подвели.

Все страдали. Чины военные
В казематах могли узнать,
Что их помыслы откровенные
Могут Армию запятнать.

Признавались они под пытками
Обо всех неземных грехах.
И чекистами, в этом прыткими,
Всё докладывалось в верхах.

Громких дел миллион состряпали
Чтобы «тройкой» врагов судить.
Рты народу закрыли кляпами
Чтоб немыми в тюрьму садить.

Стали проволокой колючею
Вдалеке обносить места,
Где дозорный с собакой злючею
Наблюдал за людьми с поста.

Штат карателей увеличился:
-Каждый третий чекистом был.
Тот, конечно же, возвеличился,
Кто предательством пост добыл.

… И, морили невинных голодом,
И пытали и день, и ночь,
И держали под страшным холодом,
И никто им не мог помочь.

Выбивали у них признания,
Во всех бедах и всех грехах.
Унижали, лишая звания,
И докладывали в верхах.

Потому, что партийной кликою
Придавил свой народ тиран.
Всех прокалывал красной пикою,
Душу взламывал, как таран.

«Враг народа» - такое прозвище
Получал человек за то,
Что на тяжком житейском поприще
Он свободы хотел глоток.

И тогда, по доносу ближнего,
Он лишался свобод и прав.
Опускался в подвалы нижние,
В сердце волю свою собрав.

Там он должен был муки выдержать,
Пытки извергов-палачей.
Из судьбы срок немалый вырезать
По наветам злых стукачей.

Суд «гуманный» дела преступные
С быстрой скоростью разбирал.
И с предвзятостью неподкупною
Наказание избирал.



Наказание было строгое:
Или смерть, или сущий ад.
И везли в поездах дорогою
Тех, кто вряд ли пришёл назад.


…В глушь далёкую и таёжную
Отвезёт его товарняк.
Но эмблемою непреложною
Будет то, что он враг-сорняк…

По дороге его товарищи
От условий чумных умрут.
А его на лесных пожарищах
И на вырубках в пыль сотрут.

Будет он доходягой бедною
В лагерях своей доли ждать.
 С болью в сердце и кожей бледною
До конца своих дней страдать.


…Может быть, это сном покажется,
Но настолько кошмарный он,
Что, не дай бог, кто в нём окажется,
Тот Всевышнему даст поклон.

Он захочет к нему отправиться
Чтоб немного в раю побыть.
Оклемавшись, со страхом справиться
И на время тот сон забыть…

То не сон, то сама действительность
За вуалью советских дней.
-Многим кажется удивительным
Как мог жить человек за ней.

Жил, творил, созидал великое,
Делал всё, что ему велят.
Но системы лицо двуликое
Изменяло черты и взгляд.


Тяжесть будней печать поставила
На душе и в уме его.
И прекрасного не оставила
В его помыслах ничего.

Становился тупым, испуганным
В обстановке террора он.
Обезличенный и обруганный
Верил в то, что сосед шпион.

В диком стаде сырой нагайкою
Вождь народ свой безумно гнал.
И, зажатый режимной гайкою,
Он от жизни такой стонал.


IV.

…В кинофильмах эпохи Сталина
Жизнь красивую крутят нам.
А под чёрной стальной окалиной
- Горе с радостью пополам.

Были в жизни людей и праздники,
Украшавшие тяжкий быт.
Проводили их, как в заказниках,
Где животными мир забыт.

Всё планировал по сценарию
Дрессировщик в такие дни.
Как в божественной семинарии
Там молебны велись одни.

Только там не святого славили,
А вождей, что вошли в ЦК.
И не свечи из воска ставили,
А плакаты несли в руках.




Шли под песни и марши бравые
На парады с вождём в груди,
Ведь боролись за дело правое,
Что им счастье даст впереди.

Очень строгий контроль с цензурою
Был всегда на гулянках тех.
С пулемётною амбразурою
Мог столкнуться весёлый смех.

А от фразы, случайно брошенной,
Пострадать мог любой актёр.
Падал в пропасть, судьёй подкошенный,
Лишь за то, что не был хитёр.

Не сумел свои мысли трезвые
Затаить в глубине души.
Поплатившись за крики резвые,
Оказался в лесной глуши.

Были все на балу актёрами,
Каждый молча вживался в роль,
Ведь в Кремле за большими шторами
Маски всем раздавал король.

Маскарадом партийцы правили,
А сценарий у них крутой.
На вождя жалкий взгляд направили,
Оградившись от всех чертой.

За прозрачные нити дёргали
Кабинетные ловкачи.
И командовали шестёрками,
-На местах они – силачи.

А, как только звонки набатные
Из обкома в райком летят.
Сразу морды все те развратные
Своей стойкой начальство чтят.



V.

…Детский ум под идею делали,
На марксизм установку дав.
Просоветским пером и темами
Окружили, свой круг создав.

На партийный уклон направлена
От рождения детвора.
-Только партия в нём прославлена
Каждый день на весь мир с утра.

Октябрятами, пионерами
Деток маленьких нарекли.
Чтобы были они примерами
Для подростков большой Земли.

Чтобы ленинской пропагандою
Чувство личности в них убить.
И с чиновничьей всей командою
Об успехах своих трубить.

И трубили, и гордым рапортом
Отдавали элите честь.
Чтобы в будущем не быть за бортом,
Чтобы как то в верхи пролезть.

И, напичканные идеями
В диком вакууме росли.
Пропитавшись отцов затеями,
Знамя красное в мир несли.

Миллионы юнцов Морозовых
Маршем с песнями шли вперёд.
Одураченных, в грёзах розовых,
Пострадавших, как весь народ.

А подросшее поколение
В комсомольский вводили ранг.
Чтобы знало своё стремление
И входило в покорный фланг.

Эти были на всё способными
Чтобы в будущем лучше жить.
В государстве стать приспособленным,
Привилегии заслужить…

И использовал несмышлёнышей
В разных новшествах старший брат.
В стройках века им был погонышем,
Всех сгоняя туда в отряд.

Там, на стройках в плохих условиях,
На бесплатном лихом труде.
Это будущее сословие
Возвышалось в своей гряде.

Комсомольский билет был пропуском
Для партийных великих дел.
Неизменным секретным допуском
К тем, кто мельницей всей вертел.

Так, строжайшею дисциплиною
С горьким пряником и кнутом.
Деспот вёл всех дорогой длинною
И командовал, как скотом.


VI.

… Грандиозный размах строительства
Впечатлял новизной весь мир.
По приказу верхов – правительства
Прославлялся их вождь – кумир.

Бюстов каменных понаставили
В каждом городе по сто штук.
Поклоняться людей заставили
Под чумной барабанный стук.





Всё старинное, взгляду чуждое,
Уничтожили на корню,
Разворочали, как ненужное,
Подкосили всё под стерню.

Церкви складами стали новыми,
На дворцах появился флаг.
С предводителями хреновыми
Развивался большой ГУЛаг.

Разрушалось под крики старое,
Как былых пережитков сор.
Большевистской казнилось карою,
Словно грех и большой позор.

VII.

Колхозяйствами, МТСами
Повязали крестьян в селе.
Пролетарскими интересами
Пригвоздили их всех к земле.

Сдать в колхозы свой скот заставили,
Всех в бедняцкой нужде сравняв.
Полки голые им оставили,
Всё, до нитки последней, сняв.

С кулаками в момент расправились,
Тягу к славе в труде убив.
-С этой грязной работой справились,
Судьбы многих людей разбив.

Повезли их в районы дальние,
Скарб последний, в пути забрав.
Поселили в места печальные,
Там свободы лишив и прав.

А крестьян при себе оставили,
На колхозных полях собрав.
Их копаться в земле заставили,
Тоже воли лишив и прав.


Прописали к деревням справками
Без мандатов и паспортов.
Наградили пустыми лавками
Чтоб могли накупить портов.

Чтобы хлеба купили, сахара,
Тюльки, пряников за гроши,
Чтобы были довольны пахари,
Получая за труд «шиши».

Всё продумано коммунистами
Для работы немых рабов.
Как отпетыми колонистами
Европейских былых гербов.

Даже денег для жизни не было,
-Был товарный прямой обмен.
Но никто их тогда не требовал,
Зная новшества перемен.

За работу с утра до вечера
Людям ставили трудодни.
-Жизнь такая людей калечила,
Им болезни неся одни.

А приказы звучали грозные,
Надо было Союз кормить.
Планы были у всех серьёзные:
-Буржуазный оплот сломить.

Что приказы? На нивах лошади,
Серп с косою да тяжкий труд.
-На огромной целинной площади
Не поможет в работе прут.


…Не накормишь кустарной плошкою
Городской трудовой народ.
И не станешь пустою ложкою
Закрывать всем голодным рот….

Но терпел, до поры, до времени
Сельский труженик на полях.
Он устал от такого бремени
Быть с неволею на паях.

Год нелёгкий к тому же выдался,
Урожая совсем не дал.
И сельчанин в работе выдохся.
-Вновь нужду свою увидал.

В этот год рычагом насилия
Вождь хотел обуздать крестьян.
В гневном диком своём бессилии
Проучить захотел селян.

Ведь с колхозной неразберихою
Недовольство в село пришло.
- Вместе с горечью и шумихою
Вновь неволю оно нашло.

И колхозные председатели,
И районный актив большой,
Дутых планов своих создатели
С чёрствой к людям пришли душой.

ГПУ саботажи сельские
Показало как вражий бунт
И в весенние дни апрельские
Доложило в Центральный пункт.

Городам, работящим жителям
Не хватало уже еды.
-Меры приняты к нарушителям
Из крестьянской простой среды.

Украина, Поволжье ближнее
Под дамоклов попали меч.
Словно люди там жили лишние.
-И никто их не смог сберечь…



…Продотряды в село нагрянули,
Изымая продукты, скот.
Грабя мирных людей, воспрянули,
Вспомнив красный былой поход.

С пистолетами и винтовками
Забирали крупу, зерно.
Вместе с зимними заготовками
В города поплыло оно.

Все съестные запасы зимние
Забирало НКВД.
Зоны выдумали режимные,
Все продукты, везя к ЖД.

Не жалели ни деток маленьких,
Ни калек, ни больных людей,
Подчинялись командам сталинским
И прожектам дурных идей.

Выметались амбары ветхие,
Крошки мелкие со столов.
И соления кадры меткие
Доставали из под полов.

ВСЁ! Для смерти село оставлено.
-Нет картофеля и зерна.
Вольнодумство его задавлено,
-Клика теме своей верна…


…Умирай в своём тесном домике,
- В города был всем путь закрыт.
Позаботятся о покойнике,
- Будешь здесь же в земле зарыт.

Круг замкнулся. Село задушено.
Проучил свой народ король.
Не оставив ему отдушины,
Дав последнюю в жизни роль.


…Вымирали бедняги сёлами.
И никто им не мог помочь.
- Над посёлками невесёлыми
Опустилась надолго ночь.

«…Пухли діти нещасні з голоду
На багатій своїй землі.
Лихо тяжке пізнавши змолоду,
Розставались з життям в імлі.

Матері від нестями падали
Біля мертвих своїх дітей.
Там, в Москві їх підступно зрадили,
Закопали живих людей.

Всім від лиха того досталося,
Пронеслась, як чума біда.
Після неї пітьма зосталася,
Смуга в нашім житті бліда…»

Видя в детских глазах мучения,
Мать готова была на всё.
-Лишь одним в тот момент лечением
Было то, что детей спасёт.

Лишь еда, пусть гнилая, мёрзлая,
Что нибудь, чтоб ребёнок жил.
… Псина старая и облезлая..
-Лишь бы голову не сложил.

И себя в тот момент безвыходный
Отдавала она семье.
Этот шаг был, возможно, выгодный
Для припавших  детей к скамье.

Всем питались: ботвой свекольною
И лепёшками из коры,
Пищей разною малосольною
До последней своей поры.



Но, не дай бог, кто взять осмелится
В поле брошенный колосок.
-Моментально в тюрьме поселится,
В лагеря совершит бросок.

Лет на десять за кражу мелкую
Отошлют на бесплатный труд,
Где, опять же, с пустой тарелкою
Его душу в ничто сотрут.


…Спецотряды по сёлам ездили
Чтобы умерших хоронить,
Чтоб чинам избежать возмездия,
Тайну страшную сохранить.

Это страшное преступление
Породило земное зло.
Кто соседа ел в исступлении,
Тому, может быть, повезло…

Страшно, жутко представить прошлое,
Но нельзя нам его забыть.
В то голодное время пошлое
Мог любой каннибалом быть.

…По домам мародёры шастали,
Двери настежь – бери, что есть,
Находили больных на настилах,
Не мешавших к себе залезть.

Находили там семьи мертвые:
Дети, взрослые, старики.
Одичавшие души черствые
Кольца рвали у них с руки.

Брали всё, что потом , впоследствии
Обменять на еду могли.
Но, в таком же опасном бедствии
Сами вскорости полегли.


А вокруг, по пустынным улочкам
Плёлся в поисках пищи люд.
- Хоть сухарик от чёрствой булочки,
- Хоть обьедки из чьих-то блюд…

Голод, смерть. До такой жестокости
Мог дойти только злой палач.
У людей не хватало стойкости.
- Горе было кругом и плач.

… И не будет ему прощения,
Сколько б лет не прошло с тех пор.
Все проклятия, возмущения
Пусть прийдут к человеку с гор…

Он в коварных своих стремлениях
Горе страшное сотворил.
-Откликается в поколених
То, что изверг тот натворил.

33-й. Он тем запомнился,
Что системы открыл лицо.
-Приговор главаря исполнился,
Став печальным его концом.

VIII.

Над страной, как твердит история,
Гордо реял советский флаг.
Вся огромная территория
Превратилась в большой ГУЛаг.

В лагерях и подвалах каменных
Каждый пятый уже сидел.
Не один пролетарий пламенный
Сквозь решётку на мир глядел.

Миллионы в края таёжные
Засылались на долгий срок.
Как изменники ненадёжные,
Осуждённые строем впрок.

А иным в рудниках урановых
Доживать приходилось век.
По пятнадцать часов неплановых
Мог там вкалывать человек.

Третьим – в дебрях дороги длинные
Приходилось ложить собой,
Проходить сквозь поля целинные
Вялой зэковскою гурьбой.

И так далее, и так далее,
Ведь сажали, по сути, всех.
- На себя нацепив регалии,
Деспот властвовал без помех.

Он грехов за собой не чувствовал,
Свой кавказский имея нрав.
Ни униженным не сочувствовал,
Ни, лишённым свобод и прав.

Ни друзей, ни родных не жаловал,
Ставя крест на чужой судьбе.
Никого, отродясь, не баловал,
Не хотел приближать к себе.

В мясорубку жестокой шалости
Он советских людей втянул
И до старости, без усталости
Свою линию твёрдо гнул.

Перегнул, раз само Отечество
Проклинает его теперь.
И невинное человечество
Не оправилось от потерь.


…Неизвестно, кому при Сталине
Больше судьбами повезло?
Тем, что были к стене поставлены
Или тем, кто держал кайло?


Тем, кто в лагере засекреченном
Доходягой в морозы пал?
Или тем, кто конвоем встреченный,
Неизвестно куда пропал?

А, за что над людьми несчастными
Издевался король-тиран.
Вместе с мордами безучастными
Перекрыл им свободы кран?

Лишь за то, что он жил с презрением
К тем, кто ринулся в благодать.
И охватывал подозрением
Всех, кто может его предать.

И за что он людей доверчивых
Испытаниям предавал.
Что в решениях гуттаперчевых
К славе собственной ревновал.


…Может, Ленин в своих мечтаниях
Путь в грядущее указал,
В тех наивных трудах-посланиях
Руки будущему связал?

Может, Сталин такое новшество
Взял из чьих - то чужих трудов.
И внедрил это злое творчество
Между низших простых рядов?

Только, поняли мы со временем,
Что народ весь ввели в обман,
Заведя большевистским бременем
В непроглядный густой туман…

Кто придумал нам партократию,
Кто систему чинуш создал,
Не признал своей демократию,
Мысли трезвые обуздал?


Ведь, с приходом на территорию
Власти красных большевиков.
Поменяли мы траекторию,
-В стаде диких пошли волков.

Цель одну они всем поставили:
-Власть всемирную захватить.
И народ свой пахать заставили,
Жизнь утопии посвятить.

Путь к господству, уже проложенный,
Дал им почву для грязных дел.
- Оппозиции все низложены
И закончился передел.

Гегемоном, конечно, значился
Пролетарий и крестьянин.
Но с октябрьской победы начался
Между ними вбиваться клин.

Постепенно номенклатурою
Был заполнен ведущий класс.
А рабочий горбом и шкурою
Добывал себе в жизни глас.

Для контроля над власть имущими,
(На бумаге – народный строй).
Партократами всемогущими
Был поставлен везде контроль.

Подчинение снизу доверху,
С подконтрольностью на местах,
Где поставлены были поверху
Коммунисты на всех постах.

Беспартийных к станкам поставили
И по маленьким должностям.
И в три смены пахать заставили
Чтобы лучше жилось властям.



…Раз начальник, так значит почести
Доставались тот час ему.
- Он в партийных пределах, отчасти,
Допускается ко всему.

Местный царь, королём поставленный,
Бог в Райкоме, творящий пир,
Боссом высшим низам представленный,
Он в пенатах своих – кумир.

Окруженный партийной свитою,
Он творил на местах дела.
Главарём был над всей элитою,
- Всё система ему дала.

Но, каким бы не был он кесарем,
Всё ж боялся верхов своих.
Стать, ведь мог незаметным слесарем,
С кресла сброшенным в нужный миг.

И, тогда ему всё припомнится,
Все грехи на него падут.
В час ночной приговор исполнится,
По заслугам ему дадут.

Заклеймит его свита ближняя,
И доверенный круг предаст.
Приведёт на ступеньки нижние,
На съедение псам отдаст.

На верха суетой заброшенный,
Он дрожал от чужих звонков.
Захлопотанный и взьерошенный,
Знал – не будет ему венков.

Был, ведь смертным, как окружение,
Как и всех, его шеф карал.
- За высокое положение
В порошок он иных стирал.



По ночам он искал спасения
На подушке за чутким сном.
И проклятые опасения
Жизнь поставили кверху дном.

Каждый звук заставлял прислушаться,
Каждый шорох будил его.
Всё казалось, карьера рушится
И лишается он всего.

И конвой каждой ночью тёмною
Забирает его в подвал.
- Проклиная всю жизнь никчёмную,
Он в холодном поту вставал…

Днём же правил он как положено,
Контролируя всех вокруг.
Тех, что были в борьбе низложены,
Тех, кто влился в командный круг.

Этот круг постепенно ширился,
Всем хотелось красиво жить.
Каждый в нём непомерно силился
Шефу нужному услужить.


…Так возникла элита в партии.
Снизу доверху свой удел,
Где, блюдя элементы хартии,
Был для каждого свой предел.

Так чины себе всё присвоили,
Наложив для других запрет.
И закон воровской усвоили,
Про октябрьский забыв Декрет.

И в пределах масштаба местного
Всяк хозяйствовал, как хотел.
В иерархии круга тесного
Всем  имуществом он вертел.


IX.

Годы шли. Верный путь правительства
Результаты свои давал.
Беспримерный размах строительства
Своим темпом закрыл развал.

Стройки, стройки… Порой, не нужные,
Неоправданные, порой,
Возведённые силой дружною
И, введённые в сроки в строй.

Сроки стали толчком истории,
Первым признаком суеты.
Как авралы в своей теории
Примитивны до простоты.

На авралах полдела гробили.
- В них для качества места нет.
Много раз они взгляд коробили
Отпечатками прошлых лет.

Большевистской тупой бессмыслицей
Гонка разных миров была.
В цифрах первым в отчётах числиться
Верх над здравым умом взяла.

Пятилетки нас только сдвинули
С завоёванного нуля
И нутро из рабочих вынули,
Страсти в обществе распаля.

А верхушка вошла в истерику,
Лозунг призрачный запустив.
- Мол, должны перегнать Америку,
Ей развития не простив.

Но, какая там гонка? Бедному
Никогда не догнать того,
Кто идёт по пути победному,
Не преследуя никого.

И Япония, и Германия
На порядки ушли вперёд.
Только наша победо - мания
Гнала к пропасти весь народ.

… Из Европы и из Америки
Информации шёл поток.
- Производственные халерики
Прорабатывали приток.

Выбирали всё прогрессивное
И внедряли в свою среду.
Меры строгие репрессивные
Привлекали народ к труду.

Воровали шпионским способом
Заграничные чертежи.
Только высшим чиновным особям
Позволял их смотреть режим.

С них кроили свою продукцию
С агрегатами дальних стран.
Проявляя, порой, дедукцию,
Чтоб увидеть различий грань.


…Развивалась цивилизация.
В сёлах радио провели.
Шла вокруг электрификация,
Провода в дикий край легли.

Возводились дома высотные
В новом облике городов.
Там, где были сараи скотные,
Не осталось от них следов.

И повсюду райкомы строили,
Да горкомы, да об…, да край…,
Где старания все утроили,
Создавая элите рай.



Магазины там специальные.
Дефициты – икра, балык.
На запросы принципиальные
- Мясо свежее на шашлык.

Там всё то, чего в лавках не было,
Не какой-нибудь ширпотреб.
- Было много там всякой небыли.
Даже белый душистый хлеб.

Там, на полки товары разные
Для чиновников завезли.
Шубы, вещи разнообразные
С самых дальних концов Земли.

А в простых магазинах граждане
Не встречали таких вещей.
Да и мяса они не жаждали
Без костей и больших хрящей.

Ели тюльку, селёдку ржавую,
Пили слитое молоко.
Дорожили своей Державою,
Знали – было ей нелегко.

Белый хлеб, даже булки сдобные,
Мясо пробовали в гостях.
Дома – простенькое, съедобное,
Супчик постненький на костях.

Ну, а в сёлах лишь лук с картошкою.
Да солёные огурцы.
Щи с котла деревянной ложкою
Ели труженики – творцы.

И с такою едою скудною
Все боролись за урожай.
С полевою работой трудною
Было их непомерно жаль…



…От фуфайки дешёвой стёганой
До поношенного пальто
Жил народ, от забот растроганный,
Но смотрящий вперёд, зато.

Он трудился, корпел, надеялся,
Твёрдо верил в грядущий день.
Мог смириться со всем, что деется,
Не смотря на системы тень.

Он работал. В дыму и копоти
В домнах пламенных плавил сталь.
Окунувшись в мирские хлопоты,
Закалённым и сильным стал.

На идейную цель направленный,
Под присмотром ЦК служил.
Думал, с ним поступают правильно,
Без обид на лишенья жил.

Не беда, что бараки смрадные
Дали временно им приют.
Важно было, что в дни парадные
Хором песни они поют.

Совнарком их в шеренгу выстроил,
Дефициты кругом создав.
Крохи скудные на жизнь выделил,
Как подачку им всем раздав.

И стояли у лавок граждане
В сильный ветер, пургу и дождь,
Ожидая, когда же каждому
Бросит порцию красный вождь.

А верхам было очень выгодно
В недостатке людей держать.
Чтобы их в тупике безвыходном
Своей властью сильней зажать.



Чтобы в ярком идейном пламени
Люд зависим от власти был.
И, идя под Советским знаменем,
Счастлив был, что кусок добыл.


…Вся система была пропитана
 Казнокрадством любых чинов.
- Так структура была воспитана
Для незыблемости основ.

Человек в ней считался палочкой,
Кирпичом от большой стены.
Трудодни отмечались галочкой
Без названия и цены.

Все работают в солидарности.
- Дали крохи – бери и жуй.
Хочешь больше, чем благодарности?
- Ты кулак, карьерист, буржуй.

А с буржуями недовольными
Был придуман закон простой:
-Обращались как с подневольными,
Отсылая в район пустой.


…Всё нажитое отбирается,
Ты врагом моментально стал.
Дети, взрослые собираются
И везут всех в сибирский стан…

А других, недовольных, голодом,
Злой тиран словно мух травил.
Казематным подвальным холодом
Волю к жизни у них давил.

Присмирел наш народ, обузданный,
Научился язык держать,
Паутиной вокруг опутанный,
Стал и ночью, и днём дрожать.
Был теперь он совсем особенным,
В новом строе ярмо найдя.
И к лишениям приспособленным,
С головою в него войдя.

X.

Пресловутое равноправие
Конституцией провели,
Но сильней коммунисты бравые
После этого расцвели.

Обозначилось отделение
Всех прослоек больной страны,
Появилось распределение,
Хоть кричали, что все равны.

Было строго теперь указано,
- Что кому и, какой кусок.
Работяге намёком сказано
Чтоб затягивал поясок.

… Затянули потуже поясы
И быстрее помчались в …изм.
Оставалось освоить полюсы
Чтобы строить там коммунизм.

Не беда, что с рукой протянутой
Приходилось стоять всегда.
Важно было в фуфайке стянутой
Строить новые города.

И геройским трудом прославился
В те далёкие дни народ.
С непосильной задачей справился,
Продвигаясь быстрей вперёд.

Воздвигались электростанции,
Под Москвой провели метро.
Добывались Земли субстанции,
Что хранило её нутро.

Разворачивалась кипучая
Жизнь от запада на восток.
Развивалась страна могучая,
Как весенней порой росток.

Вместе с фабриками, заводами
Стал в Союз приходить прогресс.
С самолётами, пароходами
Появились и ГЭС, и ГРЭС.

Прикаспийские земли вышками
Забросали из края в край.
Нефть качали и, газа вспышками
Вся заполнилась магистраль.

Танки, пушки, другая техника
В арсенальный запас вошли.
В современной военной лексике
Своё место они нашли.

И поверил народ в могущество
Большевистского Октября.
Умножать стал своё имущество,
С каждым годом размах беря.

Крепла сила и мощь Отечества,
Запад начал торговлю с ним.
Проявляя задор купечества,
Стал на рынке считать своим.

А Восток, на Союз обиженный,
Вдруг затеял военный спор.
Но китайской команде стриженой
Красной Армией дан отпор.

Перестали свои условия
Желтолицые выставлять.
И пошли на контакты новые,
Стали дружбу к нам проявлять.




XI.

С тех пор тремя антагонизмами
Был строй советский разделён,
Тремя большими организмами
Весь путь его определён.

Один на красной территории
Был высшим ленинским звеном.
Он шёл по лживой траектории
С коммунистическим зерном.

Там все работники партийные,
Номенклатуры дружный сброд,
В своих делах оперативные,
В руках, державшие народ.

Их должностное положение
Дало господские права.
Всё остальное – приложение,
Они Союза голова…

Им было всё вождём позволено
За подхалимский лисий нрав.
От полной пенсии удвоенной
До командирских жёстких прав.

Они имели привилегии,
Машины, дачи и жильё.
Своей партийною коллегией
Похожи были на жульё.

Ведь с теми средними зарплатами,
Что Главный им определил,
Могли похвастаться палатами
И показать, как свет им мил.






…Серванты с царскою посудою,
Ковры, картины со стены.
Могли достать, не тратясь ссудою,
Бесплатно и за полцены.

В него с мечтой о жизни радостной
Стремились многие попасть,
Но по дороге стадной гадостной,
Могли, разбившись, низко пасть.

Весь этот клан своей республикой
И всей страной руководил,
Играл помпезностью на публику,
Свои порядки наводил.

Он развивался в каждой отрасли
И рос, как тесто на дрожах.
Всходил вокруг зелёной порослью
Чтобы держать народ в вожжах.

… Другой – колхозники с рабочими,
Учителя и продавцы,
Врачи, водители и прочие,
Системе нужные спецы.

Учёный свет и литераторы,
 Военнослущащих состав,
Администраторы, ораторы,
Все, кто регалий не достал.

Все те, кого кнутом и пряником
Король на тяжкий труд гонял.
Те, кто в спецовке грязной дряненькой,
Вид человека не ронял.

Все, кто своим умом и силами,
Могли систему поддержать.
Кто за лопатою и вилами
Не мог начальству возражать.



Им главной кликой было велено
Пахать, работать и служить.
Быть начеку и преднамеренно
За дело голову сложить.

Их коммунальными квартирами
Совет до смерти наделил.
Плитой и общими сортирами
Их пьяный быт определил.

Порой, в квартирке очень маленькой
Ютилось десять человек.
И детям, и родне всей старенькой
Там доживать, случалось, век.

А в сёлах – дряхлою избушкою
Был крестьянину отчий дом,
Где с детства хлебною горбушкою
Мог прокормиться он с трудом.

Или в бараки непригодные
На стройках века поселил,
Где, в дни осенние холодные,
Сквозь крышу дождь на плечи лил.

Где вши людей съедали заживо,
На грязном поприще плодясь.
Где дух труда прорехи сглаживал
И люди жили не стыдясь.

…И третьим в этом шумном сборище
Был самый крайний ешелон.
В коммунистическом позорище
Лишённый был свободы он.

«Враги народа и преступники
Входили в этот узкий круг,
Антипартийные отступники,
Что раньше шастали вокруг.



Теперь они по тюрьмам спрятаны,
Разбросаны по лагерям.
В таёжной мгле в обносках латаных
Подвласны псам и егерям.

Все, кто на почве политической
Имел уклон свой или взгляд.
Пусть трижды он патриотический,
Но с Аппаратом шёл не в лад.

Все жертвы сталинской агрессии,
Его коварства и интриг.
Кто испытал печать репрессии
И те, кого ГУЛаг постриг.

Ведь в чёрный список недоверия
Войти мог каждый человек.
А дальше – псы Ежова –Берии
Их доводили до калек.

… Кто в тюрьмах, пытками замученный,
Признался им в чужих грехах,
- От мира надолго отлученный,
Когда-то правивший в верхах.

Военачальником заслуженным
Вчера лишь был при орденах.
Теперь стал хилым и простуженным,
И жизнь к пределу сведена…

Все те, кто трактами таёжными
Зимой и летом лес рубил,
Кого считали ненадёжными,
Но вождь пока их не убил.

Кто за похлёбку с рыбой тухлою
Каналы строил и мосты.
И, доходя, с душою трухлою
Шёл для расстрела на посты.


Туда вошли эсеры бывшие,
Меньшевики и юнкера,
Белогвардейцы, срок отбывшие,
И царской свиты шушера.

Там были боговы служители,
Середняки и кулаки,
Простые люди – небожители,
Что стали жертвой злой руки.

Их дети, внуки, даже правнуки,
Их жёны, матери, отцы
Порой, встречали в зоне праздники,
Как их соратники – борцы.

Режим хотел до корня вытравить
Весь провинившийся народ.
Или, по крайней мере, выправить
От ереси грядущий род.

И репрессивною машиною
Ломались судьбы всех людей…
Король же со своей дружиною
По трупам шёл в плену идей.

В дружине той отряд избранников
И каждый прут в руке держал.
 И полк мучителей охранников
Чтобы народ всегда дрожал.

Не полк, а целая дивизия,
Огромный корпус верных слуг,
Который делал всем ревизию
Чтобы пахал всё время плуг.

XII.

Жил народ в обстановке строгости,
Прославляя свой дряхлый быт.
И не знал по своей убогости
Что другого не может быть.

Думал, в общество идеальное
Он из царских цепей попал,
А действительность визуальную
За пустым животом проспал.

Тешил мысли свои надеждами,
Пирогов от элиты ждал,
Но связал вою жизнь с невеждами
И в дремучем лесу блуждал…

Что мог знать при ЧК суровости
Обыватель советской лжи,
Когда видел, что с каплей новости
Путь прямой в лагеря лежит.

Извращённою информацией
Грозный «гений» его кормил.
Жизнь огромной людской формации
На прожекты свои склонил.

А толпа в эйфории верила,
Что дорогой прямой идёт,
Свои судьбы ему доверила
И помчалась в ярме вперёд.

Ей вдолбили свою теорию,
Марксо-Энгельский «Капитал»,
Переделали всю историю
Чтобы каждый тупой читал.

Нужный смысл и лицо подставили,
Искажая событий факт.
И народу обман представили,
Как уже совершённый акт.

Чтобы каждый проникся рвением
К выживанию и борьбе.
С пролетарским остервенением
Жаждал лидером быть в гурьбе.




На свершений волну настроенный,
Тупо верил народ верхам.
Пропагандой партийной скроенный,
Думал, - правят святые там.

Верил в то, что страну Советскую
Окружает коварный враг
И готовит причину вескую
Чтоб разрушить Советы в прах.

Что в Европе и всей Америке
Есть какой-то капитализм,
Где народы дрожат в истерике
От понятия ленинизм.

Где несчастные негры бедные
Как рабы в кандалах живут.
Проклиная законы вредные,
Коммунистов к себе зовут.

Верил в то, что буржуи жирные
Притесняют рабочий класс.
И, присвоив поля обширные,
Уничтожить стремятся нас.

Что мог слышать народ и чувствовать,
Находясь за большой стеной.
По наивности мог сочувствовать
Загранице такой больной.

Там, за каменными границами,
Как твердили ему всегда,
Жили монстры с тупыми лицами,
Не работая никогда.

Процветали эксплуатацией,
Веселились под дикий джаз,
А рабочие на плантациях
Жизнь калечили от проказ.



Что штыки на Союз направлены
И шпионы, не дремля ждут,
Когда вместе с водой отравленной
Все они вглубь страны пройдут.

Чтобы планы вождя с правительством
Терроризмом и злом сорвать
И систему своим вредительством
До фундамента подорвать.

…И чекисты любые происки
Всех предателей и врагов
Пресекали, шныряя в поисках,
Их с низов и, аж до верхов.

В атмосфере дверей задраенных
Жил народ уже много лет.
За проступок любой, караемый,
Думал, - правды на свете нет…

XIII.

… Пол Европы войной охвачено,
Польша, Франция гибнут в ней.
Сталин, Гитлером одураченный,
Всем твердил, что Союз сильней.

Что фашисты в страну советскую
Не посмеют свой сунуть нос.
- На его разговоры детские
Фюрер сам коррективы внёс.

ДА, сильнее, и флот внушительней,
Но в тот час, когда Сталин спал,
Гитлер войско повёл решительно,
Вероломно на нас напав.

… Ранним утром, когда над Родиной
Шёл на запад с Курил рассвет,
Враг нагрянул лавиной грозною,
Небо, выкрасив в чёрный цвет.

Навалился своими бандами
На священные рубежи.
И ЭССовскими командами
Всех расстреливал, кто бежит.

А бежать в том навале огненном
Приходилось сначала всем.
- В нашем войске, в тот час разогнанном,
Не хватало солдат совсем.

Были все от границ отведены
И открытым был наш кордон.
Хоть стволы на Союз наведены,
Но спокойно спал ночью он.

… Лишь на крепости Брестской каменной
Зубы острые враг сломал.
Пограничников подвиг пламенный
Там в ловушку его поймал.

Как сражались бойцы с захватчиком
Видел, может, один лишь Бог.
- Без орудий и автоматчиков
Им бы вряд ли там кто помог.

Воевали с одной винтовкою,
Заслоняя страну собой,
С тренировочной подготовкою
Шли в последний неравный бой.

… Все погибли на стенах крепости,
Вечной храбрости дав пример.
По командной тупой нелепости,
Когда Главный не принял мер.

Ведь в такую годину страшную
Он убрал от границ войска,
Дал возможность врагу прекрасную
Для решительного броска.



Мог предвидеть шаги Германии,
Нападение упредить,
Не позволить чумной компании
Нашей Родине навредить.


… Гитлер, в силе своей уверенный,
Перешёл рубежи границ.
Всей махиной, в войне проверенной,
Размахнулся на новый блиц…

И помчались враги армадою
Через Киев на Сталинград.
С многотысячной канонадою,
Предвкушая в Москве парад.

Понеслись от границ решительно,
До московских ворот дошли.
Несмотря на демарш внушительный,
Там погибель себе нашли.

…К тому времени вождь очухался,
Понял промахи первых дней,
Словно пороху там нанюхался
На фронтах между двух огней.

Став Главкомом в часы серьёзные,
Он командный состав собрал.
Дав команды начальству грозные,
Всех виновников покарал.

Дальше, – полной мобилизацией
Красной Армии силу дал,
Моментальной импровизацией
Мощный щит для страны создал.

Встали все на войну народную,
Не жалея себя и сил.
Вместе с яростью благородною
Враг жестокий отпор вкусил.


Были свернуты предприятия
И отправлены на восток,
А оттуда пошёл с проклятием
На фронты новых сил поток.

Днём и ночью в морозы жгучие,
В сильный дождь или жаркий зной
Создавалось звено могучее
Всей Советской большой страной.

Мчались к фронту вагоны полные
Танков, пушек, снарядов, бомб.
Доходили до места молнией,
Загоняя фашистов в гроб.

… Враг до Волги дошёл стремительно
Без каких-то больших преград,
Но в засаде, засев томительной,
Он блокировал Ленинград.

Окружил его цепью мощною
И пространство вокруг закрыл.
Канонадой своей всенощною
Доступ к городу перекрыл.

Жил в осаде, под вражьей нечистью
Город в жутком кольце огней.
А для жителей были вечностью
Девятьсот смертоносных дней.
 
Но не сдался в блокаде каменной
Город-порт на реке Неве.
Подвиг всех ленинградцев пламенный
Немцам виден был в синеве.

Люди вынесли все лишения,
Умирали, но ад прошли.
С целью общего воскрешения
В город путь по Неве нашли.



И с Большой земли продовольствием
И лекарствами мир помог.
И встречали груз с удовольствием
Все, кто выжить в блокаде смог.

Нелегко было льдами талыми
Пробираться дорогой той.
Но счастливыми, хоть усталыми
Добровольцев был вид святой.


…Сталинградскою битвой славною
Мы набили фашистам зад,
Одержав там победу главную,
Стали гнать их в Берлин, назад.

Волга стала врагу преградою,
Слева путь перекрыл Урал.
С разрушительной злой бравадою
У реки он войска собрал.

Но иссякли его возможности
И открытым остался тыл.
От морозов и прочих сложностей
В окружении он застыл.

Был разбит и от града Волжского
Гнал наш воин назад врага,
До границ, через земли Польские,
Аж на Рейнские берега.


…Были танковые сражения,
Был великий под Курском бой,
Были горечи поражения,
Смерть ведущие за собой.

Было время особо тяжкое,
- Враг усердствовал под Москвой,
Но попал в оборону вязкую
И оставил там гонор свой.


Славный подвиг солдат – панфиловцев
Не позволил к Москве пройти,
Разгромил всё стальное силище,
Став преградой на их пути.

И в воздушном пространстве здорово
Лётный наш воевал состав,
Загоняя фашистов в логово,
Там стервятников он достал.

И на море от вражьей нечисти
Очищал наши воды флот.
Героизмом, живущим в вечности,
Создавал всей стране оплот.

С первых дней и до дня последнего,
Когда Гитлер к нам сунул нос,
Гнев людей от шакала вредного
С каждым днём всё сильнее рос.

От Одессы до Белоруссии
Партизаны вели войну,
Били чёрных посланцев Пруссии,
Защищая свою страну.

В катакомбах, в местах неведомых
Обустраивали штабы.
Собирали отряды преданных
Добровольцев для той борьбы...

     Продолжение следует