Художница

Она много курит и много пишет,
кажется, не думая, что покажет ей полотно.
До сих пор носит пёструю одежду
и какие-то гремучие крупные украшения.
Ловко подвязывает зелёную косынку
узлом назад, без зеркала, привычными жестами.

Её пронзительный взгляд, иронически приподнятая бровь
не оставляли равнодушными даже тех, кого сейчас ругают
и о ком уже не хочется говорить. Так, поднимая свою бровь
и показывая белые, с симпатичным изъяном в виде крупных передних,
зубы, она пресекала все Их попытки ухаживать за ней.
Писала она картины имнеугодные, яркие, все насквозь несоветские.
Она каждый раз прочитывала еженедельную,
но никогда, даже при самой неоднозначной погоде,
даже под рюмочку вечером, не говорила о политике.

Зато много говорила о таланте Дали, Пикассо,
книгах, которые ей приносили. И танцевала
в кругу актёров, музыкантов: все, как она, -  художники.

И она всю жизнь оставалась верной себе!
Как будто ни один режим, ни один враг
и ни один из её поистине счастливых браков
не привнёс в её жизнь и не отнял ничего.
Даже теперь, уже совсем седая,
она всё так же улыбается и знает,
что с ней ещё точно
что-то случится… Случится. Художница.