Маргариты

за чертополошником небритым,
слева от кузнечной мастерской -
тихое село, где Маргариты
обретают вольность и покой.
расставляя пО небу фигуры - 
шитые лучами облака -
не тревожит мельник белокурый
сонную ромашку ветряка.

по привычке не считая петель,
будто с пауками взапуски,
вечерами вяжет Гансу Гретель
шарфы, рукавицы и чулки.
никогда не остывает печка -
под сверчковый неумолчный хор
дюжина имбирных человечков
карамелит пряничный забор.

раструбился на дубовой ветке
ворон, до сокровища охоч,
знает, старый: у молчуньи Гретхен,
подрастает рыженькая дочь - 
аленький цветок на шёлке белом,
 мимолётный взгляд из-за плеча...
в доме нет ни зеркала, Гизела,
и не подобрать к ларцу ключа.

цокая ореховым копытом,
дождь проходит, словно в полусне.
правое колено Маргариты
вновь разболевается - к луне.
Гретхен принесёт горячий ужин,
Гретель сварит зелье в котелке -
из толчёных  розовых жемчужин
на рассветном птичьем молоке.

и, забыв, что лишь покой и воля
беспечальны, вечны и легки,
дивная луна с лицом Ла Моля
им шепнёт о счастье - вопреки.