Любка

отрывок из романа "Большая игра"
 
         

Солнце стояло в зените, когда собрав последний стожок, Любка наконец–то присела под одним из них. Вытащив из пакета двухлитровую бутыль с молоком, скрутив крышку, залпом выпила половину.
          - Ну и жара – произнесла она вслух и утершись платком, снятым с головы, посидела, подумала немного глядя на бутыль и взяв краюху черного хлеба, откусила и запила молоком. Когда все было выпито и съедено Любка встала, стряхнула крошки. – Так и где этот чмырь? – приложив ко лбу ладонь козырьком, посмотрела вперед. - Еще не управился. Ну, вот и хорошо, можно еще и вздремнуть. Она постелила платок под голову, вытащила шпильку из накрученных на затылке волос. Длинная, толстая коса, сползла по спине и опустилась ниже пояса. Она перекинула ее через плечо и легла.
         Чмырем Любка называла соседа Петьку, недавно пришедшего из армии и считавшегося ее женихом. Но она повода не давала и это бесило, и раздражало ее. – «Мало ли, что их отцы по пьяни, наобещали друг – другу», - думала она. Но они постоянно сводили их вместе. Вот и сегодня отправили. «Сено надо собрать, сено….» – она задремала.
         Проснулась от того, что кто – то щекоча, ползал по груди. Открыв глаза, увидела над собой Петьку. Противно улыбаясь, он водил по ней соломинкой.
Проснулась? – прошептал он и сглотнув, рукой полез под кофточку.
Убери руку, - спокойно сказала она.
Его реакция была до наоборот и он, наваливаясь на нее, запустил вторую. Этого Любка уже стерпеть не могла.
         - А по соплям! – и сжав кулак, она со всего  маха врезала ему, да так, что из носа брызнула кровь.
         - Дура! Нос сломала! Идиотка! – откинувшись на спину, вопил он, размазывая кровь по лицу.
          Утрись, - сказала она вставая, и кинула ему платок. – Не для того я сберегала себя, чтоб каждый чмырь тут по мне ползал и лапал.
         - Я не каждый, – немного придя в себя, ответил Петька. – Я жених.
         - Что?! Слушай жених, держись от меня подальше. Мне до тебя дела нет! Или ты тупорылый, не видишь, что девушку тошнит от тебя.
         - Кто бы говорил, девушка она. Ославлю, вот тебе и будет девушка.
         - Да я как посмотрю, ты и вовсе кретин. В армии, что ли последние извилины выпрямили?
И она рассмеялась.
         - Не повезу тебя. Добирайся пешком, – поднимаясь и зло посмотрев на нее, сказал он.
         - Ой, напугал. Вилы и грабли не забудь.
         - Сама понесешь.
         - А на черта они мне. Пусть пропадают. Они ж ваши – и подхватив пакет, Любка бросила туда пустую бутыль и посмотрев на Петьку, опять рассмеялась. – Морду у ручья вымой, а то засмеют.
         - Ты еще пожалешь! – крикнул он ей вдогонку.
А та не оборачиваясь, показала ему палец. На том и разошлись.
По пути она решила зайти в лес и собрать малины. Любка вообще любила гулять по нему. Обычно что-то собирая, она пропадала в нем, целыми днями. И никогда не приходила пустая. Кадка, с солеными грибами – Любка. Ягоды на варенье, ароматное, лесное, тоже Любка, орехи, она же. Половина зимних запасов было ее рук дело. Поэтому ей не запрещали и отец довольный не без гордости говорил, - наша добытчица! И мать не в обиде была за то, что та отлынивала от огорода. Но были младшие сестры – Катька и Люська, которым приходилось отрабатывать за нее, те злились. Но Любка была старшая и быстро затыкала их. А то и оплеуху отвесит втихоря, чтоб знали свое место и не перечили.
Вот и сегодня, зная где малины было немерено, она двинулась туда. Далековато конечно но это того стоило. Бредя по лесным тропам, она насобирала молоденьких белых грибов, крепеньких и чистых, без червя, на сушку.
          «Дня через три подрастут можно и с коробом придти» - подумала она и уже не обращала на них внимания. У ручья задержалась. И только, после того, как ополоснула лицо и вымыла бутыль, поспешила напрямик к цели.
Разросшийся малинник пестрел от изобилия зрелых, крупных, и сочных ягод. Сев под дерево, она взяла бутыль и ножом, который всегда был при ней, отсекла горловину. Прорезала с боков дырочки и срезав молодой побег малины, продела и ловко скрутив с двух сторон, закрепила, прогнав концы сквозь скрутку. Повесив бутыль на шею, пошла.
Сначала полакомилась сама, потом стала кидать в бутыль. Ягод было много, и  она
решила собирать только самую крупную. Оглядев кусты, нашла такую и стала
пробираться к ней. Любка уже протянула руку, как куст отклонился и она увидела
волосатую лапу, а посмотрев выше и морду медведя. От неожиданности она разинула рот и он тоже. Но это было не долго, медведь выпрямился, став еще больше и зарычал подняв лапу.
         - А, а, а, а, а!!! – заорала она, закрыв глаза. Не сойдя с места, кричала минут пять,
после чего, открыла их…. Медведь, перекатываясь с боку на бок, на полянке, что была
рядом, ревел зажав уши лапами.  –
          Нокаут, - произнесла она, глядя на него. И продолжила собирать уцелевшую,
после крика, малину. Быстро пополнив бутыль, она решила еще раз взглянуть на
медведя, но не увидела его там, - «очухался», - с облегчением, подумала она и
подобрав пакет, пошла.


          После этого случая, зафиксировав странный сигнал, и определив место, в лес понаехали уфологии. Их удивило отсутствие живности. Ушла. Почему? И они долго работали там, выясняя причину.
         А на далекой планете Орион, так же уловив необычный сигнал и по нему определив местонахождение девушки по имени Любовь, обладательницы уникального голоса, была срочно послана экспедиция. И не успела она подойти к дому, как
космический корабль, бороздя просторы космоса, уже мчался на планету Земля.
          Да, действительно, голосом она обладала удивительным - мягким, бархатистым, с таким переливом звуков, рулад, что соловью не снились. И было еще в ее голосе нечто, настолько мощное, что заставляло постоянно контролировать себя. И все -  таки она пела.
          Ее можно было слушать бесконечно, но…. из далека. Поэтому она пела в полях, подальше от деревни. Потом приметили, где она попоет, там все растет и вызревает быстрее. Местные фермеры, за плату естественно, стали приглашать ее то на картошку, то на зерновые попеть, а через месяц снимали с полей урожай и засаживали по новой.
Любка и животноводство подняла – увеличив рост поголовья и надои. А началось все со своей коровы Зорьки. Садясь доить, она тихонько напевала и молоко само лилось из сосков, только ведро подставляй. Плохо было то, что корова расслаблялась вся. Навозу было… горы, но и в этом была огромная польза, его разбросав, перекапывали на зиму,  а летом все росло как на дрожжах. Ее стали приглашать на фермы, после ее пения, коровы  и их молодняк на выпасе, жевали без передышки, отчего первые давали небывалое количество молока, а вторые быстро набирали в  весе. А куры как неслись... Аж, по пять раз на день. Люська с Катькой не успевали по двору яйца собирать.
         Когда Любке надоело ходить по полям и фермам, она записала свой голос на диски, да пораздавала их, за определенную плату естественно. В общем, подняла она свою деревню с колен.
         Один фермер кирпичный заводик построил, другой свечной, заработал молочный комбинат, птицеферма и народ повалил, валом в деревню « Лучинка », а  ровно, через год, это уже было село « Большая лучинка ».
И все было бы замечательно, если бы не одно но. Не было в селе церкви. А так хотелось иметь свою, пусть не большую, но церквушку, которая и украсила и обуютила их « Большую лучинку ». Правда в село зачастили представители других религиозных течений, ходили по дворам, предлагая свою помощь в изучении Библии, но сельчане ухватившись за мечту, твердо придерживались православия.
         И вот однажды, бабка Степанида со своим дедом Иваном, которым было за восемьдесят, устав от ожидания и разговоров обошли село, организовав сходку. Народу собралось много. Говорили о том, какая она будет их церковь, о маковках, в какой цвет красить и обязательно, что б с колоколами. Потом стали  думать о месте где ее поставить. Вобщем размечтались вовсю.
        - Нет, так дело мы не сдвинем с места, это знаете, сколько деньжищ надо. Сами не осилим, надо спонсоров искать, – сказал крепкий, коренастый мужичок, с загорелым, веснушчатым лицом -  Демьян, что трактористом работал в фермерском хозяйстве, а когда нужды в нем не было, плотничал, печи ставил и слыл мастером на все руки. – Надо начинать с малого. С источника. Каждое святое место начиналось с него. Рядом строили часовенку, где и помолиться можно.
        - И купальню рядом, что б ни с ведра, а зашел и с головой, и с головой, и так раз семь, и обязательно под молитовку, - добавил, дед Иван.
        - Можно и купальню. Это мы все и, сами осилим. Все дело за источником. Кто знает такой поблизости? – окинув взглядом присутствующих, спросил Демьян.
        - Я знаю – подняв руку, сказала Нинка, пышногрудая блондинка, продавец из сельмага. - Здесь недалеко, пойдемте, отведу. 
Она привела их к склону поляны, где сверху, между камней, сочилась вода.
        - Так это место мы все знаем, - разочарованно, произнес Демьян, - хиловат.
И все задумались.
        - А, если Любку попросить, что б гаркнула на него как следует. Может, пробуравит голосищем- то, – предложила Нинка. – Колюнь, сбегай за ней – попросила она, своего двенадцатилетнего сына. – Попытка не пытка, может, что и получится.
Да, правильно мыслишь. Молодец Нинка, – поддержали ее сельчане.
Минут через двадцать, Любка явилась в сопровождении всей семьи. По дороге Колька все рассказал и она, полная решимости, подошла к источнику.
         - Где буравить будем?
         - Вот, - и Демьян ткнул пальцем в камень, - здесь центр.
         - Только уйдите подальше и заткните уши.
Все поднялись на поляну и укрывшись в лесу, заткнули уши.
        - Начинай! – заорал, из укрытия, Демьян.
Любка откашлялась и издала звук, направив его в  расщелину вокруг камня. Он был настолько сильный, тонкий, пронзительный… камень не смог его выдержать и вывалился, небольшой, ровной плитой. Полилась вода, студеная и прозрачная. Любка умылась и попила, потом поднялась на поляну и махнула рукой.
          - Получилось! Получилось! – радовались все, по очереди подставляя ладони, пили и брызгали друг в друга.
          - А вкусная какая. Вот это водица! И ведро будет куда поставить, вон, как камень ровно лег, – сказала тетка Анисья, Петькина мать. - Обождите ка…. Ну ка, расступитесь…. Гляньте ка. Лик! Ей Богу, Лик проявился!
Все стали всматриваться в камень.
          - Свят, Свят, Свят, - крестилась бабка Степанида – Матерь Божья проявилась!
Этакое чудо, на старости лет! – голосила она, утирая слезы.
          - Да обожди ты, - сказала Анисья, -  младенца то нет.
Все, еще с большим вниманием, стали вглядываться в Лик.
          - Так это ж…. Любка! – разведя руками и ударив себя по бокам, прокричала Нинка. –
Смотрите, бровь дугой и глаз карий, и нос ее, вздернутый…..
         - И губки Любкины, бантиком. Она, точно она, – уже не сомневаясь, подтвердила,
тетка Анисья.
         - Чудо! Чудо! – расступаясь, перед Любкой, орала толпа. Одна из бабок, упав
перед ней, на колени, просила снять немощь. – Дотронься Любушка до головушки,
сними проклятущую, - умоляла она. Попадали и другие, потянув к ней руки. -
         - Да вы, что?! Совсем с ума посходили, - не понимая и пятясь от них, говорила
та. - А ну вас! – махнула на них рукой и убежала, через поляну, в лес.