Не вернусь

И уже не город с домами и каменными мешками,
набережными, скользкими в ненастье,
встает передо мной, утомленным прыжками
из окон в объятья очередной страсти,
а имена, выбитые на гранитных плитах,
имена, частично стертые ветром,
похожим на выдох умирающего не своей смертью.

Если мы еще не умерли, то умрем непременно,
но не здесь, а в городе,
построенном на руинах Карфагена,
в песках неродимой сторонки,
под первой пальмой нелепой гонки,
не остывая под бесконечным зноем,
рядом с нетрезвым Ноем.

Но покуда полон зверинец фантазий,
я рисую эскизы и пишу полотна,
удивляясь неявной связи,
что плющом обвивает плотно
и шагнуть не дает в потемки,
где уже сторожит негромкий
голос, твердящий снова и снова
обрывки одного слова
или двух, до смешения похожих,
оставляющих след на коже.

Но вернемся к городу с ночными огнями
и подсветкой значимых строений,
расположенному в крутобокой яме,
предмету невеселых стихотворений,
к его фонтанам, не уместным на фоне влаги,
сочащейся с неба и снизу,
напитывающей обвислые флаги,
к этому заброшенному парадизу,
где я родился, одиноким опенком
на пне погубленного древа
и, став чувствительным ребенком,
научился думать справа налево.

Я вижу его на экране:
кинозарисовка и прогноз погоды,
с музыкой, как уксус ране,
дающей импульс на долгие годы.
Особенно здесь, в Москве двуликой,
с солдатами армии Наполеона,
объевшимися зеленой клубникой
до смерти еще во время оно.

Я уже не тот, кто возился в луже
со щепками — парусниками Синдбада
или Одиссея, - подталкивая их, «ну же!»,
неситесь в жерло канализационного ада.
Но и не другой, стоящий на страже
своего мирка, уместившегося в подсобке
магазина, и не тот, что может быть гаже,
сжигающий идеалы юности в паровозной топке....

Я стою перед необходимостью вернутся,
не с повинной, а купцом с товаром,
переколотив в багаже чашки и блюдца,
растеряв все, доставшееся даром.
И вроде не ждут, не готовятся к встрече,
И дождь, и холод и вечный вечер,
И имена на плитах едва различимы,
И раны сердца неизлечимы,
И деревья выросли, их кроны выше,
И внутренний голос совсем не слышен,
И этот дядька с потухшим взором
Бродит по городу, в котором...