Слово

я пытаюсь быть - это тоже дело,
рассветное солнце целует скалы,
как скальп, хотя скальп - всего лишь часть тела,
как дуга - всего лишь частичка овала.
ветер делает крюк над моим пробором
поднимая волну. опускаясь плавно
облака ложатся головным убором
на скальп скал, чтобы небыло им прохладно.
над водой поднимается малая птица,
раздвигая воздух своими плечами.
ну куда еще чайке бы взять приютиться,
если только не к созвездию чаек,
что щекочет небо своими крылами?
воздух вязкий, точно бы масло косторки,
или мякоть грэйпфрута с костями-нами,
только если есть мякоть, значит есть и корка.
удивительно.
                я остаюсь на месте,
разве что только лечу волосами.
вот представь:
                что было бы если
небеса назывались всегда небесами?
это напрочь лишило меня бы дела,
а вселенную напрочь лишило бы призмы,
сквозь которую мир оказался телом,
либо только изгибом изящной кисти
все твоей же.
                что если бы каждое слово
отражалось в воде? (оподаю листами,
видно дерево тоже весьма знакомо
со стихотечением) мы бы листали
волны страницами.
                ну хватит об этом,
чую грозу, бирюзовое небо
скоро затянет серебряным цветом
нужных груди моей зрелищ и хлеба,
первая сочная теплая капля,
падает, мягким но точным уколом;
волны баюкают сонный кораблик,
я повторяю движенья глаголом.
молния.
                громом в груди зазвучало,
 вплавленно в воздухе,будто в свинце, ,
ало-лиловое слово "начало",
напоминая о скором конце.