Вероломной Марьяне

Марьян, ты говорила, он - герой,
Я о тебе мечтал, как о невесте
И был в тебе я, словно геморрой,
Наверно, больно, в том же самом месте.

Какая ты? Уж вспомнить не могу,
Для белого похожи все мулатки,
С тобой мы целовались на бегу,
О, как же мне хотелось шоколадки!

Да, если бы я был тебе, как брат,
Ты, всё равно, была бы чем-то новым,
Но были ах, Арбат и ох, Арбат,
А я к тому моменту был олдовым

И офис был, и в офисе диван,
Я пионеркам был крутой мужчинка,
Водил тогда к себе я в офис дам,
Мне нравились они и дармовщинка.

Я только неформалок приводил,
Мажорокам же любовники - мажоры,
Та хороша, а та - как крокодил,
Зато другим даёт в постели форы

Перед тобою тьма была других,
Женится, помню, ни одной не обещаю,
Но не о них, а о тебе мой стих,
Который я тебе и посвящаю.

Ты для меня экзотикой была,
Ну, или неизведанной планетой,
Мне позже Света сына родила,
Тогда меня делила ты со Светой.

Ты помнишь Свету? С ней мы разошлись,
Ну, а тогда, во глубине подвала,
Ты плакалась ей на меня, на жизнь,
И Света математику решала.

Я был порочным, или был порочным круг?
Я не был наркоман и уголовник,
И знала каждая, другая - просто друг,
И знала каждая, что я - её любовник

До Светы тоже было хорошо,
Любил тебя я и одну портниху,
Казалось, прикиплю к тебе душой,
Мы вместе собирали облепиху,

А дело это было под Москвой,
Пока я помню - это не забыто,
Ты говорила - я спаситель твой,
Но думал я -  как не хватает быта.

И не было мне смысла ревновать,
Как ревновать Варвару, скажем, Пашке,
Вы все легко ложились на кровать,
Но оставались мятыми рубашки.

Ты не смогла б, Марьяна, стать жена,
И это, в общем, не в тебе причина,
Для счастья хоть бы комната нужна,
Забота и стиральная машина.

В подвале-офисе была диван-кровать,
Меня переводили в программисты,
Мечтали негры мне по шее надавать,
Ведь негры - это первые расисты.

А помнишь случай, вышло всё хитро,
От шахматности чуть не сдох от смеха,
Спустились, что бы сесть в вагон метро,
В вагоне чёрный с белой дамой ехал

Ты научила фильтрованию небылиц,
Спустя пять лет я покупать приехал скутер,
Сказала мне: все знают, ты - мой принц!
—Марьян, что надо? —Показать компьютер.

Марьяна, хуже нет тебе зимы.
Нет смысла загорать, твой  - отдых волны.
Ты поняла, что вероломны мы,
Но ведь и вы, порою, вероломны.

Прошли года, давно я не в Москве,
Уехал я, и след твой потерялся
Я помню всё, что было в большинстве
Моих страстей, в стихе я не стеснялся.

Не думаю, что ты его прочтешь,
Другой, кто прочитает и оценит,
Не знаю я, чем ты сейчас живешь,
И кто тебя накормит и оденет.