Сказка о любви. Глава 2. Яблоки с брусникой

Глава 2

ЯБЛОКИ С БРУСНИКОЙ

Вот и самый весёлый праздник в России — Новый год — ушел в небытие. Долгожданные денечки отдыха, которых с нетерпением ждали Анна и Александр, быстро пробежали. Они с трудом втянулись в рутину ежедневных забот, их семейная жизнь опять потекла размеренно, без эмоциональных всплесков. Со дня их первой встречи у «молодой четы» установились нежные трогательные отношения, им хорошо было вдвоём. У Александра это был второй брак, а Анна была впервые замужем. Как девчонка, она радовалась тому, что наконец-то в пятьдесят с ней рядом настоящий мужчина.
С юношеским энтузиазмом Анна старалась сделать их семейную жизнь счастливой, она была великолепной хозяйкой, во всём разбиралась, в её голове роились планы, у неё всегда было желание что-то приготовить, что-то сделать своими руками,— ей всё было интересно. Она с детских лет любила вести домашнее хозяйство, любила ходить по магазинам — выбирать и покупать продукты, ничего и никогда не уходило из поля её зрения.
Холодильник в доме всегда был полон разной вкуснятины. Она любила возиться на кухне, многое, конечно, она умела, но б;льшую часть блюд готовила по книгам, вечерами у телевизора выискивая в толстых книгах интересные и простые в приготовлении рецепты блюд. Словом, всему новому она училась с великим старанием и с огромным удовольствием, и к моменту своего замужества она, как старая барыня, знала толк в домашних делах: пекла чудесные пироги, торты и печенье; у неё получались замечательные настойки и наливки; летом вкусным вареньем, джемом и повидлом пополнялись запасы на зиму. Анне нравилось удивлять Александра и своих гостей вареньем, джемом или повидлом, приготовленным по редким рецептам, например, в холодный зимний вечер к чаю подавалось яблочное варенье с кусочками груши, малиново-яблочный или клубничный джем.
Банки и баночки с красивыми этикетками, которые заказывались Анной в типографии по ее собственным эскизам, как в фирменном магазине, стройными рядами стояли в погребе, который, по настоянию Анны, был вырыт под домом. Там хранились и запасы овощей на зиму. Жили они за городом, и в силу большой занятости супруги не могли позволить себе такую роскошь, как частые на поездки-вылазки за продуктами. Вот и было в этом доме все под рукой и с запасом.
За мужем Анюта ухаживала с милым усердием и своей навязчивой заботой иногда выводила Александра из себя, так как он был из разряда тех редких мужчин, которые привыкли заботиться о себе сами. Перед его уходом она настойчиво проверяла, взял ли он свежие носовые платки, прихватил ли он в пасмурную погоду зонт, не забыл ли он свои очки, ключи... Он всегда был ухожен, выглядел идеально даже в халате и тапках. Александр не мог надивиться хозяйственности, талантам своей жены, при этом она успевала ещё и работать: она была заведующей кафедрой в университете, готовилась к защите докторской.
Александр и Анна были офицерскими детьми (отцы в их далёкую детскую пору были ротными), они умели буквально всё: готовить еду, топить печку, колоть дрова и сооружать из них красивые поленницы, копаться в огороде, работать в саду. И еще много чего они знали, чего не знают люди гражданские — они умели терпеть и преодолевать любые трудности, а также как никто другой умели ждать. А еще, как смеялась Аня, она, как настоящий дембель, умеет лихо обматывать портянками свои хорошенькие ножки.
Бывали дни, когда супруги готовили вместе. Александр, облачившись в цветастый фартук, с серьёзным видом стоял у плиты, а Анна своему любимому шеф-повару помогала — мыла, чистила, резала, подавала и подносила, а между делом, прижимаясь к спине мужа, целовала его седой затылок и уши, нежно и ласково гладила грудь и живот, а он, с ножом или ложкой в руках, на минуту замирал и с напускным видом ворчал, что она страшно его отвлекает, а сам в это время поворачивал голову и подставлял жене губы для ответного поцелуя. В эти тихие семейные праздники, как они их называли, Александр был невероятно болтлив. Он подробнейшим образом рассказывал рецепт приготовления блюда, над которым он колдовал, исподтишка поглядывал на Анну, не надоел ли он своей благоверной. Его глаза светились любовью и счастьем, они обещали царский подарок ночью.
Аня была терпеливой и воспитанной — никогда не перебивала, внимательно слушала, не спуская пристального взгляда своих больших маслиновых глаз с обожаемого объекта любви, со своего любимого Сашеньки, а он ещё больше заводился, ещё больше её удивлял — обольщал своим умом и начитанностью. Анна обожала эти приступы болтливости: он таял на глазах — становился великолепным и обаятельным мужчиной-соблазнителем, блистательным рассказчиком, куда-то уходила его закрытость, офицерская собранность, немногословность, резкость, властность и жесткость, даже жестокость. В эти минуты они были связаны чем-то невидимым — волны чувственной радости и любви перекатывались от одного к другому и вновь возвращались. А глаза, их глаза, как они сияли!..
— «Ну, что, полковник? Ты всё сделал: баню построил, банную утварь купил, самое время праздновать открытие! Первой гостьей будет моя милая Анюта, а потом с мужиками оторвёмся, пива попьем и поговорим. Так! — Саша ударил себя по коленям и встал, начал ходить по кабинету и думать.— Надо приготовить десерт для моей подружки, а ещё не забыть про ужин. Какой-нибудь рыбки, что ли приготовить? Пожарю-ка я, например, палтуса (он у меня чудесно получается) и картошечки по-французски запеку. А что еще придумать? Я в микроволновке приготовлю… Что? А вот что! Она любит яблоки печёные, с ними хлопот никаких, приготовлю я их с брусникой и мёдом. В холодильнике у моей хозяюшки всегда в широком ассортименте ягодки полёживают. Заварю чай с травами, в букете будет солировать её любимая мята. По капельке спиртного нам совсем не помешает, чтоб моя дама разомлела от бани и от меня, чтоб сладенькой и славной конфеткой стал-а-а-а… Ох, ты, понесло меня куда-то! Вот подурачусь! Устрою ей ответный приём не хуже, чем она мне третьего января сего года. Как вспомню апельсиновый десерт, так мой мальчишка сразу оживает! И как я, старый дурень, раньше не понимал, что с женщиной может быть всё красиво и на высоком подъёме.
Кстати, буквально на следующий день после десерта прочёл у Ромена Роллана в романе “Кола Брюньон” кое-что о женщинах. Так, открываем страницу, вот закладка, ага, вот: “И подобно тому, как под кожей у хитрых женщин я умею, старый плут, угадывать их желания и тайну мысли, лукавой и опасной, так и под корою моих деревьев, шершавой и атласной, я умею распознавать их сокрытую душу, которая вылупится из яйца,— если я пожелаю ее высидеть” (Роллан Р. Собр. соч. В 9 т. Т. 5. М., 1983. С. 56–57). Кажется, и я потихоньку-полегоньку вхожу в роль старого плута —  начинаю понимать, что нужно женщине.
Вот мужик пишет, так пишет, всю соль простого французского мужика показал, надо бы и мне что-то в этом духе попытаться написать про русского мужика. Пороюсь-ка я в библиотеке, подумаю, посмотрю, в народ выйду, а то сижу за ноутбуком, а за околицей, понимаешь, своим чередом жизнь течет. Надо взять Аннушку и махнуть летом на недельку-другую в деревню. С людьми пообщаемся, пособираем в лесу грибов и ягод, на речке с удочкой посидим — комаров покормим. Ха-ха-ха!.. Представляю, мою с удочкой!.. Как она спозаранку сидит и хлопает комаров по своей соблазнительной мордахе, при этом жуть как дуется на меня, но не показывает виду за то, что ни свет ни заря п;днял ее. А сама сидит, говнюха, якобы с довольным видом и все:
— Сашенька, Сашенька!..
Ох, эти бабы — актрисы!.. Что это я понес? Благодари господа, что она тебя, грубияна, терпит и любит, что тебе повезло с женщиной во второй половине жизни. Вроде на других мужиков не заглядывается, но они-то, особенно дружки мои фронтовые, к ней с разговорчиками и беседами, как пчёлы на мёд, так и летят. Я уже начинаю ее обаяние ненавидеть, хотя сам на него когда-то быстро подсел, все внутри у меня переворачивается, когда вижу, что у мужиков на нее слюни текут. Надо будет электронную почту моей ласковой цветочницы почитать, когда она отмокать в ванную засядет. Может, с бывшим своим переписывается?
И чего это я, в конце концов, разошелся? Грех думать так о моей Анечке, но проверить не мешает, одна рога хорошо наставляла… Золото попалось, только приглядывать за этим золотком надо, ишь как она шарфик себе на шею завязала. Небось, какого-нибудь своего бывшего так развлекала. Господи, если бы не Аня, как бы я жил?.. Даже страшно представить! Так, отставить все мысли, философ! Работы много!
Так, а что с одеждой? В чем принимать прекрасную даму, не нагишом же? А почему нет? Баня же! Завернусь в полотенце брусничного цвета, которое купил накануне, а еще к столу льняные салфетки нужно  прихватить. А ещё надо предупредить гостью о форме одежды: это брусничный наряд, который она купила на днях, она в нем потрясающая. Так! Ну, а еще, само собой, баню подготовить! Это не проблема! Все, пошел исполнять.
Ещё, ещё подарок в баню не забыть бы. Первый раз в жизни женщине бельё покупал. Мой дружок, Лёха, большой ходок по бабам, сдержал слово и пошёл со мной в бабский магазин.
Девчонка-продавщица спрашивает:
— А какой размер?
А я ей листочек со всеми данными, которые я списал с её бельишка. И выбрал я два комплекта — белый и нежно-зеленый. Думаю, Анютке понравится. Вот хохма-то была с этой покупкой, когда мы, два матёрых волка, завалились в магазин, все девицы и женщины, которые там лифчики да трусы перебирали, при нашем появлении развеселились, глупые шуточки отпускать начали. Мы тоже за словом в карман не полезли. Давно мне так весело не было. Потом мы с Алексеем в баре немного посидели, поговорили и отметили покупку. Хороший был день!
Анна давно хотела навести порядок в кабинете мужа, но тот решительно не пускал ее с тряпками в свою обитель, говорил, что сам готов вытереть пыль со стола и книжных полок, но с каждым днем слой пыли всё увеличивался, а Александр всё упирался и не пускал жену в свой кабинет.
В Александр в субботу решил отдохнуть от своего писательского труда и отправился в баню. Он обещал Анне скорую презентацию, по его словам, он наводил там последний лоск. Анна, надоевшая смотреть на увеличивающийся слой пыли на мебели, увидев, что муженек ушел готовить баню к презентации, с ведром и тряпками отправилась в кабинет. На столе, рядом с ноутбуком лежала стопка свежих оттисков — рукопись книги ждала очередной вычитки. Анна навела порядок на книжных полках и принялась вытирать пыль со стола, и ее взгляд упал на верхний лист, глаза выхватили первые строки:
«Мой изощренный любовник-соблазнитель, давай обниматься…»
— Господи, что это?
«Я, широко расставив ноги, сяду к тебе на колени…»
Анна, прочитав это предложение, не смогла справиться со своим женским любопытством и, присев на край стула, стала быстро, оглядываясь на дверь, читать. Ее лицо изменилось, она с трудом дышала, ей стало дурно, усилием воли она взяла себя в руки:
— «Ведь это всего лишь  рукопись. Значит, он пишет что-то… Что-то?! Хорошенькое дело… что-то!.. Что делать?..»
Немного успокоившись, она начала читать с самого начала.

«Мой изощренный любовник-соблазнитель, давай обниматься. Как на этот раз? Ты сидишь на стуле, а я, широко расставив ноги, сажусь к тебе на колени… Можно я без трусиков? Ну и ты!.. Чтоб ничто не мешало нашей любви, чтоб чувствовать друг друга каждой клеточкой. На мне будет черный бюстгальтер и короткая красная юбочка с запахом, сшитая мною для нашего свидания, а также потрясающие черные туфли на высоком каблуке. Да, забыла! Как я могла!? Чулки, чулки черные! Ты доволен, милый? Как тебе мой вечерний наряд? Думаю, ты в восторге.
Правда, сидя у тебя на коленях, я буду несколько выше тебя. Чем же ты будешь заниматься?  Значит, так, ты будешь покусывать мои крепенькие груздочки, а я гладить твою голову, шею, спину… А дальше мои чуткие ласковые руки начнут тихо-тихо скользить вниз, слегка нажимая и отпуская, потом по рукам, все ниже и ниже — к главному источнику твоего и моего наслаждения... Я дотрагиваюсь до твоего главного оружия, потрясающего копья, и, нажимая и отпуская… А копье в ответ на мои нежные и ласковые прикосновения начинает «возмущаться» от удовольствия и уже желает меня...
Я и ты уже находимся в состоянии трепетного возбуждения, твои резервуары наполнены терпким соком любви, ты начинаешь терять контроль над собой и хочешь яркой молниеносной разрядки. Я, чувствуя твое дьявольское напряжение, поворачиваюсь и, упершись обеими руками в стену, еле сдерживая нетерпение, подставляю свой восхитительный цветок, и ты, как варвар, с силой — от долгого ожидания и сильнейшего желания — вонзаешь свое прохладное копье в мое теплое влажное трепетное тепло… От удовольствия, что оно, драгоценное, вошло, я сладострастно вскрикиваю… Я нежно его обхватываю, сжимаю, чем привожу тебя в дичайший восторг... Ты, несколько секунд наслаждаясь входом в мое горячее тело, держишь мои бедра так тесно, как только можно… Я прошу тебя: “Хочу, хочу!..” Ты медленно-медленно, ускоряясь, начинаешь движение… Я издаю негромкий победный стон — я поймала состояние чувственной радости, в данную секунду я женщина-зверь, у моего тела настоящий праздник — это зов дикой природы, в такой момент дикого животного восторга каждая женщина принимает и дарит новую жизнь…
Это будет длиться и длиться… долго, очень долго… Я так хочу!.. Твоя нежная месть сладкая и утонченная… Я буду стонать и молить о пощаде, а ты неумолим, ты молчишь… Ты наслаждаешься моим телом, грудью, бедрами…, твои руки жадно и развратно, властно и грубо владеют мною, владеют безраздельно… Я разрешаю и тебе, и себе абсолютно все, все, все… Ты и я, мы, хотели этого давно, мы хотели с тобой утонуть в океане чувственной любви, потому что мы страшно соскучились, мы давно хотели испить большую чашу нашей пламенной любви…
А вот теперь я издаю главный стон — тихий стон животный радости: я, женщина, я насладилась любовью, моя плоть ликует, поет и восхищается… Кем?.. Моим Господином, моим Богом!..
Мой Господин, мой Повелитель, когда ты соблаговолишь испить меня еще, я всегда готова по первому твоему требованию и желанию дарить себя и мою радугу-любовь.
А хочешь-хочешь будет по-другому? Я встану на колени (ты сидишь) и буду, поддразнивая, затягивать тебя в омут моих бесстыжих глаз..., а потом, потом… ты будешь томиться от наслаждения — от бурной вспышки...
Хочешь этого, хочешь?.. А я так хочу, хочу тебе, милый мой, доставить тебе ни с чем несравнимое удовольствие!.. Я хочу, чтоб мы оба потеряли над собой всякий контроль, и лишь Матушка-природа раздирали нашу плоть — до стона, до неистовства, до чувственного восторга, до изнеможения!..
Доброй ночи, дорогой мой человек!
Расставание прошло красиво, думаю, мы оба расслабились. В голове у меня легкий сладкий туман, а в теле еще долго-долго будет гулять истома... Ладно, милёночек мой, нежно целую твою мордашку, после эдакого полета фантазии мы отправляемся, кто куда. Знаешь, что-то есть захотелось. Я отправляюсь на кухню, мой Повелитель…
Пока! До скорой встречи в нете! Твоя большая проказница N.»

— «А мой милый друг, паршивец эдакий, хорошо пишет, редактор еще капельку поработает с текстом и в печать. Да-а-а-а!.. Не роман ли у моего золотого в интернете, может, старая любовь объявилась? Что же делать, что же делать? Не скандал же закатывать мужику за то, что он талантливо фантазирует. Придет время само собой все откроется. Подожду! Надо быстрее из кабинета убегать. А вообще-то в сердце защемило, надо это спрятать. Не посылай мне, господь, опять разочарования! Ладно, пошла на кухню. Так, улыбку изобрази на лице, дорогая моя, не кисни! Черт меня принес с уборкой сегодня!» — подумала Анна и в глубокой задумчивости побрела на кухню.
Она постаралась все мысли о прочитанном выбросить, решила об этом никогда не думать. Когда-то в молодости она такое навертела-накрутила от ревности, что после этого дала себе зарок,— никогда не ревновать, быть всегда в себе уверенной. Анна, как ни в чем не бывало, пошла звать любимого мужа, заработавшегося на свежем морозном воздухе, на обед. Она вышла на крыльцо и громко крикнула:
— Сашенька, обедать, милый!
— А что сегодня на обед? — услышала она в ответ.
— Твой любимый борщ, котлеты с подливой, картофельное пюре, а еще мой любимый клюквенный кисель. Как тебе меню?
— Отличное меню! Дорогая моя женушка, меня все устраивает, ты же знаешь, я всеядный! А если красивые глазки будут на меня смотреть, так и горчицы с хреном не надо! Пойдем-пойдем, моя расторопная хозяюшка, домой, а то простудишься — сегодня вон какой мороз на улице стоит, а ты легко одета.
Когда они сели за стол и принялись за борщ, Александр торжественно сообщил Анне новость:
— Анечка, ненаглядная моя, я приглашаю тебя на открытие бани «Березовый дух». Сбор в девятнадцать ноль-ноль девятнадцатого февраля, в пятницу.
— Саш, как-то это все не ко времени. А? Может, отложим на неделю. Это же надо выдумал — «Березовый дух». А в гости кого позвал?
— Возражения не принимаются,— по-офицерски повелительно произнес Александр,— планируй свои дела так, чтобы этот вечер был наш. Презентация, думаю, растянется на месяц, но первой гостьей будешь ты, а потом мы с мужиками попаримся. Ань, соглашайся, ну? — умолял Александр жену, с трудом отрываясь от вкусной котлеты, и хитро на нее посматривая.— Я для тебя проведу экскурсию по своим постройкам, а потом увидишь, как я мастерски владею веником. Эх, как я пройдусь по вашей упитанной фигурке, такие формы с удовольствием…
— Это еще кто кого веником-то лупить будет! — засмеялась Анна. — Ну как тебе откажешь? Хорошо-хорошо, уговорил! Отменю свои дела, так и быть. Принимаю твое приглашение. Ты много труда и энергии, души, милый мой, отдал своему детищу, мне неловко тебе отказать. Договорились!

(Продолжение следует)