гоголю

К 200-летию со дня рождения Николая Васильевича Гоголя.
На установку памятника Гоголю и его героям.
В городе Миргороде
«Горьким словом моим посмеются…»
Е.Сирин

Укрыт холмами с трех сторон
В долине речки, что Хорол,
Среди болотистых низин
Казак поставил дом и тын.

Трудился  честно на земле,
По вере жили, по судьбе,
Детей растили, поднимали,
Седую старость уважали.

Свободным был он казаком,
Читал молитвы, знал закон,
Бандуру часто в руки брал,
Родную землю воспевал.

Любил окрест свою природу
Кленовый лес, ставочков воды.
Вокруг такая благодать,
Что трудно даже передать.

Одно смущало казаков –
Соседи за большим холмом:
И те, где утром солнце всходит,
И те, где вечером заходит.

Да и соседям был бы рад,
Кабы не их иной уклад.
Их вера, быт и их еда
Противны были иногда.

И чтобы не менять уклад,
Мир казаку был точно клад.
Как сговорились, мы не знаем,
А так кумекаем-гадаем.

Сегодня там, где наш казак
Поставил хату кое-как,
Стоят дома, дороги есть
Курорт открыт и магазины.
Вместо телег уж лимузины.

Остались в городе казаки
Они теперь сидят по хатам
А не в разъездах у реки
Где басурмана стерегли.

А у дороги пиво пьют
Бочонки с порохом несут
Наверно пушку заряжать.
Но только вот куда стрелять?

Напротив дом, каштаны, хаты,
Но казакам не до гарматы.
Бочонки с пивом принесут,
На полную потом живут.

За пивом принесут горилку,
А вечером – чаривна жинка.

Ты не подумай, мой читатель,
Что я казаков почитатель.
О них хоть так вот и пишу,
Плохим ничем не погрешу.

Создатель этих казаков
Курилин Юра с Почапцов.
Напоминают, что вокруг
Сейчас потомки их живут.

Нет, не халтура тут, а диво –
Реклама разливного пива.

Здесь есть еще казак – упившись,
Лежит на крепостной стене.
Так хорошо, трубкой дымит,
Такой беспечный его вид.
Вот только б крест не потерял
И со стены бы не упал.

Казак подальше, у музея,
Он курит трубку и бледнеет
И смотрит вдаль, куда пошли
Его собратья-казаки.

Пошли за пивом, он их ждет
В надежде: кто-то принесет
Хоть кухоль пива иль вина –
Так разболелась голова.

Вино, табак, не смех, а ржачка,
Кому нужна такая жвачка
Рекламу сделать с казаков,
Героев прожитых веков.

Казаки землю защитили,
Нужду терпели, не тужили
И землю потом окропили,
Но почему про них забыли?

Сейчас стоят не те казаки,
Им этим всем теперь до сраки.
Такие были, будут, есть,
Но не таким должна быть честь.

А тем, кто родину любил,
За нее жизни положил,
Кто был в дозоре на коне,
В засаде на сырой земле,
И за бандурой, и в семье,
За горькой думой о стране.

Как много можно показать
В скульптуре, надо только мать
Хоть чуточку патриотизма
А не выдумывать харизмы.

Мне не хотелось, чтоб казаки
Вот так сидели в моей хате –
С крестом на шее и в хмелю,
Забыв и веру, и семью.

Напившись пива, можно рядом
Присесть на мощную гармату
И крикнуть: «Геть все нипочем!
Четвертым буду казаком».
Да время вышло воевать,
Спокойно можно пировать.
Землю родную защитили,
Татарву в Днепре топили
Ляха били, он скрывался,
Батог и москалю достался.

Вернулась слава из веков
И наваяли казаков.
С кого лепили, не понять.
Поставили – и вот стоят.

Но славу городу принес
Тот, у кого огромный нос.
Родители Миколой звали,
Мы Гоголем завеличали.

Хоть гоголем и не ходил,
Но имя все же заслужил.
Себя с иронией назвал,
Когда рассказ свой подписал.

Мир город точно описал,
В своих поэмах рассказал,
Какой уклад той жизни был,
И кто, и как, и с кем дружил,
Какие пряники пекли,
Их съели все, и не ищи.

Как ссорились и как мирились,
И никогда не расходились
Две миргородские семьи –
Если сравнить, то это мы.

Преданье милой старины,
Вы нам сегодня дороги,
И ваши чувства и слова
Забыть по-прежнему нельзя.

Герои те ожили снова,
Хоть 200 лет прошло, по новой
У лужи той сейчас стоят
И нам о прошлом говорят.

Но выше всех стоит их автор,
Потупив взгляд на ту трубу,
Которая в земле зарыта
Несет вонючую струю.

Ее не видно, мой читатель –
Строитель смог ее запрятать.
Доска почета там стояла.
Почетных же людей не стало.

Но это так для тех, кто вспомнит,
А кто не помнит – не беда.
Таких побольше, как всегда.

Да, памятник такой и надо,
Чтоб в городе он нашем был,
Но почему же к церкви задом
Его чиновник водрузил?

Да, место, видно, не искали.
Хорошие давно продали.
Решили, тут ему стоять,
Собою город прославлять.

А за спиною храм Успенья,
Где слышатся церковны пенья.
Но почему же только тенью
Он входит в церковь на вечерню?

И этот город видел он.
В храмы, церкви был влюблен.
Преданье есть, он в ней молился,
А выйдя, низко поклонился.

Когда из церкви выходил,
Его приятно удивил
Вид лужи в центре городка –
Да, в центре и была она.

Она не часто возникала,
Но после дождичка бывало.
Детишки появлялись вдруг,
И брызги сыпались вокруг.

Конечно, лужу осушили,
Асфальтом место замостили,
Ставочек рядом углубили
И лебедей в него пустили.
Такая детям благодать –
Кормить и можно поганять.

Гулять опасно возле лужи.
Оградой обнесли калюжу.
Иванам к ней не подойти.
Опасно, могут не спасти.

Была ли лужа? Да, была,
Но не она, нет, не она
Стала героем повестей,
А почести воздали ей.

Но отвернут и от калюжи,
Калюже тоже он не нужен.
Мог бы вночи звезды считать
И лебедей поохранять.

И отраженье куполов,
И колокольный перезвон
Не видит и не слышит он.

За храмом дальше есть село,
Что и прославило его.
Сюда он снова приезжает,
На ярмарке друзей встречает,
И фото можно сделать с ним
Всего за 10 только гривн.

А дальше Русь, Россия-мать,
Которую не мог понять.
Взывал: «Россия-Тройка, Русь!
Я за судьбу твою молюсь».

Любил Россию – Храмом Божьим
Ее он часто называл,
А слова «Бог» и «Матерь Божья»
В молитвах кротких повторял.

Склонив главу и праву руку,
Как будто показал кому-то –
Возможно, есть спасенье там,
Куда он волю дал перстам.
Иль протянул невольно руку
К газопроводу с Базулука.

А если б ниже он стоял,
То в руку денежку поклал
За нос тянул, как за вареник,
Шептали б, был он шизофреник.

А может, взгляд на Иерусалим,
Куда поехал он один
Гробу Господню поклониться
И за нас грешных помолиться.

До церкви рвался он душою,
А оказалась за спиною.
Герои тоже по углам:
Одни вдоль лужи, свинья там.

Да, места много на земле,
Но почему всегда тебе
Такая вот судьба досталась,
Чтоб над тобою посмеялись.

Жидов писатель не любил,
В произведениях клеймил,
Их нравы, подлость и обман,
А пострадал за это сам.

Толерантным он не был,
Иноверцев не любил,
Мог видеть душу человека
И за совестною завесой.

Потомки живших здесь жидов,
Решили, что уже гото
Гоголь стоять спиной к кресту,
Лицом же к ихнему торгу.

От церкви подло отвернули
И православных обманули.
До церкви только повернули
Свинью, хряка, не знаю я.

Теперь вот очередь твоя
Сесть на свинью и улыбнуться –
Такая вот нехитра штучка,
Как бесов в свиньи поместили,
Наверное, уже забыли.

«Торгуй, обманывай, дури» -
Такой девиз у них в крови
Прививку сделали и нам,
Теперь торгуем тут и там.

Хохлы – что новые жиды,
Но вот куда ушли они?
Тем вот и Гоголь озабочен
И голову поднять не хочет.
Смотреть на эту суету
Ой не могу, и не хочу.

Еще есть Гоголь на вокзале,
С пером сидит на пьедестале,
В тетрадку быстро отмечает,
Кого, и кто, и с кем встречает.

А может, он сюжеты ждет,
Что новый Чичиков придет
Менять на евро наши души,
А может, мы и станем лучше.
Напоминая нам, что есть
Святая вера, гордость, честь,

Писателем он русским был,
Возможно, это заслужил.
Так говорят лишь только те
Которые не знают, где
Была Россия с Украиной,
Как хата обнесенна тыном.

Была единая держава,
Имел тогда свое он право
На разных языках писать,
Никто не мог и запрещать.

Шевченко на родном писал,
Никто ему не запрещал.

Но почему писал по-русски,
И почему не по-французски,
Латынь ведь знал – и не писал,
На польском мог – не пожелал.

А если б нас сейчас спросил,
Какой язык нам предпочтим,
Сказали б: «Любим наш родной,
Еще говяжий и свиной».

Сейчас руками репу чешут,
Украинским бы нас потешил,
Но что на это вам сказать?
И на украинском читать
Его не будете пока.
Для вас все это ерунда.

Вам деньги лучше считать вслух.
Валюта так ласкает слух,
Лишь бы побольше, и потом,
Слюнявя пальцы языком,
Считать, рукам не доверять,
На гривны гордо поменять,
Напившись пива, поболтать

И поддержать родной язык,
Чтоб не уперся вдруг в кадык.

Родной язык дала нам мать,
Семья и Божья Благодать,
На нем и нужно размовлять
И языком не торговать.

Гоголь писатель наш родной,
Он здесь родился, он с тобой
На ярмарке и на курорте,
И в Питере, и в Москве,
В Париже, Риме и Берлине,
Но нам он все-таки поближе.

А как живут у нас сейчас,
Чтоб заработать про запас
И на еду, и на жилье,
Куда не едут, е-мое.

А Гоголя за что винить,
Что вдруг поехал заробить?
Что изменилось с давних пор,
Кому давать теперь укор?

Так почему на Украине
Таланты вечно не ценили?
Что изменилось? Ничего.
Таланты – местное чинье.

Таланты надо возвышать,
Давать дорогу, не мешать,
Чтобы страна была богаче,
Добром наполнены палаты,
Чтоб верой крепла и цвела
Любимая наша страна,

Соседи, видя честный труд,
Сказали: «Славно там живут!
Вот нам бы так хоть день пожить,
Вот так работать и любить,
В такой стране всеми любимой
Жовто-блакитной Украине».

О, если был бы я ваятель
Или крутой предприниматель,
То всех героев рассадил
Там, где привычно место им.

Писателя, конечно, в центр,
На место елки – монумент,
На храм смотреть, не на базар –
Такой пример полезен нам.

Скрестил бы руки на груди,
Как ко причастию идти.

У ЗАГСа Оксана и Кузнец,
Он ведь такой вот молодец -
Такой подарок подарить!
Как за него не выходить?

Свинью погнал в прокуратуру,
Где та свинячая натура
Сожрала грамоту в суде.
Там ее место и негде
Кто хочет тайно пошутить,
Свинью кому-то подложить –
Вези ко мне, ее возьму,
Свинину очень я люблю.

Вареникам везде есть место,
Их делают с простого теста.
Вареникам большая честь,
Когда их можешь много есть.

Готель «Солохою» назвал,
Сюда гостей бы приглашал:
«Солоха ждет вас, заходите!
Обслужит так, как вы хотите».

«У Кума» ресторан назвал,
Ведь часто с кумом там бывал,
Горилку пил и ел блины,
Не помню, как домой дошли.

Иванов выпустил гулять,
Но не в углу же им стоять?
Пускай гуляют по аллеям,
Пока каштаны зеленеют.
Вы улыбнетесь, встретив их,
Героев близких и смешных.

А Хлестаков пусть посидит,
Есть рядом место для таких.
Он день и ночь сидит и ждет,
В какую сторону пошлет.

Рука, как компас, налегке,
Показывает ему, где
Он может счастливо пожить,
Нажраться вдоволь, покутить.

Рядом чиновники сидят,
С тревогой на него глядят,
Со страхом ревизоров ждут
А этот что, сидит – он шут.

У Приватбанка на газонах
Поставил Бендера в кальсонах.
На этом месте (Приватбанка) дом стоял,
Там Бендер ночью отдыхал.
Другие керенки здесь прячут,
Всегда надеясь, не утащат.

Хоть Гоголь Бендера не знал,
Сюда он позже приезжал.
Другие авторы списали
Из Чичикова и портрет.
Найдете сходство или нет?

Когда тебя обнимет скука,
Пойди до лужи и за ухо
Свиньи иль хряка подержись,
Варениками подивись.

Увидишь рядом храм Успенья,
Зайди неспешно, помолись,
Затепли свечку от лампады –
Что человеку еще надо?

Подумай, может, ты такой,
Как гоголевский здесь герой.
И повесть «Миргород» прочтешь,
И может быть, тогда поймешь,
В какой стране и с кем живешь.

24.02.2010