Паровозик

     Всплеск – в открытое окно: тренированное тело мужа встретитлось с водной гладью бассейна. Так начинается моё утро, каждое. С той лишь разницей, что зимой  этой встрече (тела с водой) предшествует другая – кувалды со льдом. Муж моржует, тем самым подвергая опасности пластмассовые жилы водоносной системы бассейна.
     Всё хорошо. Ооооммммм. Я радуюсь новому дню. Оммммм. Я рада, что целый день предстоит просидеть в душном помещении. Ооооооооооо!
     Что там  у нас сегодня? Экзамены. Слава богу, принимаю – не сдаю! Четвёртый курс...
     Что ещё? Да, мама. Она что-то хотела. Покататься на „паровозике“. По городу детей и приезжих разного толка катают на таком смешном автомобильчике, замаскированном под паровозик с прицепами-вагончиками. Я не успеваю – перепоручу мужу. Почему всё-таки мама хочет прокатиться? Ведь не просто так? И глаза у неё были такие грустные, когда она смотрела вслед отъезжающему паровозику.
     Привет, собака. Не крути хвостом. Извини, опаздываю.
     Чёрт-чёрт-чёрт! Солнце слепит глаза. Только бы кролики не перебегали дорогу. Хуже чёрных кошек, честное слово! Не переживу, если придётся переехать зверюшку.
Слава богу, уже в школе...
     Что за бредятину несёшь, человече! Хорошо, что председатель комиссии ни в зуб ногой в английском – редкостный человек. Предупредили.
     Последний. Ура! Можно позвонить мужу.
     Ну, как покатались? Как на своей машине? Я же знаю, что хотела, и глаза у неё были грустные! Ты предложил?
     Ганка, моя коллега – большая птица. Машет надо мной тонкими руками-крыльями, что-то говорит, хлопочет. Она хорошая, добрая, пытается меня утешить.
     Ганичка, у неё же глаза были такие грустные! А он... на своей машине... А я не успею.Завтра уезжают. Когда ещё приедут? Старые они.
     Рыдаю.
     Убежала куда-то. Вернулась.
     Могу идти? Договорилась с председателем, оценки скажешь без меня....
     Чёрт-чёрт-чёрт. Кто придумал эти шпильки? Или нет, лучше: кто придумал эту брусчатку?
     Площадь! Слава тебе, господи! Стоят. Мама, отец, муж и паровозик. Успела, на последний. Муж улыбается. Улыбка, как всегда, дурацкая. Злюсь, стараюсь на него не смотреть.
     Мы с бабулей –  на паровоз. Подождите нас где-нибудь.
     Дети, их родители, воздушные шары, туристы-немцы. Водитель дёргает за шнурок колокольчика: динь-динь. Поехали.
     Мама улыбается, смотрит по сторонам. Всю дорогу молчит, продолжая улыбаться своим мыслям, глаза грустные. Медленно и степенно паравозик путешествует по городу: узкие улочки, старинная брусчатка, черепичные крыши...
     Динь-динь. Приехали. Мама смотрит вслед отъезжающему паровозику:
”Во время войны, в эвакуации я, семилетняя девочка, ездила на уроки музыки на трамвайчике. Недолго, правда: пианино потом пришлось пустить на дрова. Топить нечем было, а зимы в Архангельске суровые. Я плакала даже, так пианино жалко было. Играть так и не научилась. Тебя вот, слава богу, выучили... А на трамвайчике  колокольчик также звенел : динь-динь...”