Robert Browning. The Pied Piper Of Hamelin. с англ

Гамельнский крысолов. Пестрый дудочник (фрагменты).


I.

Город Гамельн в Брауншвейге -

Как город Ганновер известном -

Омываем широкой, глубокой рекой

Везер, текущей под южной стеной,

Приятный во всем уголок земной.

Но эта история будет о том,

Как тому назад полвека

Горожане страдали от грызунов –

Вредителей для человека





II.

Крысы!

Породистые и метисы,

Боролись с собаками и уничтожили кошек,

В колыбельках кусали детишек пригожих,

И ели сыр из чанов и плошек,

И суп лакали из поварешек,

И прямо из ложек.

Вскрыли бочки с соленой килькой,

Гнезда устроили в шляпах воскресных,

Женам мешали в беседах полезных

Пронзительным визгом

И писком, и криком

Во всех магазинах, квартирах, углах,

На лестницах и чердаках.





VII.

На площадь Дудочник ступает

И улыбается, он знает

Какое дремлет волшебство

В молчащей дудочке его

Он губы к флейте приложил,

Как заправской Маэстро

И взгляд его тотчас ожил,

Светясь зеленым, синим пестро.

Как пламя восковой свечи,

Слегка посыпанное солью.

И заиграла флейта громко

И звук ее был – ропот войска.

И ропот перерос в ворчанье,

Ворчанье - в грома грохотанье

И в тот же миг посыпались из зданий,

Приплясывая, сотни тысяч крыс -

И по карнизу с крыш,

И с чердаков и с лестниц вниз, вниз…

И маленькие крысы, и крысы-великаны

И отощавшие и те, что сил полны.

И черные и цвета раннего каштана,

И крысы серые и что как ночь черны.

Трудолюбивые размеренные старцы

И юные грабители – мерзавцы,

Кузены, дяди, матери, отцы,

Усы навострив и подняв хвосты.

Семьи целыми дюжинами,

Братья, сестры, жены с сужеными,

Пестрым Флейтистом сопровождаемы.

От улицы к улице шел он, играя,

И шаг за шагом за ним бежали,

Танцуя, крутясь и вертясь колесом

Сотни тысяч крыс кувырком,

Пока не спустились к реке Везер.

С обрыва крутого посыпались в воду

И только один, что как Юлий Цезарь

Могучий, Везер смог пересечь

И принести своему народу

Крысиному такую весть:

(он на бумаге записал посланье)

“Так зазвучала флейта странно,

Звук был такой, какой бывает при раздирании

Рубца и стуке зрелых яблок

О дно большого яблочного пресса

И пробок вылете из дорогих бутылок,

Наполненных нежнейшим маслом

И как при ломке обручей у бочек.

И будто голос (сладкий и далекий) призвал:

“О, крысы, радуйтесь! Мир превращается в развал

Еды, в огромный магазин консервов –

Так ешьте же, жуйте же, хрустите же

Вот ваш завтрак, обед, ланч, ужин!”

И тут огромная сахарная голова

Вдруг появилась. Великолепная. В дюйме от меня

И говорит, мне слышится: “Иди, грызи меня”

Но в тот же миг я очнулся

И вижу что на меня

Катится грозного Везера

За волной волна”