О деревнях Из несказанного -4

О потемкинских деревнях
__________________________

Потемкинские деревни единственный вид недвижимости, цена и спрос на который никогда не падают ... "
Из несказанного Станиславом Ежи Лецем

Построить потемкинские деревни можно, но жить в них нельзя ... "
Из несказанного Ле Корбюзье


Отними у людей иллюзии и им не на что будет опереться ... "
Из несказанного Фаиной Раневской

Потемкинские деревни они и на Валдае потемкинские деревни ..."
Из несказанного Алексеем Навальным 

Несказаницы. Что это ?
http://www.stihi.ru/2011/12/23/9481

Примечание 1:
_______________

Потёмкинские деревни

Материал из Википедии — свободной энциклопедии

Потёмкинские дере;вни — исторический миф. По легенде, потёмкинские деревни — это бутафорские деревни, которые якобы были выстроены по указанию князя Потёмкина вдоль маршрута Екатерины II во время её поездки в 1787 году в северное Причерноморье — Новороссию и Тавриду, которые были отвоёваны у Османской империи (см. Путешествие Екатерины II в Крым).
В недавно глухой местности императрица увидела множество строений, войска, процветающее население. Предстал её взору и Черноморский флот в Севастополе. Эти достижения удивили не только государыню, но и представителей иностранных дворов, которые путешествовали вместе с ней, а также присоединившегося к ним инкогнито австрийского императора Иосифа II.
Авторство легенды приписывается саксонскому дипломату Георгу Гельбигу. Впервые легенда была опубликована анонимно, впоследствии — в книге-памфлете Г. А. Гельбига «Потёмкин Таврический» (русский перевод — «Пансалвин — князь тьмы»). В 1811 эта книга была издана на русском, вызвав возмущение ещё живых родственников Потёмкина[1]. Академик Панченко (см. литературу) пишет, что в десятках описаний путешествий тех лет нет ни одного упоминания об этом явлении.
Несмотря на то, что «потёмкинские деревни» — миф, выражение «потёмкинские деревни» прочно вошло в употребление в значении показухи, надувательства.
Существует исторический анекдот, согласно которому подобное жульничество действительно имело место вскоре после того, когда при возвращении из поездки в Крым Екатерина проезжала через Тульское наместничество, и тульский наместник генерал Кречетников пытался скрыть последствия неурожая[2].
 
Примеры организации «потёмкинских деревень»

После маньчжурского инцидента в 1931 году в Китай была направлена комиссия Лиги Наций по изучению наличия японской оккупации Маньчжурии, представители Лиги получили приглашение на экскурсию по изучению «по-настоящему маньчжурской» части региона. Экскурсия была разработана для доказательства того, что этот район не находится под японским господством. Удался ли обман или нет, но Япония вышла из Лиги в следующем году[3]

Терезиенштадт — немецкий концентрационный лагерь, название в немецкой пропаганде —«Райское гетто». Был создан во время Второй мировой войны для демонстрации образцовых условий содержания заключённых перед организацией Красного Креста, но фактически являвшийся «потемкинской деревней»[4][5]

Киджондон, построенный в Корейской Народно-Демократической Республике в северной половине корейской демилитаризованной зоны[6][7].

Во время Пекинской Олимпиады 2008 года в англоязычной прессе весь принимающий Олимпиаду город иногда сравнивался «со своего рода олимпийской потёмкинской деревней»[8].


Примечание 2:
__________________


Потемкинские деревни»
                А. М. Панченко

                «Потемкинские деревни» как культурный миф

Панченко А. М. Русская история и культура: Работы разных лет. СПб.: Юна, 1999, с. 462-475.

      Словосочетание «потемкинские деревни» давно стало фразеологизмом. Так говорят «о чем-либо, специально устроенном для создания ложного впечатления видимого, показного благополучия, скрывающего истинное положение, состояние чего-либо» [9, стб. 1595}. Общепринято, что это выражение - реакция трезвомыслящих и наблюдательных людей, русских и иностранцев, которые во время путешествия Екатерины II в Новороссию и Крым не дали ослепить себя пышными празднествами, устроенными Потемкиным.1 За пышным фасадом эти люди разглядели истинное и весьма печальное положение дел.
      В самом деле, современники путешествия 1787 года высказали немало резких суждений о «чудесах», показанных императрице. «Монархиня видела и не видала, - писал князь М. М. Щербатов, - и засвидетельствование и похвалы ее суть тщетны, самым действием научающие монархов не хвалить того, чего совершенно сами не знают» [12, 60}. Из соотечественников М. М. Щербатова его взгляд разделяли такие государственные умы, как П. А. Румянцев и А. А. Безбородко. Что касается иностранцев, то их скепсис был выражен довольно отчетливо. Типичным в этом смысле можно считать высказывание шведа-очевидца Иоанна-Альберта Эренстрема: «От природы пустые степи... были
1 Об этом пишут без всяких оговорок, как о непреложном факте; «Выражение возникло после того, как князь Г. А. Потемкин при посещении Крыма Екатериной II установил на пути следования императрицы декоративные подобия селений, чтобы убедить ее в успехах своей деятельности» [9, стб. 1595]. распоряжениями Потемкина населены людьми, на большом расстоянии видны были деревни, но они были намалеваны на ширмах; люди же и стада пригнаны фигурировать для этого случая, чтобы дать самодержице выгодное понятие о богатстве этой страны... Везде видны были магазины с прекрасными серебряными вещами и дорогими ювелирными товарами, но магазины были одни и те же и перевозились с одного ночлега (Екатерины II. - А. П.) на другой» [12, 12]. Правда, это выдержка не из дневника, а из мемуаров, которые сочинялись спустя десятилетия после путешествия (автор этих мемуаров дожил до 1847 года). Этот жанр вообще не свободен от анахронизмов - не только фактических, но и умозрительных, оценочных. К тому же швед-очевидец сам по себе человек ненадежный: это политический авантюрист, который служил то своей родине, то России, стаивал у позорного столба (в буквальном смысле слова) и однажды чуть не потерял голову на эшафоте, получив помилование в самый последний момент.
      Но примерно то же писал и Гельбиг, отражая мнение императора Иосифа II: живописные селения были всего-навсего театральными декорациями; Екатерине несколько раз кряду показывали одно и то же стадо скота, которое перегоняли по ночам на новое место; в воинских магазинах мешки были наполнены не зерном, а песком [1, 101].
      Но нельзя считать, что «таков был общий глас». Вовсе не легковерный принц де Линь, возвращаясь из Тавриды в Петербург, в Туле назвал рассказы о декорациях нелепой басней {1, 101} (из чего ясно, в частности, что миф о «потемкинских деревнях» - если не как фразеологизм, то как идея - современен самому событию). Значит, даже в окружении «графа Фалькенштейна» не было единодушия по этому поводу. Вообще было бы наивно верить на слово как иноземным, так и русским хулителям Потемкина. Канцлер А. А. Безбородко всегда составлял ему оппозицию. Граф П. А. Румянцев, в качестве генерал-губернатора Малороссии, явился естественным соперником человека, которому было вверено новороссийское наместничество. Что до М. М. Щербатова, то его неприязнь к «прожектам» Екатерины и Потемкина достаточно хорошо известна. Поэтому нет резона относить на счет обыкновенного придворного интриганства слова последнего, когда он писал 17 июля 1787 года императрице
из Кеменчуга: «Матушка государыня! Я получил ваше милостивое письмо из Твери. Сколь мне чувствительны оного изъяснения, то Богу известно. Ты мне паче родной матери, ибо попечение твое о благосостоянии моем есть движение, по избранию учиненное. Тут не слепой жребий. Сколько я тебе должен, сколь много ты сделала мне отличностей; как далеко ты простерла свои милости на принадлежащих мне, но всего больше, что никогда злоба и зависть не могли мне причинить у тебя зла и все коварства не могли иметь успеха (курсив мой. - А. П. )».
    В связи с вышесказанным должно сделать заключение, что миф о «потемкинских деревнях» - именно миф, а не достоверно установленный факт. Как миф его и надлежит анализировать. В какой обстановке он возник и насколько соответствует реальности? Можно ли в толковании его ограничиться указанием на борьбу придворных группировок и «злобу и зависть» иностранных наблюдателей, т. е. недоброжелательство к постоянно усиливающейся России? Не было ли в «чудесах» Потемкина чего-то большего, нежели элементарное карьеристское желание угодить царице, посрамить своих многочисленных врагов и упрочить свое первенство в государстве? Наконец, как выглядят эти «чудеса» с культурно-исторической точки зрения, была ли лихорадочная колонизация Новороссии и Тавриды только цивилизационной деятельностью, не скрывался ли за нею некий «новороссийский прожект»,подобный «греческому прожекту» канцлера А. А.Безбородко ?               
 * * *
    Разбор источников не оставляет сомнений, что мысль о «потемкинских деревнях» возникла за несколько месяцев до того, как Екатерина II ступила на новоприобретенные российские земли. Миф предварял реальность, и в этом нет никакого парадокса, если учитывать атмосферу соперничества, наговоров и взаимной ненависти, в которой жил петербургский высший свет. О том, что ее ожидает лицезрение размалеванных декораций, а не долговременных построек, царице твердили еще в Петербурге (об этом есть много тревожных помет в «Записках» М. А. Гарнoвского (см.: [3]), который управлял делами Потемкина в Петербурге). Еще оживленнее разговоры о непременной мистификации стали в Киеве, и Екатерина II вполне серьезно к ним прислушивалась.

-----------------------

1 Русская старина. Т. XII. С. 699-700.

 Не случайно в дневнике А. В. Храповицкого находим такую запись от 4 апреля 1787 года: императрица порывается как можно скорее отбыть в Новороссию, «не взирая на неготовность к<нязя> П<отемкина>, тот поход удерживающего»1 [11, 77]. Постоянная перлюстрация депеш европейских дипломатов, сопровождавших Екатерину II в путешествии на русский Юг, часто укрепляла и усиливала ее сомнения. Английский посланник Фиц-Герберт, например, отправлял донесения о непомерном, превосходящем все мыслимые границы честолюбии Потемкина, скептически замечая, что Потемкин ищет первенства только ради первенства. Фиц-Герберт даже придумал новороссийскому генерал-губернатору подходящий латинский девиз: «Nec viget quiquam simile aut secundum», т. е.: «Да не пребудет на кого-либо похож или после кого-либо вторым» [11, 16]. Что же в действительности увидели в Новороссии императрица и ее великолепная свита? Что им показал Потемкин?
    Для них было приготовлено и им было преподнесено великолепное по разнообразию и пышности зрелище. Само собою разумеется, что многие ее частности следует трактовать как проявление того прихотливого самодурства, которым славился Потемкин. Такова, бесспорно, история с пресловутой амазонской ротой (см.: [5, 226-268]). Согласно одному из тогдашних анекдотов (это слово я употребляю в его изначальном значении; анекдот - не вымысел, а рассказ о реальном и чем-либо замечательном происшествии), Потемкин незадолго до путешествия, еще в бытность в Петербурге, в разговоре с царицей «выхвалял храбрость греков и даже жен их». Екатерина выразила сомнение по этому поводу, и Потемкин обещался представить доказательства в Крыму. Тотчас (дело было в марте) в Балаклавский греческий полк поскакал курьер - с предписанием «непременно устроить амазонскую роту из вооруженных женщин». Ее командиром сделали Елену Сарданову, жену ротного капитана; «сто дам собрались под ее начальство».

---------------
1 О том же, там же и почти в тех же выражениях писал посланник Людовика XVI граф Сегюр - впрочем, без всякой задней мысли по отношению к Потемкину; «князь Потемкин постоянно почти находился в отсутствии, занятый приготовлением великолепного зрелища, которое намеревался представить взорам своей государыни при вступлении ее в области, ему подчиненные» [8, 216}.
      Балаклавским амазонкам придумали маскарадный наряд: «юпки из малинового бархата, обшитые золотым галуном и золотою бахромою, курточки зеленого бархата, обшитые также золотым галуном; на головах тюрбаны из белой дымки, вышитые золотом и блестками, с белыми страусовыми перьями». Их даже вооружили - дали по ружью и по три холостых патрона. Недалеко от Балаклавы императрица в сопровождении Иосифа II делала смотр амазонкам. «Тут устроена была аллея из лавровых деревьев, усеянная лимонами и апельсинами» и т. д. Это штрих характерный, но мелкий и в нашей теме ничего не проясняющий.
    Среди потемкинских зрелищ было много и таких, которые дают интересный материал для истории развлечений XVIII века, истории придворного быта и придворного поведения. Таковы, прежде всего, иллюминации и фейерверки. В Каневе вечером 7 мая, при отъезде польского короля Станислава-Августа «с императорской яхты ему салютовали пушками с флотилии, как утром. Иллюминация обелиска с вензелем императрицы была весьма удачна, так же милы были жирандоль с букетом, в четыре тысячи ракет, и огненная гора, которая казалась лавою» [4, 30-31}1 Особенно большое впечатление произвел фейерверк в Севастополе. Принц Карл-Генрих Нассау-Зиген, состоявший в русской службе, так описывает восторженную реакцию «графа Фалькенштейна»: «Император говорит, что он никогда не видел ничего подобного. Сноп состоял из 20 тысяч больших ракет. Император призывал фейерверкера и расспрашивал его, сколько было ракет, "на случай, - говорил он, - чтобы знать, что именно заказать, ежели придется сжечь хороший фейерверк". Я видел повторение иллюминации, бывшей в день фейерверка; все горы были увенчаны вензелями императрицы, составленными из 55-ти тысяч плошек. Сады тоже были иллюминированы; я никогда не видел такого великолепия!» [2, 295]. Столь же роскошные и расточительные иллюминации были в Бахчисарае и других городах.
--------------------------------

1 Здесь, между прочим, подчеркнута разница между скромными приемами П. А. Румянцева и блистательными - Потемкина [4, 26} .
      Конечно, многое, очень многое в задуманной Потемкиным феерии имело чисто развлекательные цели. Конечно, на это ушла уйма казенных денег, миллионы и миллионы, которым нужно и должно было найти лучшее, полезное стране применение. В этом отношении, пожалуй, прав был граф де Людольф, заметивший, что «для разорения России надобно не особенно много таких путешествий и таких расходов» [6, 183]. Но вот что важно: Потемкин действительно декорировал города и селения, но никогда не скрывал, что это декорации. Сохранились десятки описаний путешествия по Новороссии и Тавриде. Ни в одном из этих описаний, сделанных по горячим следам событий, нет ни намека на «потемкинские деревни», хотя о декорировании упоминается неоднократно. Вот характерный пример из записок графа Сегюра: «Города, деревни, усадьбы, а иногда простые хижины так были изукрашены цветами, расписанными декорациями и триумфальными воротами, что вид их обманывал взор, и они представлялись какими-то дивными городами, волшебно созданными замками, великолепными садами» [8, 233].
      Важно и другое: потемкинская феерия была так блестяяща, так разнообразна и непрерывна, что не всякий наблюдатель был в состоянии отличить развлечения от идей - в высшей степени серьезных, поистине государственного масштаба. Если пользоваться принятой ныне терминологией, то можно сказать, что некоторые из потемкинских «чудес» обладали повышенной знаковостью. Обозревая путешествие Екатерины II внимательно и день за днем, мы в силах отделить плевелы от зерен, выявить сквозные мотивы, на которых делался постоянный акцент.
      Прежде всего, это флот. Тема флота - первая из звучащих в описаниях тем. Она начинается уже с Киева, когда Потемкин перенял от П. А. Румянцева попечение над державной гостьей. Екатерина со спутниками отплыла вниз по Днепру на галерах. Они были построены в римском стиле, отличались колоссальными размерами (на галере «Десна» была даже особая обеденная зала) и богатейшим декорумом. Окруженные малыми судами, шлюпками и лодками, галеры возглавляли целую флотилию, которая и правда представляла собою величественную картину.
    Быть может, это просто-напросто «царский поезд», роскошное средство передвижения? Ничуть не бывало. Галеры были вооружены, производили маневры, салюты и т. д. Вот как готовилась встреча польского короля: «Ему будет оказана церемониальная встреча; все галеры выстроятся в боевом порядке и будут салютовать из орудий. Все катера поедут за ним, с высшими придворными чинами» [2, 189}. Покуда это выглядит как развлечение или нечто подобное, но тема флота продолжается и звучит все громче и громче - и в переносном смысле и в буквальном, поскольку становится все мощнее гром корабельных пушек.
    Последние дни мая 1787 года, Херсон. Иосиф II, он же «граф Фалькенштейн», уже присоединился к русской царице. Предоставляем слово графу де Людольфу: «26-го я присутствовал при самом великолепном в мире зрелище, так как в этот день был назначен спуск военных кораблей. По моем приезде в Херсон (сколько можно судить, автор прибыл туда ровно за две недели до описываемого торжества, 12 мая. - А. П.) я не мог себе представить того, чтоб эти суда могли быть готовы к прибытию императрицы, но работали так усердно, что к назначенному сроку все было готово... Все сделано только на скорую руку. Тем не менее я был поражен прилагаемою ко всему деятельностью. Это страна вещей удивительных, и я их всегда сравниваю с тепличными произведениями, только уж не знаю, будут ли они долговечны» [6, 180].
      Далее описывается спуск на воду трех кораблей, одному из которых из любезности по отношению к австрийскому императору было дано название «Иосиф II». В только что приведенной цитате восхищение перемешано со скепсисом. Это вообще свойственно отзывам иностранцев 1, как видно хотя бы из такой сцены, зафиксированной де Людольфом: «Император Иосиф и весь двор поздравляли императрицу с таким успехом, государыня спросила у императора по-немецки о том, что он думает об ее хозяйстве. Но он ограничился тем, что ответил ей глубоким безмолвным поклоном, предоставив зрителям истолковывать по своему усмотрению это весьма двусмысленное
------------------------------

1 Иногда их наблюдения совершенно курьезны. Таково, например, изумление де Людольфа по поводу парных бань, заставляющее вспомнить известную легенду об апостоле Андрее в «Повести временных лет» [6, 192}.

выражение того, что он думает!» [6, 181]. Европейцы оставались неисправимо самодовольны: всякий русский успех казался им нонсенсом: «Строитель - русский, и никогда не выезжал из своего отечества, но, по-видимому, он хорошо знает свое дело, потому что знатоки говорят, что корабли эти очень хорошо сделаны» [6, 181]. Главный сюрприз, однако, был еще впереди.
      Апофеоз флотской темы - посещение Севастополя. Нет нужды описывать знаменитый парадный обед в Инкерманском дворце, из окон которого открывался великолепный вид на севастопольский рейд. По знаку, данному Потемкиным, занавеси были отдернуты и стоявший на рейде черноморский флот салютовал Екатерине и ее гостям. Нет нужды описывать также объезд' кораблей [7, 40-41, ср.: 44]. Впрочем, одну деталь стоит упомянуть, поскольку она «маркирована», поскольку ей придана «повышенная знаковость»: Екатерина объезжала суда на катере, который был точной копией султанского.
    Чрезвычайно интересна реакция иностранцев, присутствовавших на обеде в Инкерманском дворце. «Император был поражен, увидев... прекрасные боевые суда, созданные как бы по волшебству... Это было великолепно... Первой нашей мыслию было аплодировать» [2, 294-296]; на прогулке граф Сегюр говорил «графу Фалькенштейну»: «Мне... кажется... что это страница из "Тысячи и одной ночи", что меня зовут Джаффаром и что прогуливаюсь с калифом Гаруном-аль-Рашидом, по обыкновению его переодетым» [8, 249]. Иначе говоря, Потемкин добился своего. Мысль о флоте, о черноморской эскадре, прочно укоренилась в умах путешественников.
      Следующий из сквозных мотивов - мотив армии. «Переехав через Борисфен, мы увидели детей знатнейших татар, собравшихся тут, чтобы приветствовать императрицу. Поговорив с ними, мы двинулись к каменному мосту, до которого оставалось более 30 верст... Тут ожидало нас до трех тысяч донских казаков со своим атаманом. Мы проехали вдоль их фронта, весьма растянутого, так как они строятся в одну линию. Когда мы их миновали, вся эта трехтысячная ватага пустилась вскачь, мимо нашей кареты, со своим обычным гиканьем. Равнина мгновенно покрылась солдатами и представляла воинственную картину, способную всякого воодушевить» [2, 291].
      «Воодушевление» охватывало участников путешествия и в других местах. В Кременчуге состоялись большие маневры («блистательный смотр войск» [8, 240]); татарская конница сопровождала Екатерину (в качестве почетной охраны) от Перекопа; демонстрировалось как регулярное, так и иррегулярное войско, в частности калмыцкие полки и т. д.
    Третий мотив, который, подобно флоту и армии, воплощался зримо и наглядно, - это мотив цивилизации. Все знали, что Новороссия совсем недавно была присоединена к империи Екатерины II; что это пустынная степь, без городов, дорог, почти без оседлого населения. Целью Потемкина было продемонстрировать, что этот обширный край уже практически цивилизован или, по крайней мере, энергично цивилизуется.
      «Признаюсь, что я был поражен всем, что видел, - писал граф де Людольф, - мне казалось, что я вижу волшебную палочку феи, которая всюду создает дворцы и города. Палочка князя Потемкина могущественна, но она ложится тяжелым гнетом на Россию... Вы без сомнения думаете, друг мой, что Херсон пустыня, что мы живем под землей; разуверьтесь. Я составил себе об этом городе такое плохое понятие, особенно при мысли, что еще восемь лет тому назад здесь не было никакого жилья, что я был крайне поражен всем, что видел... Князь Потемкин... бросил на учреждение здесь города семь миллионов рублей». И далее следуют похвалы «кремлю», домам, планировке улиц, «саду императрицы» («в нем 80 тысяч всевозможных плодовых деревьев, которые процветают» [6, 170, 172, 175}, построенному для императрицы дворцу, верфи и т. д.
    Даже упомянутый выше Иоанн-Альберт Эренстрем, апологет мифа о «потемкинских деревнях», вынужден был сделать оговорку, которая свела на нет все его инвективы по адресу новороссийского наместника. От инвектив автор переходит к похвалам «более существенных предметов для глаз» [13, 12} - триумфальных ворот города, арсеналов, красивых каменных и деревянных домов и дворцов, крепостей и т. п.
    Символом цивилизаторских усилий стала закладка Екатеринослава; это произошло тотчас же по приезде императора Иосифа II, на другой день. Не все в этой церемонии удалось Потемкину так, как он задумал. В частности, не успела прибыть из Берлина гигантская статуя Екатерины. Но грандиозность планов Потемкина и без того поражала воображение. После того как в походной церкви (т. е. шатре, раскинутом на берегу Днепра) отслужили молебен, два монарха заложили первый камень в основу екатеринославского собора.
      Согласно проекту, он должен был походить на собор Св. Петра в Риме. Существуют достоверные рассказы, что Потемкин приказал архитектору превзойти эту главную святыню католического мира, «пустить на аршинчик длиннее, чем собор в Риме».1 Пусть «граф Фалькенштейн» в разговорах с Сегюром и де Линем смеялся над Потемкиным; пусть грандиозная постройка так и не осуществилась (возвели только фундамент, обошедшийся в семьдесят тысяч рублей; впоследствии, когда Екатеринослав из проекта превратился в реальный город, церковь все же была выстроена - но такая обыкновенная и скромная, что фундамент стал ее оградой). Но нас занимает не только реальность, но также идея, также планы Потемкина. Они были грандиозны до фантастичности.
    Екатеринослав предполагали сделать столицей Новороссии. Все было предусмотрено - не забыта даже музыкальная академия, которой предназначалось заведовать знаменитому Сарти. Если и позволительно говорить о «потемкинских деревнях», то к ним относился один Екатеринослав - город-мираж на днепровском берегу. Парадоксальность ситуации состоит в том, что Потемкин более всего потряс путешественников не тем, что он им показал, а тем, что они могли увидеть только на планах. Здесь мы вступаем в мир идей - и это, вне всякого сомнения, самое интересное в новороссийском путешествии.
      Над ним как бы витал дух истории. И русские, и иностранцы, сколько можно судить по запискам, корреспонденциям и мемуарам, все время о ней думали и разговаривали. Когда после встречи со Станиславом-Августом царица послала ему знаки и ленту ордена Андрея Первозванного, она сопроводила этот жест грамотой, в которой упоминалось легендарное путешествие апостола Андрея по Днепру, «из Грек в Варяги» (ведь встреча с польским королем произошла на Днепре). Граф де Людольф - на археологические темы: «При раскопках в развалинах Херсонеса найдено множество монет Александра Великого, некоторых римских императоров и Владимира Первого, явившегося сюда в 988 году, чтобы креститься. Он женился на дочери константинопольского императора Анне» [6, 157}.
---------------------------------------

1 Русский архив. 1865. С. 870.

      Не будем уличать автора в недостаточном знании истории (это проявилось бы, если бы цитата была продолжена). Важнее то, что он очертил некоторые исторические вехи, которые присутствовали в сознании путешественников, идею преемства от Греции прежде всего. Эту идею подтверждает такой красноречивый и беспристрастный источник, как топонимика: отнюдь не случайно возникавшие в Новороссии и Тавриде города получали греческие названия. Не случайно столицей Крыма не был оставлен Бахчисарай. Его должен был заменить Симферополь, ибо в глазах Потемкина и Екатерины это был уже не татарский Крым, а именно Таврида.
      Вторая веха обозначена именем Владимира I Святославича. Каждому было ясно, что речь идет о законных и стародавних правах России на новые земли. И, наконец, третья - и главнейшая веха. Она связана с именем и делом Петра I.
  Приведем в высшей степени характерный разговор графа Сегюра с Екатериной II: «Ваше величество загладили тяжкое воспоминание о Прутском мире... Основани- ем Севастополя вы довершили на Юге то, что Петр начал на Севере» [8, 580]. Тема Петра отмечена и А. В. Храповицким, передавшим слова, сказанные императрицей в Кременчуге: «Жаль, что не тут построен Петербург; ибо, проезжая сии места, воображаются времена Владимира I, в кои много было обитателей в здешних странах». Другая запись - спустя две недели: «Говорено с жаром о Тавриде. Приобретение сие важно; предки дорого заплатили бы за то; но есть люди мнения противного, которые жалеют еще о бородах, Петром I выбритых» [11, 20 (4 мая), 21 (21 мая)]. Даже в побочных, факультативных аналогиях явственно звучит петровская тема: так, Херсон однажды был сопоставлен с Воронежем (там Петр, как известно, выстроил корабли для азовского похода; это был первый русский флот). В другой раз Херсон сопоставлен с Амстердамом: там Петр учился корабельному делу.
  На этом фоне особое значение приобретает закладка Екатеринослава, становится понятной потемкинская мегаломания. Екатеринослав призван был стать соперником Петербурга. Это вполне русская традиция; чтобы ее понять, приведем несколько исторических справок.
    Еще со времен Московской Руси идея преемства и государственного развития символизировалась «обновлением» столиц и патрональных храмов. Иван Грозный противопоставляет Москве Александровскую слободу и Вологду. Первая - это личная резиденция царя (иностранцам твердят, что царь уехал туда для «прохладу», т. е. для отдыха, развлечений), зато вторая призвана быть столицей новой России. В Вологде Иван Грозный строит Успенский собор (называемый также Софийским) по образцу московского, который в свою очередь через владимирский Успенский собор преемственно связан с киевской Софией.
    При Петре I роль Александровской слободы играет Преображенское, роль Вологды - Петербург. Он, по словам Феофана Прокоповича, олицетворяет новую, «златую» Россию, которая рассматривается как противовес и противоположность Московской Руси, России «дровяной» [10, ИЗ].
    Та же линия очевидна в деятельности Екатерины II и Потемкина. Присоединенные к империи земли прямо именуются «Новороссией». Екатеринослав по названию своему прямо ассоциируется с Петербургом, «городом Петра». Что касается задуманного екатеринославского собора, то мысль сделать его «на аршинчик длиннее» собора Св. Петра в Риме - это мысль конкурентная. Как некогда соперничали Константинополь и Рим, так ныне Екатеринослав, столица наместничества, включающего Тавриду (т. е. перенимающего ответственность за греческое и византийское наследство), бросает вызов Европе. Если Петр «прорубил окно в Европу» на Балтике, если он там создал флот, то Екатерина добилась выхода к другому морю, Черному (что в свое время не удалось Петру). Гром пушек севастопольской эскадры, который так потряс присутствовавших на парадном обеде в Инкерманском дворце, призван был еще раз напомнить о том, что Екатерина - счастливая продолжательница дела Петра. Петр - первый, до него никто из русских монархов не «нумеровал» себя, непременно именуясь «по отчеству». Такое наименование подчеркивало эволюционность престолонаследия, мысль о традиции, о верности заветам старины. Назвав себя Первым, чему в русской истории не было прецедента и что вызвало прямо-таки апокалипсический ужас старомосковской партии, Петр тем самым подчеркнул, что Россия при нем решительно и бесповоротно преобразуется.
    Екатерина именовалась Второй; с чисто легитимной точки зрения она соотносилась с Екатериной I. Но с точки зрения культурологической, Второй она была по отношению к Петру Первому; именно таков смысл надписи на Медном Всаднике.
      Понимали эти «прожекты» иностранцы или не понимали? Если и нет, им, по всей видимости, постарались это разъяснить. Впрочем, в записках путешественников то и дело встречаются темы проектов и планов. Об этом все время рассуждал граф Сегюр: он думает, что цель Екатерины II - «не покорение Константинополя, но создание Греческой державы из покоренных областей, с присоединением Молдавии и Валахии для того, чтобы возвести на новый престол великого князя Константина». Если отвлечься от частностей, надо признать, что граф Сегюр обладал глубоким и метким умом. Он высмеял европейские слухи о том, что про путешествие «везде будут думать, будто они (Екатерина II. - А. П.) с императором хотят завоевать Турцию, Персию, может быть, даже Индию и Японию».
      Среди иностранных гостей ходило много толков о русских прожектах; «В этой стране ежедневно появляются новые планы; они могут быть лишь вредными, если они не выполняются с мудростью и если они не представляют собой никакой действительной пользы; но я замечаю, что в данную минуту это есть наиболее обильная проектами в мире страна» (граф де Людольф).
    Следовательно, Иосиф II и посланники европейских держав превосходно поняли, с какой целью взяла их в путешествие Екатерина. Их скепсис был скорее маской. За нею скрывался страх, что Россия сумеет осуществить свои грандиозные планы. В этой среде и появился миф о «потемкинских деревнях» (конечно, нельзя забывать и о русских подголосках - о них речь шла выше; их позиция - это позиция конкурентов Потемкина, их поползновения были прежде всего карьеристскими).
      Заметим, что уже во время путешествия и особенно сразу после него буквально все иностранные наблюдатели пишут о неизбежной и близкой войне России с Турцией. Известно, что не только Франция и Англия, не только Пруссия, но даже союзная внешне Австрия буквально толкали Турцию на открытый конфликт. Коль скоро в Новороссии и Тавриде нет «существенного», нет хорошего войска, нет хорошего флота, коль скоро там есть только «потемкинские деревни», - значит, победа Турции возможна, значит, Крым снова будет ей принадлежать.
    Турции пришлось убедиться, что миф о «потемкинских деревнях» - это действительно миф.
                Литература


[1] Брикнер А. Г. Потемкин. СПб., 1891.
[2]В.В.Т. Императрица Екатерина II в Крыму. 1787 г.//Русская старина. 1893. Ноябрь.
[3] Гарновский М. А. Записки Михаила Гарновского: двор императрицы Екатерины II//Русская старина. 1876. Т. 15. №1; Т. 16. №2.
[4] Дневник, веденный во время пребывания императрицы Екатерины II в Киеве и Каневе одною из придворных дам короля Станислава-Августа//Сын отечества. 1843. Кн. 3.
[5}Дуси Г. Записка об амазонской роте//Москвитянин. 1844.Ч 1. №1.
[6] Людольф де. Письма о Крыме // Русское обозрение. 1892. Март.
[7] Отрывки из записок севастопольского старожила // Морской сборник. 1852.
[8] Сегюр Л. Ф. Пять лет в России при Екатерине Великой. Записки графа Л. Ф. Сегюра (1785-1789)//Русский архив. 1907. №10.
[9] Словарь современного русского литературного языка. М.;Л., 1960. Т.10.
[10] Феофан Прокопович. Слова и речи поучительные, похвальные и поздравительные. СПб., 1760. Ч. 1.
[11] Храповицкий А. Я Дневник. 1782-1793. М., 1902.
[12] ЧОИДР. 1860. Т. 1.
[13] Эренстрем И.-А. Из исторических записок Иоанна-Альберта Эренстрема / Сообщил Г. Ф. Сюннерберг//Русская старина. 1893. Июль.

Примечание 3:
_________________

Петр Романов
"Потемкинские деревни". Как светлейшего князя замарали
Добавить комментарий

10:28 13/03/2006
Не перестаешь удивляться, насколько западные СМИ предсказуемы, когда пишут о России. Как собачка Павлова. Исключения редки и погоды не делают. Более того, целый ряд антироссийских тезисов повторяется из века в век. Один из них - утверждение, что наша страна  - «колосс на глиняных ногах». Параллельно существующий миф - об угрозе с Востока – первому тезису жить, как это ни странно, ничуть не мешает. Нередко оба утверждения  теснятся на одной и  той же газетной полосе или даже благополучно  соседствуют в одной и той же статье. За прошедшие века у России то действительно подгибались от усталости колени, то, наоборот, она набирала изрядную мощь, но попытки убедить русских, что они еле держатся на ногах, не прекращались никогда. Более того, некоторые негативные мифы о России внедрить в русское сознание, в конце концов,  удалось. Так мы с ними и живем, не подозревая, кто их нам подсунул. Бывает, что в порыве отчаяния мы даже уподобляемся известной унтер-офицерской вдове.  Т.е. с горестным воплем сечем себя на радость соседу, что выглядывает из-за забора. Между тем, прежде чем браться за розги, есть резон задуматься. К примеру. Нет в мире государства, народа, не говорю уже о бизнесменах, которые не пускали бы пыль в глаза окружающим. Сейчас этим профессионально занимаются целые службы и департаменты. Но вот «потемкинские деревни» - как синоним показухи и холопского раболепства -  достались только нам. Вам не интересно узнать, как это получилось?
Две войны русских с Османской империей времен Екатерины принесли ее армии и флоту заслуженную славу, а самой России новые территории. Крым, откуда в течение многих веков совершались набеги на русскую землю и куда угоняли в рабство тысячи людей, стал сначала независимым от Турции, а затем просто вошел в состав Российской империи. Любопытно, однако, что завоеватель Крыма – фаворит Екатерины - светлейший князь Григорий Потемкин-Таврический  получил всемирную известность отнюдь не как герой. Первое, что приходит на ум человеку, услышавшему имя Потемкина, это вовсе не триумфальная арка, а выражение «потемкинские деревни». Бесславная и, сразу же замечу, несправедливая эпитафия на могиле князя.
Необходимость завоевания Крыма Потемкин обосновывал в записке Екатерине подробно. Во-первых, он указывал на то, что Крым уже давно стал для России источником всевозможных бед: «Разорения границ наших, издержек несносных». Во-вторых, Потемкин приводил подробное описание тех геополитических выгод, что сулило России занятие полуострова: «Крым положением своим разрывает наши границы... Положите теперь, что Крым Ваш и что нету уже сей бородавки на носу. Вот вдруг положение границ прекрасное. По Бугу турки граничат с нами непосредственно, поэтому и дело должны иметь с нами прямо сами, а не под именем других. Всякий их шаг тут виден. Со стороны Кубани сверх частых крепостей, снабженных войском, многочисленное войско донское всегда тут готово... мореплавание по Черному морю свободное, а то извольте рассуждать, что кораблям вашим и выходить трудно, а входить еще труднее». В-третьих, Потемкин обещал от занятия Крыма немалые экономические выгоды: «Доходы сего полуострова в руках ваших возвысятся – одна соль уже важный артикул, а что хлеб и вино!» Наконец, в-четвертых, князь напоминал, что точно также действуют и все остальные европейские державы, когда речь идет об их интересах: «Вы обязаны возвышать славу России. Посмотрите, кому оспорили, кто что приобрел. Франция взяла Корсику. Цесарцы (австрийцы) без войны у турков взяли больше, нежели мы. Нет державы в Европе, чтобы не поделили между собой Азии, Африки, Америки». «Границы России, - резюмировал свою записку Потемкин, - есть Черное море».
Аргументы Потемкина  Екатерина одобрила, и императорское благословение на занятие Крыма князь получил. Что же касается возможных протестов со стороны других европейских держав, то к ним Екатерина всегда относилась хладнокровно. Вот и по этому поводу она заметила, что, когда дело дойдет до дележа турецких земель, и другие европейские страны не останутся в стороне: «Когда пирог испечен, у каждого явится аппетит».  (Екатерина словно предвидела  будущую Берлинскую конференцию 1878 года, когда один большой друг Османской империи – Великобритания присоединила к себе Кипр, а другой большой друг турок – Австрия забрала себе Боснию и Герцеговину.)
Относительно возможных протестов главного на тот момент политического противника России - Франции, императрица не без иронии заявила: «Как мало я считаю на союзника (т.е. рассчитываю на союзника), так мало я уважаю французский гром, или лучше сказать, зарницы».
Завоевав Крым, сам же Потемкин занялся и его освоением, строительством новых городов, крепостей, гаваней, переселением сюда колонистов, налаживанием контактов с местным населением и так далее. К 1787 году, когда в Крым прибыла императрица, Потемкин успел сделать уже немало, чем по праву мог гордиться. Тем более что Екатерина II не была похожа на прежних русских императриц: толково устроенная гавань и верфь для нее, как и для Петра Великого,  представляли куда большую ценность, нежели  декоративный ледяной дом и красочные фейерверки. Между тем, миф гласит, что вместо подлинных поселений князь будто бы показывал наивной государыне умело раскрашенные декорации и ряженых людей, изображавших довольных граждан. Утверждалось, что, украв деньги, выделенные на строительство военного флота, Потемкин продемонстрировал Екатерине вместо боевых кораблей старые торговые суда. Даже стада, если верить мифу, постоянно перегонялись с места на место, чтобы удостоверить богатство края. Мысль о том, что умнейшая Екатерина могла принимать всю эту бутафорию за подлинник, оскорбляет императрицу не меньше, чем князя.
Миф опровергается множеством авторитетных, как русских, так и иностранных свидетелей. Английский дипломат Алан Фиц-Герберт, сопровождавший Екатерину в ходе ее поездки в Крым, доносил в Лондон: «Императрица чрезвычайно довольна положением этих губерний, благосостояние которых  действительно удивительно, ибо несколько лет назад здесь была совершенная пустыня». В 1782 году, то есть за пять лет до приезда Екатерины, Крым посетил последний гетман Украины граф Разумовский, не обнаруживший там ничего мало-мальски напоминающее бутафорию. В одном из своих частных писем он делится следующими впечатлениями: «На ужасной своей пустынностью степи, где в недавнем времени едва рассеянные обретаемы были избушки, по Херсонскому пути, начиная от самого Кременчуга, нашел я довольные селения верстах в 20, в 25 и далее, большею частью при обильных водах. Что принадлежит до самого Херсона, то представьте себе множество всякий час умножающихся каменных зданий, крепость, замыкающую в себе цитадель и лучшие строения, адмиралтейство со строящимися и построенными уже кораблями, обширное предместье, обитаемое купечеством и мещанами. С одной стороны, казармы 10 тысяч военнослужащих в себя вмещающие, с другой, перед самым предместьем видоприятный остров с карантинными строениями, с греческими купеческими кораблями и с проводимыми для выгод сих судов каналами. Я и доныне не могу выйти из недоумения». И т.д. Очевидно, что Потемкину было, что показать Екатерине и без бутафорских хижин.
Миф о «потемкинских деревнях», как редкое исключение, имеет конкретного автора. Им является саксонский дипломат Гельбиг. Сам дипломат, служивший в России уже в конце царствования Екатерины (формально секретарем посольства, а фактически саксонским резидентом), в той знаменитой поездке в Крым участия не принимал. Он лишь тщательно собрал гулявшие по Петербургу слухи,  соответственно их препарировал, интерпретировал и опубликовал. Самая первая еще анонимная публикация увидела свет в гамбургском журнале «Минерва». Затем появилась и книга-памфлет Гельбига «Потемкин Таврический», многократно переизданная позже в Голландии, Англии и Франции. Этот опус и познакомил Европу с «потемкинскими деревнями». Позже книга была переведена на русский и под названием «Пансалвин – князь тьмы» начала гулять и по российским просторам. Потемкин, а заодно с ним и Екатерина пали жертвами грязных политических технологий того времени. Здесь сошлись интересы российских противников князя (именно они были главными поставщиками слухов) и западных противников императрицы, использовавших эти слухи в своих интересах. 
Памфлет Гельбига оказался востребован Европой. Геополитические успехи России порождали тревогу во многих европейских столицах. Раздражение вызывало и то, как равнодушно реагировала Екатерина на любые попытки Запада протестовать против политики Петербурга. В августе 1783 года в своем письме к Потемкину Екатерина, комментируя реакцию Запада на занятие Крыма, пишет: «На зависть Европы я весьма спокойно смотрю. Пусть балагурят, а мы дело делаем».
Язвительный опус Гельбига русские исследователи продолжают изучать до сих пор. Современный историк Дружинина пишет: «Изображение всего, что было построено на юге страны, в виде бутафории – пресловутых «потемкинских деревень»  - преследовало...  задачу предотвратить переселение в Россию новых колонистов». То есть памфлет пытался не только дискредитировать русскую политику в целом, но и решить вполне конкретную задачу: сорвать план колонизации новых русских земель западными колонистами (как это делалось Екатериной на Волге).
Конечно, все были не без греха: в том числе  Екатерина и ее «светлейший» фаворит.  Просто саксонский дипломат и резидент Гельбиг не чтил библейских заповедей. А потому без малейших колебаний первым взял в руки камень и бросил его в князя, а заодно и в Россию.
За что, кстати, получил немалые деньги. 
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции

Читайте далее: http://ria.ru/authors/20060313/44216582.html#ixzz27aMPq3Qp

Примечание 4:
________________

Советская историческая энциклопедия

"ПОТЕМКИНСКИЕ ДЕРЕВНИ"
 Перевод
"ПОТЕМКИНСКИЕ ДЕРЕВНИ"
образное выражение, символ показного благополучия. Стало употребляться в кон. 18 в., после того как саксонский дипломат Гельбиг, стараясь подвергнуть сомнению успехи в области заселения и хоз. освоения Степной Украины, печатно обвинил Г. А. Потемкина в устройстве там фиктивных деревень для показа Екатерине II в 1787 (см. журн. "Minerva", Hamburg, 1797-1800). Версия Гельбига была подхвачена частью рус. помещиков, недовольных тем, что Потемкин селил на юге беглых крепостных. В действительности Степная Украина с кон. 18 в. быстро заселялась и обстраивалась.
Лит.: Дружинина Е. И., Сев. Причерноморье в 1775-1800 гг., М., 1959.
Е. И. Дружинина. Москва.
Советская историческая энциклопедия. — М.: Советская энциклопедия . Под ред. Е. М. Жукова. 1973—1982.

См. также в других словарях:

гроб повапленный, фейк,  муляж, подделка, палево, показательный колхоз- миллионер, пропаганда, ВДНХ, муляж, надувной храм, карточный домик,  "Кубанские казаки ", показуха,  выдача  желаемого за действительное,  надувательство,  пускание  пыли в глаза, очковтиральство, пускание всего пара в гудок, лакировка ( приукрашенная ) действительности, обман,  иллюзия, фикция,  мираж,  фата- моргана, приукрашенный фасад, ширма, бутафория, камуфляж, греческие амфоры, белая медведица среди торосов и айсбергов,  тигрица из  зоопапарка в  тайге,  полет журавлей за Путиным,   крашенная зеленкой трава на газонах, однодневные березовые  аллеи,  асфальт уложенный  в  грязь,   канареечная Лада- Калина,  дурят  нашего брата почем зря,  новое платье короля,  миллиардный  мост  на три дня ,  честные карусельные выборы, броня крепка и танки наши быстры, граница на замке, СССР зимняя олимпиада в субтропиках за 50 миллиардов долларов( Ю.С.)

 
Потемкинские деревни — После того как усилиями князя Григория Потемкина (1739 1791) к России был присоединен (1783) Крым, этот полуостров решила посетить Екатерина II, чтобы лично увидеть положение дел в Новороссии (как стали называть недавно присоединенные к России… …   Словарь крылатых слов и выражений
 
потемкинские деревни — • ПОТЕМКИНСКИЕ ДЕРЕВНИ lit. iron [NP; usu. pl; fixed WO] ; fakery, a deceptive front that conceals the miserable state of affairs behind the external splendor: Potemkin villages; window dressing; [in limited contexts](do (have) sth.) just… …   Большой русско-английский фразеологический словарь

Потемкинские деревни — Фейерверки в честь Екатерины во время её путешествия в Крым. Картина неизвестного художника, конец XVIII века Потёмкинские деревни исторический миф. По легенде, потёмкинские деревни это камуфляжные деревни, которые якобы были выстроены по… …   Википедия
 
потемкинские деревни — Politics: Potemkinism …   Универсальный русско-английский словарь

Потемкинская деревня — Фейерверки в честь Екатерины во время её путешествия в Крым. Картина неизвестного художника, конец XVIII века Потёмкинские деревни исторический миф. По легенде, потёмкинские деревни это камуфляжные деревни, которые якобы были выстроены по… …   Википедия

Потёмкинская деревня — Фейерверки в честь Екатерины во время её путешествия в Крым. Картина неизвестного художника, конец XVIII века Потёмкинские деревни исторический миф. По легенде, потёмкинские деревни это камуфляжные деревни, которые якобы были выстроены по… …   Википедия
 
Д-177 — ПОТЁМКИНСКИЕ ДЕРЕВНИ lit, iron NP usu. pi fixed WO fakery, a deceptive front that conceals the miserable state of affairs behind the external splendor: Potemkin villages window dressing (in limited contexts) (do (have) sth. ) just for show (put… …   Большой русско-английский фразеологический словарь

РОССИЯ И РУССКИЕ — Россия страна фасадов. Астольф де Кюстин Россия: сотни миль полей и по вечерам балет. Алан Хакни Россия это историческая родина инородцев. Акрам Муртазаев Земля наша велика и обильна, но порядка в ней нет. Послы славянских племен варягам в 862 г …   Сводная энциклопедия афоризмов


Примечание 5:
________________


Potemkin village


From Wikipedia, the free encyclopedia

This article needs additional citations for verification. Please help improve this article by adding citations to reliable sources. Unsourced material may be challenged and removed. (January 2009)
Potemkin villages or Potyomkin villages (Russian: Потёмкинские деревни, Potyomkinskiye derevni) is an idiom based on an historical myth. According to the myth, there were fake settlements purportedly erected at the direction of Russian minister Grigory Potemkin in order to fool Empress Catherine II during her visit to Crimea in 1787. According to this story, Potemkin, who led the Crimean military campaign, had hollow facades of villages constructed along the desolate banks of the Dnieper River in order to impress the monarch and her entourage with the value of her new conquests, thus enhancing his standing in the empress' eyes.
In modern usage, a Potemkin village is any construct, physical or figurative, intended to deceive external people into thinking that something is better than it actually is. In such context, the word Potemkin has become a synonym of "fake" or "false".

Historical Potemkin villages
 
Modern historians are divided on the degree of truth behind Potemkin villages. While tales of the fake villages are generally considered exaggerations, some historians dismiss them as malicious rumor spread by Potemkin's opponents. These historians argue that Potemkin did mount efforts to develop the Crimea and probably directed peasants to spruce up the riverfront in advance of the Empress' arrival. According to Simon Sebag-Montefiore, Potemkin's most comprehensive English-language biographer, the tale of elaborate, fake settlements with glowing fires designed to comfort the monarch and her entourage as they surveyed the barren territory at night, is largely fictional.[1]
 
Aleksandr Panchenko, an authoritative specialist on 19th century Russia, used original correspondence and memoirs to conclude that the Potemkin villages are a myth. He writes: "Based on the above said we must conclude that the myth of "Potemkin villages" is exactly a myth, and not an established fact."[2] Panchenko writes that "Potyomkin indeed decorated cities and villages, but made no secret that this was a decoration."[3]
 
Also, the close relationship between Potemkin and the Empress would make it difficult for him to deceive her. Thus, the deception would have been mainly directed towards the foreign ambassadors accompanying the imperial party.[4]
 
Regardless, Potemkin had in fact directed the building of fortresses, ships of the line, and thriving settlements, and the tour – which saw real and significant accomplishments – solidified his power. So, even though "Potemkin village" has come to mean, especially in a political context, any hollow or false construct, physical or figurative, meant to hide an undesirable or potentially damaging situation, the phrase ironically cannot be applied accurately to its own original historical inspiration.
 
According to a legend, in 1787, when Catherine passed through Tula on her way back from the trip, the local governor, Mikhail Krechetnikov, indeed attempted a deception of that kind in order to hide the effects of a bad harvest.[5]
 
Modern uses
 
Examples of Potemkin Villages

A view of the North Korean village Kij;ng-dong. The Nazi German Theresienstadt concentration camp, called "the Paradise Ghetto" in World War II, was designed as a concentration camp that could be shown to the Red Cross, but was really a Potemkin village: attractive at first, but deceptive and ultimately lethal, with high death rates from malnutrition and contagious diseases. It ultimately served as a way-station to Auschwitz-Birkenau.
 In present-day Tibet, the Chinese government has built numerous "modern resettlement villages" where native Tibetans, including former nomads, are housed and periodically 'showcased' to foreign journalists in highly-controlled visits, in order to propagate the idea that Chinese occupation is "good for Tibetans". More generally, Tibet in its entirety is seen as a 'Potemkin Village' by many independent observers.[6]
 Kij;ng-dong, built by the Democratic People's Republic of Korea (North Korea) in the north half of the Korean Demilitarized Zone.[7] It is an uninhabited village built at great expense during the 1950s in a propaganda effort to encourage South Korean defection and to house the North Korean soldiers manning the extensive network of artillery positions, fortifications and underground marshalling bunkers that are in the border zone.
 In 2010, 22 vacant houses in a blighted part of Cleveland, Ohio were disguised with fake doors and windows painted on the plywood panels used to close them up, so the houses look occupied.[8] A similar program has been undertaken in Chicago.[7]
 Following the Manchurian Incident, and China's referral of the Japanese occupation of Manchuria to the League of Nations in 1931, the League's representative was given a tour of the "truly Manchurian" parts of the region. It was meant to prove that the area was not under Japanese domination. Whether the farce succeeded is moot; Japan withdrew from the League the following year.[9]
 In 1982, Mayor Ed Koch of New York City covered the windows of abandoned buildings in the Bronx with decals with plants and Venetian blinds to hide the blight.[10]
 
Term used in legal system
 
The term "Potemkin village" is also often used by judges, especially members of a multiple-judge panel who dissent from the majority's opinion on a particular matter, to describe an inaccurate or tortured interpretation and/or application of a particular legal doctrine to the specific facts at issue. Use of the term is meant to imply that the reasons espoused by the panel's majority in support of its decision are not based on accurate or sound law, and their restrictive application is merely a masquerade for the court's desire to avoid a difficult decision.
Often, the dissent will attempt to reveal the majority's adherence to the restrictive principle at issue as being an inappropriate function for a court, reasoning that the decision transgresses the limits of traditional adjudication because the resolution of the case will effectively create an important and far-reaching policy decision, which the legislature would be the better equipped and more appropriate entity to address.
For example, in Planned Parenthood of Southeastern Pa. v. Casey (1992), Chief Justice Rehnquist wrote that "Roe v. Wade stands as a sort of judicial Potemkin Village, which may be pointed out to passers-by as a monument to the importance of adhering to precedent."[11]
 
Other uses
 
Further information: Facade

Construction or not, motorists and pedestrians in Bothell, Washington can enjoy a forest view
Sometimes, instead of the full phrase, just "Potemkin" is used, as an adjective. For example, the use of a row of trees to screen a clearcut area from highway drivers has been called a "Potemkin Forest".
 
The term "Potemkin Court" implies that the court's reason to exist is being called into question; it differs from a kangaroo court in which the court's standard of justice is being impugned.
 
Many of the newly constructed base areas at ski resorts are referred to as Potemkin Villages. These create the illusion of a quaint mountain town, but are actually carefully planned theme shopping centers, hotels and restaurants designed for maximum revenue. Similarly, in The Geography of Nowhere, American writer James Howard Kunstler refers to contemporary suburban shopping centers as "Potemkin village shopping plazas".[12]
 
In fiction, The West Wing episode "Twenty Hours In America" (Season 4, Episode 1) had the character Josh Lyman quote president "Jed" Bartlet as saying "the challenge of running the country is too great for a Potemkin presidency..." Lyman also says in the episode "Freedonia" (Season 6, Episode 15) that his campaign staff should thank their "Potemkin advance team".
 
In the documentary Enron: The Smartest Guys in the Room, Enron's trading floor, used to fool visiting analysts, is described as a "Potemkin Village". Traders were thought to be engaged in dealing with outside clients, but were in fact conversing with people in the same building and each other.
 
Hardcore Punk band Propagandhi released an album in 2005 called "Potemkin City Limits". The cover depicts kids playing in a city which is drawn on the ground, a facade city.[13] Their 2009 album "Supporting Caste" has a song called "Potemkin City Limits", about the statue of Francis the pig, in Alberta, Canada.[14] [15]
 
Alternative term
 
In Russian, the term pokazukha (показуха) is also used for the idea of something done for effect.[16] It comes from the root "pokaz" - "to show".
 
Both terms were and are closely connected to everyday reality, where prior to inspections and visits by superiors, the inspected/visited party not only tries to temporarily put the facility in line with every regulation, but also puts on a show using absurd means such as painting the grass to make it greener.
 
 See also
 Facade
 Czech Dream
 
Russian history:
 Legends of Catherine II of Russia
 New Russia, historical region in the Russian Empire

Примечание 6:
________________

Potemkinsches Dorf


Als Potemkinsches Dorf (russisch: Потёмкинская деревня) – teilweise auch in der Schreibweise Potjomkinsches Dorf – wird etwas bezeichnet, das fein herausgeputzt wird, um den tatsфуchlichen, verheerenden Zustand zu verbergen. Oberflaechlich wirkt es ausgearbeitet und beeindruckend, es fehlt ihm aber an Substanz.

Ursprung
 
Fuer den Namen stand Feldmarschall Reichsfuerst Grigori Alexandrowitsch Potjomkin Pate. Potjomkin war ein Gouverneur und Militaerreformer, der sich um die Entwicklung der Krimhalbinsel bemuehte.
Einer modernen Sage zufolge liess der Guenstling (und Geliebte) der russischen Zarin Katharina II. 1787 vor dem Besuch seiner Herrscherin im neu eroberten Krimgebiet entlang der Wegstrecke Doerfer aus bemalten Kulissen zum Schein errichten, um das wahre Gesicht der Gegend zu verbergen. Diese Legende wurde von Gegnern Potjomkins am Hofe lanciert, die ihm seine gute Beziehung zu Katharina der Grossen neideten. Ihr Urheber war der Diplomat Georg von Helbig, der sie zunaechst in seinen Depeschen in Umlauf setzte und nach Potjomkins Tod in seiner Biographie „Potemkin der Taurier“ (1809) verewigte. Helbig hatte selbst an der Inspektionsreise nicht teilgenommen.[1]
 
Verwendung
 
Beispielsweise verglich der Historiker und ehemalige Haeftling Stanislav Zamecnik das Konzentrationslager Dachau mit einem inszenierten Potemkinschen Dorf.[2] In den Anfangsjahren des Lagers erhielten einige ausgewaehlte Besucher die Gelegenheit, es im Rahmen einer Fuehrung zu besichtigen, was ihnen einen vermeintlichen Einblick, jedoch keinesfalls einen Durchblick verschaffte. Die Presse berichtete darueber, was letztendlich der NS-Propaganda diente.
Gleichfalls wird der Begriff verwendet, um die Vorgehensweise der ehemaligen DDR bei Staatsbesuchen zu beschreiben. Innenstaedte oder einzelne Strassenzuege wurden herausgeputzt, um einen positiven, aber in Wirklichkeit falschen Eindruck zu vermitteln.
 So geschehen z. B. beim Staatsbesuch von Nicolae Ceauescu in der DDR 1988: In Erfurt wurde die der Strasse zugewandte Seite des Erfurter Opernhauses gestrichen, waehrend die nicht sichtbaren Seiten der Oper in ihrem schlechten Zustand verblieben.
 Im Dezember 1981 besuchte Bundeskanzler Helmut Schmidt anlaesslich eines Staatsbesuchs in der DDR zusammen mit Erich Honecker die Stadt Guestrow. Die Staatschefs wurden durch Stasi-Mitarbeiter von den Bewohnern Guestrows voellig abgeschirmt. Gemaess den Vorstellungen Honeckers wurde das Bild „eines gluecklichen Volkes in heimeliger Adventsstimmung“ inszeniert.[3] Die meisten „Besucher des Weihnachtsmarktes“ waren in Zivil gekleidete Mitarbeiter des Ministeriums fuer Staatssicherheit mit dem Auftrag, eine festliche Atmosphaere zu verbreiten und Erich Honecker zuzujubeln. 35.000 Sicherheitskraefte waren im Einsatz: 14.000 vom MfS, 21.000 von der Volkspolizei. Es gab 81 Haftbefehle, 11.000 Personen standen drei Tage lang unter Kontrolle, 4.500 Wohnungsuntersuchungen wurden durchgefuehrt.[4]
 
Siehe auch
 Attrappe
 dramatisation
 Inszenierung,f
 Kijng-dong

Kijng-dong
_____________

Kijng-dong ist ein Dorf in Panmun-kun, Nordkorea. In Nordkorea wird Kijng-dong auch Friedensdorf genannt; in Suedkorea Propagandadorf. Kijng-dong liegt weniger als zwei Kilometer vom suedkoreanischen Dorf Daeseong-dong, dem einzigen bewohnten Dorf in der suedlichen koreanischen demilitarisierten Zone, entfernt. „In diesem Dorf in der demilitarisierten Zone befindet sich die landwirtschaftliche Kooperative Panmun mit ueber 200 Haushalten. Das Dorf hat einen Kindergarten, eine Schule und ein Krankenhaus.“[1] Dennoch ist anzunehmen, dass Kijng-dong in der demilitarisierten Zone ausschliesslich zu Propagandazwecken erbaut wurde, also ein Potemkinsches Dorf ist. Die einzigen Einwohner des Dorfs sind Soldaten. Nachts werden in manchen Gebaeuden Lichter eingeschaltet, aber diese Lichter werden immer zur selben Zeit und in denselben Gebaeuden eingeschaltet. Zu unterschiedlichen Zeiten wurden Feldarbeiter und Gebaeudepfleger in Kijng-dong gesehen.
Der Flaggenmast in Kijng-dong (160 Meter) ist der dritthoechste der Welt. Auf seiner Spitze befindet sich eine fast 270 Kilogramm schwere nordkoreanische Flagge. Der Mast war urspruenglich nicht so hoch, aber er wurde ausgebaut, nachdem der Flaggenmast in Daeseong-dong ueber die Hoehe seines nordkoreanischen Pendants hinaus erhoeht wurde.

***

Attrappe

Eine Attrappe ist ein Gegenstand, der Eigenschaften eines Originals nachahmt. Die Attrappe imitiert allerdings nie saemtliche Eigenschaften des Vorbilds (sonst wuerde sie Nachbildung oder Kopie genannt werden). Sie dient also der Taeuschung des Betrachters, indem sie ihm vorgaukelt, ein Original zu sein.

Herkunft des Wortes
 
Die Bezeichnung Attrappe wurde Ende des 18. Jahrhunderts als Lehnwort aus dem Franzoesischen ins Deutsche uebernommen; l' attrape war im Franzoesischen seit dem 18. Jahrhundert mit der Bedeutung „auf Irrefuehrung abzielender Gegenstand“ fuer Scherzartikel verwendet worden. Urspruenglich hatte das franzoesische Substantiv „Falle“ bedeutet, abgeleitet vom Verb attraper = fangen, ertappen (auch: jmd. hereinlegen), was wiederum verwandt ist mit dem heute noch gebraeuchlichen Substantiv la trappe = die Fallgrube.[1]
 
Attrappen in der Verhaltensforschung
 
In der Biologie bezeichnet das Wort Attrappe ein Reizmuster, das in Experimenten der Verhaltensforschung eingesetzt wird. Reagiert ein Tier auf eine Attrappe mit einem bestimmten Instinktverhalten, so wird diese Beobachtung als Beweis dafuer interpretiert, dass jene zum Beispiel visuellen oder akustischen Merkmale, die der Attrappe eigen sind, die wesentlichen „Bausteine“ fuer das angeborene Erkennen einer relevanten Umweltsituation sind. Attrappen koennen hier also als Schluesselreize gedeutet werden, die natuerlichen, ein bestimmtes Verhalten ausloesenden Reizen mehr oder weniger aehneln.
 
Weitere Beispiele

Diese Baumattrappe wurde von den australischen Truppen in der Schlacht von Messines 1917 als Beobachtungsposten benutzt. Kulissen und Requisiten sind im Theater oder Filmstudio meistens nur Attrappen, wie auch der Schmuck oder die Frisuren der Darsteller.
 Vogelscheuchen und Greifvogelsilhouetten („Warnvoegel“) koennen als Attrappen aufgefasst werden, da sie Voegel taeuschen und von einem bestimmten Platz fernhalten sollen, indem sie die grundlegenden visuellen Eigenschaften eines Menschen oder eines Greifvogels nachahmen.
 Crashtest-Dummys koennen bei einem testweise herbeigefuehrten Autounfall Fahrer und Beifahrer ersetzen.
 Im Militaer werden Attrappen von Fahrzeugen oder Flugzeugen eingesetzt, um den Verlust echter Technik und Menschenleben zu vermeiden bzw. dem Gegner eine groessere Schlagkraft vorzugaukeln. Dabei kommen Holzmodelle oder aufblasbare Varianten zum Einsatz. Um die Taeuschung auch bei Aufklaerung durch Waermebildkameras aufrecht zu erhalten, werden auch beheizte Attrappen eingesetzt.
 In der Architektur wird nicht selten mit Attrappen der Eindruck geweckt, es handle sich um ein historisches Gebaeude; Tuermchen, Fassadenschmuck und gemalte Ornamente vermitteln in so mancher Altstadt Tourismusromantik, waehrend hinter den Fassaden neu erstellte Haeuser mit modernem Komfort stehen. Das Disneyland verkoerpert in diesem Sinne den Hoehepunkt dieser Illusionsindustrie; was angeblich einmal mit den „Potemkinschen Doerfern“ begann, wird dort fuer zahlende Besucher zu Unterhaltungszwecken nachgeahmt.
 Die Schoenheitsindustrie bietet Attrappen fuer jeden Geschmack an: Peruecken, kuenstliche Wimpern, implantierte Zaehne, farbige Kontaktlinsen und Brusthaartoupets.
 In der Sicherheitstechnik werden Attrappen oder Leergehaeuse von Ueberwachungskameras, Bewegungsmeldern und Aussenblinkanlagen montiert, um Personen abzuschrecken.