Король Поэтов. Продолжение - 8

Лоскут 14. Гефсимания.

Молюсь в преддверьи испытанья
В саду маслин у Елеона,
Предвидя впереди страданья
И жертву милости закону.

Со мной Ковчег с волхвов дарами.
И я при них сегодня стражем,
Вблизи ворот восточных Храма.
В ночь огненного бденья важен

Не каждый дар – единство их,
Чтоб в час борьбы молвы и славы
В злословье сплетен вырос миф -
Противоядье от отравы.

Настало время испытать,
Заслуженно ль ношу я имя
Царя Поэтов. Просиять
Во славе иль быть скрытым дымом

Забвенья? Нынче срок решить,
Готов ли я к кресту позора
Прибитым привселюдно быть -
И этой жертвой подтвердить

Своё призванье перед взором
Толпы. И крест свой превратить
В победы знак – и тем историю
Поэзии преобразить!..

Кедрон, источник чёрных вод!
Что источишь ты – мир покоя,
Страстную кровь или же лёд
Забвения? Какой тоскою

Вдруг сердце сжалось! Кровью пот
Из пор сочится, упадая
На землю. Так елей прольёт
Жрец на чело. Но знаю, знаю –

Елеем царским умаслят
Мне ноги и главу, но с кровью
Моей смешают! И распят
Я буду собственной любовью.

Любовь – ответственность за всех
И всё вокруг, чем Царь владеет.
Кому ж корона – лишь успех
И власть, тот сердцем холодеет.

А потому она и жечь
Должна чело Царя шипами
Терновыми: предостеречь,
Чтобы не сжалось сердце в камень.

Сегодня, здесь, мой Страшный суд -
Суд личной совести, что Бога
Нам глас передаёт. И тут
Уж не солжёшь!.. И вот, подмогой

Со мною Агнец, Бык, Осёл -
Поддержка во всенощном бденьи,
Ковчега стража… Отошёл
От них для тайного моленья.

Царь должен голосу внимать
Лишь совести своей. Из льстивых
Речей придворных не узнать,
Где правда. Их медоточивость
Скрывает жадных душ червивость…

Скорбит смертельно днесь душа,
В тоске ужасной рвутся нервы!
Предвижу всё, за шагом шаг:
Устав от бденья, Агнец первый

Уснёт – и ладана кажденье
Иссякнет; Бык от испытанья
Падёт, оставивши служенье -
И смеркнет золота сиянье;

И наконец, Осёл впадёт
В сны соблазняющие ночи,
Ведь пастырей уж не найдёт -
И смирна уж не даст пророчеств.

И будет скрыт Ковчег опять
Волхвами мудрыми до срока…
О как же тяжко жребий знать -
Царю быть вечно одиноким!

Друзья в час скорби предадут
Тройным трусливым отступленьем;
Жрецы с элитой справят суд -
Им будет нужен отпущенья

Козёл; народ же, что встречал
Его цветами, развернётся
Как флюгер, радостно крича,
Когда он на кресте распнётся…

Как тяжко! Творчества Отец!
Коль можно, пусть минует чаша
Великой Жертвы! Пусть венец
Голгофский будет не так страшен!

А коль решишь, что я – Король
Поэтов и мой путь – путь боли,
Смиренно я сыграю роль,
Покорен Провиденья воле…

Точило выбора поэт
Вращает сам, а что прольётся -
Елей иль грязь – в себе ответ
Отыщет. Если поддаётся

На лесть и раздувает лишь
Пузырь скандалов, сплетен, слухов,
Его гора рождает мышь,
А имя – миг – и уж протухло.

Но если сможет заглянуть
Поэт в Кедрона черноводье,
В молчаньи, чтоб провидеть Путь
И, ужаснувшись, всё ж свободно,

На волю Божью положась,
Голгофы жертвенность принять
И совестью измерить власть -
Он смог Царём Поэтов стать!

А славы царское сиянье
Испепелит молву, наветы…
Но чаши личных Гефсиманий
Пьют до конца не все поэты.