Венок из разнотравья

         
 ВЕНОК ИЗ РАЗНОТРАВЬЯ

              1

Мои цветы сплетаются в венок
не силой рук, – душою вдохновенной.
Из глубины божественной вселенной
их запах – сущей свежести глоток.
Стремление войти в любви поток
неодолимо, вечно и прекрасно,
тщета - его избегнуть и напрасно
упорствовать, какой в упрямстве прок?
Себя ломать – себе ты станешь враг.
лишь толкам кинешь повод для зевак.
Когда закон один на всех нетленный,
переплавляются прозрения в стихи,
прощаются все сущие грехи
перед душой коленопреклоненной.

               2

Перед душой коленопреклоненной
мельчают прошлого и боль, и стыд,
и горечь незаслуженных обид,
и гнев напрасный, и упрек мгновенный.
И вместе с тем уверенно и верно
приходит время нового витка,
как радость животворного глотка
настоев из лаванды и люцерны.
С надеждой на спасение от мук
душа приемлет долгожданный круг,-
с ним красота, и радость непременно
в нее войдут, как в запустевший дом.
Там много лет назад незримо в нем
росли они неспешно, постепенно.

               3

Росли они неспешно, постепенно, –
мои цветы, не ведая беды,
без света, без земли и без воды,
тая в себе большие перемены.
Без них пройдя сквозь слезы и измены,
обманы, злость, потери, - мрак и муть, -
я правду постигала по чуть-чуть,
чтобы понять, что правда неразменна.
Излишними казались все советы
для жаждущей движения планеты!
Нас к истине ведет какой пророк?
Так дивные цветы являлись снами,
весь жизни путь проделывая с нами.
Им,видно, ведом был свершенья срок.

          4

Им, видно, ведом был свершенья срок, -
питаясь соком сущего пространства
и укрепляясь духом постоянства,
цветы собой украсили пролог.
Произрастая возле моих ног,
стеля ковры безоблачного детства,
блестя росой чистейших граней девства,
меня хранили, как и многих, но
щедрейшую на пир стелили скатерть,
добрейших подарив отца и матерь.
И радости, как рыбки на крючок,
стремились в мои детские ладони,
что собирали с песней на раздолье
цветов букет, волнующий пучок.

             5

Цветов букет, волнующий пучок
из разнотравья вырос у речушки
(ее воспели громкие квакушки),
там то и дело шастал паучок.
Букет из детства, полевой и пестрый
хранился старым домом от ветров
за низкой дверью, взятой на засов.
Гостили в нем двоюродные сестры.
Качели, садик в маленьком дворе,
для игр хватало места детворе.
Горбушка и вишневое варенье,
и беготня до сумерек и звезд,
на теле раны – в шутку, не всерьез –
простого счастья олицетворенье.

6

Простого счастья олицетворенье
букетом чувств наполнило года.
И грезилось, что это навсегда,
но это было только предваренье.
Там школьный двор, что снится до сих пор,
хранит доныне радостные звуки,
где мы венком сплетали наши руки,
где нашей юности остался разговор.
Там первый вдох нечаянной любви
зажег огонь в отчаянной крови.
Там первое к стихам прикосновенье,
к своим на фоне классиков, и вот
уже в их звуках – звон каскадных вод,
в их красках озорство и откровенье.

                7

В их красках озорство и откровенье,
в их строках – да! – готовность на костер
за мальчика! О, если б он простер
раскинутые руки на мгновенье,
прося о помощи, я б кинулась в огонь,
лишь за одно к нему прикосновенье,
все муки воплощая в наслажденье
за миг один внимания его.
Так в юности без страха и упрека
сердца горят, и виден жар далеко.
Но слов не слышно, рот хранит молчок.
Там говорить о чувствах – святотатство.
О них там может только проболтаться
живых лугов безустальный сверчок.

               8

Живых лугов безустальный сверчок
расскажет все про всех, – шпионства гений, –
о чистоте отроческих мгновений,
о тайне залитых румянцем щек.
Кузнечик, ножку ножкой теребя,
раскроет карты будущих течений,
узлов дорог, судеб переплетений,
что лишь сильнее сделают тебя.
От той любви, наивной и нетленной
расходятся лучи в нутро вселенной,
скрывая горечь будущих утрат.
Там к счастью путь покрылся звездной пылью.
Там филин, прилепив на пояс крылья,
пророчит что-то на сонливый лад.

9

Пророчит что-то на сонливый лад
сова, природной мудрости образчик, –
однообразный пристальный приказчик.
Там медленный и емкий циферблат
у всех часов, – неспешно тает время.
Там, в юности, как будто подо льдом
остался каменный отцовский дом,
за тыщу проданный, как сброшенное бремя.
Там все прекрасно тем, что все в начале,
Там провожали с радостью и с ней встречали.
Там были все. Там был такой уклад,
в котором день минувший тем и дорог,
что всем сулил, натягивая полог,
наверняка, покоя и услад.

               10

Наверняка, покоя и услад
ждала душа, пришедши в мир открытий.
Но стаял постепенно плен наитий,
и счет годов пошел на счет утрат.
И все смешались, – брат или не брат,
любовь, привычка, пара и не пара,
глупец и умный, мудрый, юный, старый, -
перемешались яростно стократ
в калейдоскопе яркие осколки.
Почти что, как в армейской самоволке
(опасность та же, что при встрече с йети),
фиаско видно ясно наперед
(коль колется и хочется свобод),
а мы не внемлем предсказаньям этим.

11

А мы не внемлем предсказаньям этим,
что нам пророчат только горечь бед.
Мы за обетом раздаем обет
о вечной верности на всей планете,
о вечном мае в нежном белом цвете,
где нет снегов и ветров тоже нет,
где день и ночь повсюду льется свет,
напоминая только лишь о лете.
Но постепенно, шаг за шагом, год за годом
проходит жизнь гудящим пароходом.
И вот уже взведен судьбы курок.
Мы принимаем скоротечность жизни,
пройдя ее глубины и кривизны
и зная наперед  – всему есть срок.

12

И, зная наперед, – всему есть срок,
уверены, - минует нас несчастье.
О, как стремится быть реке причастным
журчащий еле слышно ручеек!
Как он спешит войти в простор морей
и слиться с синей пенною пучиной!
Во тьме на свет мерцающей лучины
так мотыльки слетаются скорей.
Тот миг причастности нам помнится всегда.
Так в полный век прессуются года.
На шум авто вмиг тоненький сурок
ныряет в норку, сути не развидев,-
так мы без подготовки по наитью 
спешим в любовь с урока на урок.   



13

Спешим в любовь с урока на урок,
едва усвоив прошлые науки,
врываясь, на бегу хватая в руки
забытый в гардеробе номерок.
Спешим успеть, узнать такую тайну,
которую нигде ни прочитать,
ни высмотреть, ни вскрыть, ни угадать
нельзя ни специально, ни случайно.
И всякий раз мы ждем из ниоткуда
восторженного, радостного чуда.
Так в лотерейном маленьком билете
свой выигрыш азартный ждет игрок.
Мы так спешим в любовь, - на свой урок! -
как в первый класс доверчивые дети.

14

Как в первый класс доверчивые дети,
идем с надеждой в школу бытия.
И был – тот день – в котором он и я
сошлись, как будто все пути на свете!
Один квадратный неразменный метр
нас совместил, и души наши слились.
А под окном желтел расцветший ирис,
И ясень шелестел, как старый кедр.
И было лето, было все сначала.
Нам стая птиц высоко прокричала
о том, что каждый в мире одинок.
…Плыла любовь настоем трав над степью.
И вот с тех пор из их душистых стеблей
мои цветы сплетаются в венок.

                15

Мои цветы сплетаются в венок
перед душой коленопреклоненной.
Росли они неспешно, постепенно, –
им, видно, ведом был свершенья срок.
Цветов букет, волнующий пучок,
простого счастья олицетворенье.
В их красках озорство и откровенье.
Живых лугов безустальный сверчок
пророчит что-то на сонливый лад,  –
наверняка, покоя и услад.
А мы не внемлем предсказаньям этим.
И, зная наперед, – всему есть срок,
спешим в любовь с урока на урок,
как в первый класс доверчивые дети.

03.12.2009 г.