Под глазами круги, словно адовы круги,
Лукоморье пропало в моей бороде.
Я один на земле. Все друзья и подруги
Разошлись в темноте, как круги по воде.
Двадцать лет темнота над родимой землею,
Я, как дым из трубы, ещё пробую высь…
Но кремнистый мой путь затянулся петлею,
И звезда со звездою навек разошлись.
Истощилось в писаньях духовное брашно,
Я устал и остыл. Я лежу на печи.
Умирать на земле мне почти и не страшно,
Но весь ужас скрывается в этом «почти»…
Ох, Мишка, ты вошёл в вечность, верно обляпав её своими горячими ладонями и истоптав до тверди верными ногами, да так, что она зрима стала на земле... а твоё "почти" исчезло, как небыль в были. Народ счастлив, что ты был с нами, а ты помнишь свой народ сейчас? Простил, забыл, благословил, дальше ушёл и выше?
А потаённая Русь тебя, исповедника неба, будет помнить вечно...
Пожалуй, нет. Люблю его поэзию, как внутреннюю сторону своей кожи, благодарна за столькое и стольких открытых им для меня (без его ведома). А сюда возвращаюсь не погоревать, а соприкасаясь - почувствовать. И понять, наверное, что в нашей человеческой власти жить, живя или умирать, живя)))
Вершину. Хороший сон. Всё вчитываюсь в стихотворение, написанное сегодня о нём Петром Люкшиным (Женей Чепрурных), и не могу сложить впечатления. Чего-то не хватает.
У Пети взгляд извне на снаружи получился, а о Мише можно писать только изнутри его мироощущения и его самого, чтобы цветоносило. И получился стих и вроде бы о Мише, но Миша в этом домике никогда не жил и жить не будет. Не Волга матушка река.
Мы используем файлы cookie для улучшения работы сайта. Оставаясь на сайте, вы соглашаетесь с условиями использования файлов cookies. Чтобы ознакомиться с Политикой обработки персональных данных и файлов cookie, нажмите здесь.