кружились в танце все в округе...

Кружились в танце все в округе,
Шел бал неведомой красы.
И барышни в шелка одеты,
Гусар всех треплют за усы.

Тут все красавцы и красотки,
Собрался здесь бомонд "страны".
Приезжих нету; со Слободки,
Столичных жителей франты.
 
Тут вперемежку речь по-русски,
Сменяет разный диалект.
- Вот здесь лепечут по-французски,
А в том углу немецкий бред.

На языках такие темы:
- «Вот у мадам Фриньон – цинга;
- На прошлом вечере, в субботу,
С послом плясала гопака».

- И как же так? Где совесть, братцы?
Где стыд последний у неё?
Она вот тут сейчас танцует,
Семьи же рушится гнездо!

Её супруг вчера банкротом
Провозгласил себя с утра.
Он, в кабаках, продулся в карты,
Под вечер, смерть за ним пришла.

- Мадам Фриньон, уж нету дела,
Она всё пляшет азартно.
Послу вдруг скажет: «Как вы смелы!
Налейте барышне вино!»

И рассмеется так, по-детски,
Чему вниманье уделят.
Увидят, что потухли очи
И слезы льются словно град.

Она ужасно одинока,
А муж был деспотом, теперь,
Он попрощался ранним утром,
И затворил покрепче дверь.

Она же знала, что нет больше
Того тирана и лгуна.
И на балу, как можно дольше,
Она сидела и пила.

Потом, привстав, облокотилась,
И молча прочь от них ушла,
Через мгновенье утопилась.
Её закончена игра.