1. Удаление Пушкина. Пояснительные заметки

                Статья «Удаление Пушкина»
                Начало
                Поисковика и, потом, исследователя, почти всегда ждут рифы, мели, подводные камни-скалы и прочие «прелести» на пути к истине. Приведу пример-факт из книги «Портреты заговорили» Н.А. Раевского, часть исследования, которого, будет приведена в предлагаемой статье. Это ответное письмо поэта к Долли Фикельмон от 25-го апреля 1830 года. В окончательном же, надеюсь, исследовании названного письма поэта, я буду часто обращаться к  своей статье «Где находится календарь Пиковой дамы?» (обозначу её через крупный шрифт, как СТАТЬЯ: чтобы многочисленно не повторять её длинное название), давая вам, из неё, соответствующие, предлагаемому разговору, текстовые выдержки. Так что заранее советую прочитать, из названной СТАТЬИ, пункт 6 (шесть) с его тремя подпунктами «А, Б и В». Так вам легче будет понимать предлагаемую статью! 
                Вследствие этого и само начало первого пункта предлагаемой статьи, будет иметь несколько самостоятельных тем или рассказов (точнее – текстовых выдержек!). Все они будут основаны на ТРЁХ ОБСТОЯТЕЛЬСТВАХ, в сильнейшей степени повлиявших на исследование пушкиниста Н.А. Раевского, производимое, им, в книге «Портреты заговорили». А они таковы. Это влияние на его исследование необъективной концепции П. Щеголева, изложенной им в двухтомнике «Дуэль и смерть Пушкина».
                Сильно повлияли на результаты исследования Н. Раевского и отрывки писем Дантеса к барону Геккерну от 20-го января 1836 года и от 14-го февраля этого же года, опубликованные Анри Труайя в 1946 году.
                И неизгладимое впечатление произвёл на Н. Раевского рассказ б. профессора международного права Бритиставского университета (Чехословакия) Георгия Николаевича Гарин-Михайловского (сын писателя), о второй женитьбе Дантеса, в котором Дантес говорил второй, после умершей при родах Е.Н. Гончаровой, жене о том, что он сожительствовал с Н.Н. Пушкиной. А смысловое содержание только что обозначенного примера-факта, если говорить кратко, таково.
                ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
                1.
                ПЕРВОЕ. Оно напрямую связано, у меня, именно с отрицательным влиянием щеголевской не объективной концепции на результаты исследования Н. Раевского. И  первая текстовая выдержка у меня звучит, - в прямой связи с появлением моей исследовательской статьи «Где находится календарь Пиковой дамы?»! - уже как вывод. А он, к сожалению, неблагоприятен для вдумчивого и хорошего, в общем-то, пушкиниста. Сам же вывод таков:  ответное письмо Пушкина от 25-го апреля 1830 года к графине Д.Ф. Фикельмон (она послала поэту письмо, по хронологическим расчетам Н. Раевского, 19-го или 20-го апреля 1830 года), выдержано поэтом, - как замечает, к сожалению, Н. Раевский! – в стиле светской любезности. Надеюсь, что вы сами скоро убедитесь в моей правоте.
                А к только что созданному выводу добавлю, пожалуй, и следующее, тоже, в общем-то, важное. Пушкинист Раевский подарил пушкиниане письмо поэта от 25-го апреля 1830 года (да и первую  тетрадь дневника Долли), но не оценил и не осознал, к сожалению, что через только что названные письма возобновилось ПРЕРВАННОЕ, - самой Дарьей Федоровной! - их взаимное увлечение друг другом.
                Вот в чем ГЛАВНЫЙ смысл, специально замечу, письма Долли к поэту и его ответное письмо, от 25-го апреля 1830 года, к графине, выдержанное поэтом, - как замечает, к сожалению, ещё раз выделю, Н. Раевский! – в стиле светской любезности.  А стиль здесь, в общем-то, абсолютно не причём. Да и Раевский осознал, как поисковик и исследователь, всего лишь только, специально замечу, ЦЕННОСТЬ названного письма поэта, от 25-го апреля 1830 года, и первой тетради дневника графини.
                Абсолютно НЕ ВНИКНУВ и не осознав, при этом, что через названные письма ВОЗОБНОВИЛИСЬ, - в первую очередь именно со стороны внучки Кутузова! -  «дружеские» отношения между поэтом и Дарьей Федоровной. Которые и приведут их в ПОСЛЕДУЮЩЕМ, то есть при самой светской жизни, наполненной многочисленными балами, раутами, вечерами у Долли и прочее, к неоднократно упоминаемому, пушкинистами, ночному любовному свиданию или к «автобиографической сцене», ярко выраженной поэтом в его «Пиковой даме».
                Остается только специально заметить, что Н. Раевский не только подарил пушкиниане только что выделенный выше материал, но и спас названное письмо поэта,  от 25-го апреля 1830 года, и первую тетрадь дневника Дарьи Федоровны – от исчезновения. И письмо Долли к поэту вызвано не дошедшими до графини слухами о женитьбе поэта, - как утверждают некоторые пушкинисты, в том числе и сам Раевский! - а её желанием возобновить, прерванные ею, отношения с поэтом.
                Или, если воспользоваться терминологией Н. Раевского, это ПЕРВОЕ, в их увлеченности друг другом, «terminus post quem» на языке науки. Пояснение В.Б. - TERMINUS post QUEM (лат.) — время, после которого: создано произведение; произошло какое-то событие; и прочее. ВТОРОЕ «terminus post quem» произойдёт, по Н. Раевскому, 22 НОЯБРЯ 1832 ГОДА. Вот как он это отразил в своей книге «Портреты заговорили»: «Мне кажется вероятным, что именно 22 НОЯБРЯ 1832 года можно считать той датой, ПОСЛЕ КОТОРОЙ произошло незабываемое для Долли Фикельмон событие». Однако продолжим основную тему,  предлагаемой статьи, дальше.
                А из только что выделенного моего утверждения следует сразу же выделить, на мой взгляд, причины (или подводные камни!), породившие не точный, да и односторонний, вывод, Н. Раевского, по названному письму  поэта. Кстати, содержание названного письма Пушкина  я обязательно приведу, вам. Но уже не в предлагаемой статье, а в самостоятельной статье, так как само исследование Н. Раевским названного письма, представляет, по его книге «Портреты заговорили», более двух десятков страниц. И не только приведу его, но и попытаюсь дать, по нему, уже окончательный, надеюсь, анализ с выводами. Самих же причин, приведшего Н. Раевского к неверному, да и не объективному, выводу, несколько. Их я только что выделил в концовке пояснительной заметки «Начало! Здесь же попытаюсь продвинуться, - через дальнейшие текстовые выдержки  по предложенной, выше, СТАТЬЕ, дальше. 
                2.
                А вторая текстовая выдержка - такова. Она у меня уже приведена не только в СТАТЬЕ, но и в целом ряде других моих современных статьях. Это, напомню, влияние на Н. Раевского не объективной концепции П. Щеголева. Концепции, при которой николаевский заговор, против Пушкина, вообще отсутствует! Здесь же специально замечу, что концепция П. Щеголева не отменена – по настоящее время! Что уже наносит огромнейший вред – самой пушкиниане.
                А уже неоднократные мои атаки на названную концепцию, производимые, как в моих исследовательских книгах, так и в современных статьях (которые дополнены мною, через интернет, многочисленными фактами!), вызваны к жизни следующим  обстоятельством. Главный смысл его заключен в том, что даже четвертое издание двухтомника П. Щёголева «Дуэль и смерть Пушкина», - обращаю внимание: дополненное многочисленными статьями, примечаниями и пояснениями уже современных пушкинистов! – всё равно наносит вполне определённый вред по пониманию читателями дуэльной истории А.С. Пушкина. И, разумеется, по формированию, у читателя, объективного взгляда на названную историю.
                Необходимо сотрудникам Пушкинского дома, - в первую очередь его директору! - изъят названную книгу П. Щеголева из торговли (здесь имеется в виду - более не выпускать названную книгу для массового читателя!). Пусть она храниться в архивах Пушкинского дома или в ИРЛИ для узкого круга научных сотрудников Пушкинского дома и других официальных специалистов. Изъять и вместо неё создать новую книгу с показом, российской общественности, николаевского заговора не только против А.С. Пушкина, но и против М.Ю. Лермонтова (в официальном лермонтоведении дела так же плохи, как и в официальном пушкиноведении именно из-за отсутствия, в них, николаевского заговора против Пушкина и, затем, против Лермонтова!). 
                А основой названной «концепции» (возьму её в кавычки!) являются специально распускаемые Дантесом, бароном Геккерном, Идалией Полетикой грязные сплетни о Пушкине и всех трёх сестрах Гончаровых. Грязные сплетни, с усердием подхватываемые петербургскими сплетницами типа девицы М.К. Мердер, старой девы Софьи Карамзиной и другими.  Да и николаевскими салонами типа салона М.Д. Нессельроде. Да и самим николаевским двором, если разбираться по данному вопросу скрупулезно и, главное, с фактами в руках.
                В качестве факта дам вам из СТАТЬИ всего лишь одно, к сожалению, безапелляционное  высказывание П. Щеголева по Дантесу. А оно, у него, таково: «Итак, сердца  Дантеса и Натальи Николаевны Пушкиной с неудержимой силой влеклись друг к другу» (смотрите  кн.1, с. 81 двухтомника  П. Щеголева «Дуэль и смерть Пушкина»).
                А вот его высказывание по названному барону, по которому П. Щеголев  оказывается… на стороне Геккерна: «Вызов Пушкина застал барона Геккерна врасплох. О его замешательстве, о его потрясении свидетельствуют и дальнейшее его поведение, и сообщения Жуковского в письмах к Пушкину. Он в тот же день (Пояснение В.Б. – 5-го ноября 1836 года.) отправился к Пушкину, заявил, что принимает вызов за своего сына, и просил отложить окончательное решение на 24 часа – в надежде, что Пушкин обсудит ещё раз всё дело спокойнее и переменит своё решение. Через 24 часа, то есть 6-го ноября (А это, замечу, сорокалетняя годовщина со дня смерти Екатерины «Великой». Или, по Пушкину-историку, Самозванца-узурпатора, силой, через переворот 1762 года, захватившей российский престол.), Геккерн снова был у Пушкина и нашёл его непоколебимым. <Далее читайте продолжение большой выдержки самостоятельно!>.
                Концовка же выделяемой выдержки такова: «Пушкин, тронутый волнением и слезами отца, сказал: «Если так, то не только неделю – я вам даю две недели сроку и обязуюсь честным словом не давать никакого движения этому делу до назначенного дня и при встречах с вашим сыном вести себя так, как если бы между нами ничего не произошло». Смотрите, кн. 1, с. 93. Четвертое издание. М. «Книга». 1987 год.
                Мой же вывод по П. Щеголеву таков: он как был фальсификаторам, так таковым и остался при создании своей необъективной концепции о «плохих семейственных причинах, обстоятельствах и отношениях Пушкиных-Гончаровых»! А барон Геккерн льёт, перед Пушкиным, крокодиловы слёзы, что я тоже выделил в СТАТЬЕ.
                3.
                А раз у нас зашла речь о николаевском заговоре против Пушкина, то предлагаю посмотреть мою исследовательскую книгу «Заговор против Пушкина», в которой я и сделал попытку показать его, в полном объёме, своим читателям. Книга создана мною – сразу же после 1996 года. Другими словами, если буду опубликовать ей в бумажном варианте, то обязательно добавлю в неё множество фактов, добытых мною через интернетовские статьи многих современных исследователей. А посмотреть или прочитать названную книгу вы сможете через ссылку: http://www.proza.ru/2009/05/30/866. 
                Пояснение В.Б. – Заговор Николая I, против А.С. Пушкина, имеет и грозную, для  поэта-историка А.С. Пушкина, предысторию. Смотрите её по ссылке: http://www.proza.ru/2009/10/11/417. Имеет предысторию, главный смысл, которой, заключен в том, что поэт, страстно влюбившийся в ноябре-декабре 1829 года в Д.Ф. Фикельмон, - а она в него! – тем самым перешёл дорогу - сразу же двум императорам! Уже умершему в 1825 году Александру I, память о котором с благоговением хранил его брат Николай I, и самому Николаю I, тоже имеющим виды на Д.Ф. Фикельмон.
                Вот довольно-таки большая текстовая выдержка именно по только что изложенному выше моему утверждению: <<Здесь же заметим, что царь Николай I начал свои «ухаживания», за Дарьей Федоровной, ещё раньше, чем Пушкин. Впервые он загарцевал перед ней, - на лошади! - ещё в июле 1829 года.
                Об этом нам свидетельствует дневниковая запись Долли от 22 июля 1829 года: «После обеда, в день моей аудиенции, я встретила императрицу верхом в сопровождении императора; она была, в самом деле, прелестна в таком виде. Император подъехал ко мне и сказал, что ему очень приятно видеть меня здесь надолго; он прибавил: «Разрешите показать вам свою внешность, и, сняв шляпу, он дал мне возможность увидеть целиком свою замечательно красивую голову. Он пополнел, и в его облике есть нечто напоминающее Александра».
                Комментарий В.Б. - Долли  была очаровательна, а Николай I – не пропускал ни одной… красавицы! Поэтому он, памятуя о «влюбленной дружбе», 1823 года, молоденькой Фикельмон с императором Александром I, - и бывшим, ею, очевидцем (Более подробно смотрите, об этом, в моей книге «Пушкин – бичеватель царей» по ссылке: http://www.proza.ru/2009/04/21/679.)! - и загарцевал, перед ней, на лошади. И, галантно показав «свою внешность», тонко намекнул, ей, на то, что уже имеет виды - и на неё. Как, в своё время, и император Александр первый!>>. Однако продолжим разговор о бароне Геккерне.
                А об указанном, выше, доносе барона Геккерна Николаю I, - через графа Нессельроде! - нам свидетельствует  тоже дневниковая запись Долли Фикельмон от 13-го  января 1830 года о «веселой компании» зимней маскарадной ночи. Запись, подтверждающая именно только что выделенное, выше, моё утверждение.
                Вот эта запись - перед вами: <<«Вчера, 12-го, мы доставили себе удовольствие поехать в домино и масках по разным домам. Нас было восемь – маменька, Катрин, г-жа Мейендорф и я, Геккерн, Пушкин, Скарятин и Фриц» (Пояснение В.Б. - В целях сокращения объема главы, я все выдержки буду давать, вам, в большом сокращении, наикратчайшее обозначая и источник информации.).
                Вот так и образовался, собственно, первичный круг будущих заговорщиков. А свидетельствует, этому, активное участие, Геккерна, именно в заговоре против Пушкина, неоднократно выделенное пушкинистами прошлого в их «Дуэльной истории поэта» (Ещё раз подчеркну, что, выделяя «дуэльную историю поэта», они НЕ ВЫДЕЛЯЮТ, тем самым, именно николаевский заговор против Пушкина.)>>.
                А он просто очевиден, - как вы уже знаете по моей СТАТЬЕ! - и по моим основным книгам о названном заговоре.  Да знаете и по моим современным статьям (к примеру: «Перлюстрирован черновик или календарь?»). Грозная же для Пушкина предыстория заговора, если вы её внимательно прочитаете по предложенной выше ссылке: http://www.proza.ru/2009/10/11/417, вполне могла закончиться для поэта по образцу смертельного ранения кинжалом в октябре 1806 года кавалергарда А.Я. Охотникова, при выходе его из оперы, наёмным убийцей.
                Могу дать вам, по предыстории николаевского заговора против Пушкина, и дополнительный материал, изложенный мною в книге «Пушкин – бичеватель царей». Это четвертый раздел книги, названный мною «Выпады Пушкина против Александра I». В этом разделе в пункте 8 говориться о Д.Ф. Фикельмон, а в пункте 9 – об императрице Елизавете Алексеевне, жене Александра I. И, далее, есть раздел, посвященный её Запискам. Впрочем, основное содержание обозначенных Записок, я всё же доведу, до вас, в следующем пункте предлагаемой статьи.
                4.
                Краткое  содержание  Записок
                императрицы  Елизаветы Алексеевны
                Оно начинается у нас, кстати, с выделенного, в третьем разделе первой главы книги «Пушкин – бичеватель царей», нашего добавления к пушкинским «Запискам государынь». А только что обозначенное добавление таково: <<Вот таким  было, в реальности, названное, выше, «святое семейство». Кстати, почти все взрослое «население», его, было, практически, враждебным к своему отцу, то есть к Павлу I. А Пушкин выразил, это, именно через упоминание Александром I, что он находиться – «под топором». Кстати, разговоры Пушкина, на исторические темы, были настолько интересными, - и увлекательными для слушающих, его, людей! - что именно это обстоятельство и отразилось в их воспоминаниях о поэте. Через что отразилось, потом, и в их дневниках и в письмах.
                Но в начале дам вам дневниковую запись поэта от 4-го декабря 1833 года о «записках государынь» полностью, то есть без моих пояснений к ним. Дам для того, чтобы вы сами увидели названную запись – в наичистейшем её виде. А она такова: 4 декабря 1833 года. «Храповицкий (автор записок) был некогда адъютантом у графа Кирилла Разумовского. У Елисаветы Петровны была одна побочная дочь, Будакова. Это знала Наталья Кирилловна от прежних елисаветинских фрейлин.
                Государыня пишет свои записки... Дойдут ли они до потомства? Елисавета Алексеевна писала свои, они были сожжены ее фрейлиною; Мария Федоровна также, — государь сжег их по ее приказанию. Какая потеря! Елисавета хотела завещать свои записки Карамзину (слышал от Катерины Андреевны)». С моими же пояснениями к только что изложенной  пушкинской записи_ и в начальных строках моего пояснения пушкинская запись примет следующий вид:
                <<А Пушкин знал, безусловно, и этот момент из жизни царствующего дома. А свидетельствует нам, об этом, дневниковая запись поэта от 4-го декабря 1833 года о записках государынь: «Государыня (Александра Федоровна, жена Николая I, которую Пушкин, - из-за пренебрежительного отношения к себе, исходящего, кстати, из ненависти, Николая I, к поэту! -  мягко говоря, не любил; - пояснение В.Б.) пишет свои Записки,… Дойдут ли они до потомства?».
                Записки – дошли до нас. В них Александра Федоровна выступает проводником недоброжелательной политики, Николая I, к Пушкину и доброжелательного отношения – к Дантесу. В тихую наставляла «рога» своему супругу, Николаю I, с князем А.В. Трубецким, засекречивая его, в переписке с графиней С.А. Бобринской, через кличку «Бархат»; – пояснение В.Б.
                Продолжим пушкинскую запись: «Елизавета Алексеевна (Жена Александра I; - пояснение В.Б.) писала свои, они были сожжены её фрейлиною; Мария Федоровна также. Государь (Николай I; - пояснение В.Б.) сжег их по её приказанию». Пояснение В.Б. к словам «её фрейлиною» - В.И. Головиной. Но названные Записки были, через придворных, сохранены. Пояснение В.Б. к словам «сжег их по её приказанию». Не совсем так. Николай I, конфисковавший «Записки» Екатерины II, скорее всего, как-то подбил Марию Федоровну, свою мать, именно на их уничтожение.
                Продолжим пушкинскую запись: «Какая  потеря (Здесь поэт имеет в виду Елизавету Алексеевну, жену императора Александра I. И, разумеется, её «Записки»; - пояснение В.Б.)! Елизавета хотела завещать свои Записки Карамзину. Слышал от Екатерины Андреевны» (Карамзиной; - пояснение В.Б.).
                Далее идёт, у меня, современное, то есть 2008 года, добавление. Оно основано на телепередаче «Могила кавалергарда», автора Г. Лисицына, показанной, на телеканале «РТР-планета», 1-го февраля 2008 года.  Кстати, добавление пишется, мною, по памяти. А главная его суть – примерно в следующем.
                По данным Г. Лисицына дневник и переписка императрицы Елизаветы Алексеевны перед сожжением, их, фрейлиной В.И. Головиной, были скопированы, - наверное, самой фрейлиной! – по приказанию любопытствующих императриц Марии Федоровны и жены Николая I, Александры Федоровны. Через что жизнь, этой императрицы, стала более понятной – для любопытных дам. Весь этот материал попал, потом, в руки великого князя Сергея Александровича и, затем, в руки великого князя Николая Михайловича. Который и опубликовал, его. Только – для своего царствующего круга.
                Добавления к «Запискам государынь» было взято, мною, из телепередачи Г. Лисицына «Могила кавалергарда». Поэтому прочитайте, его, ещё раз. Сама же суть содержания дневника и переписки императрицы, по мнению великого князя Николая Михайловича, - и как явствует из телепередачи «Могила кавалергарда»! – такова. 
                Алексей Яковлевич Охотников происходил из богатых дворян Воронежской губернии. Поступил в Кавалергардский полк по протеже фрейлины В.И. Головиной. Из-за своей статности и красоты сразу же привлёк пристальное внимание всех красавиц александровского двора и петербургского света. Одно время увлекся Натальей Ивановной Загряжской, в будущем своем, тещи А.С. Пушкина. Великий князь Николай Михайлович любовную связь императрицы, с Адамом Чарторыйским, отрицает. Как не упоминает, в своей публикации, и об Алексее Зубове. Кстати, он опубликовал материал, об императрице Елизавете Алексеевне, через  восемьдесят лет (Так нам сообщает, об этом, автор телепередачи Г. Лисицын.).
                Но при отъезде, в 1805 году, Александра I, на «войну с Наполеоном», между А.Я. Охотниковым, и императрицей Елизаветой Алексеевной, начинает стремительно развиваться – любовный роман. Роман, в результате которого у императрицы рождается – дочь. Умрет от неудачной прорезки, у неё, зубов.  При дворе и в свете поднимается – тихий скандал. В добавление, ко всему, и сама императрица просит, у своего мужа, разрешение на свой отъезд за границу. А на А.Я Охотникова покушается, при выходе его из оперы в октябре 1806 года, наёмный убийца, практически – смертельно ранивший молодого кавалергарда.
                Тень подозрения падает, по мнению великого князя Николая Михайловича, на брата царя, Константина. Грубого, невыдержанного, со всеми признаками садизма, человека. Брата, который имел, к тому же, любовные притязания к императрице. И брата, который посчитал любовную связь императрицы, с простым гвардейским офицером, оскорблением для царствующего дома.
                Да и появилась, от любовного романа, дочь. Но император Александр I – заминает скандал. Кроме того, признает, народившегося ребенка, своим. Жену, за границу, тоже не выпускает.
                Охотников же умирает, от ранения, 30-го января 1807 года. Его похоронили на Лазаревском кладбище Александро-Невской лавры. Кто поставил на могилу надгробный памятник в виде скорбящей молодой женщины, - очень похожей на императрицу Елизавету Алексеевну! – в телепередаче – не сказано.  Вот, пожалуй, и всё  именно по содержанию телепередачи.
                ЧАСТЬ ВТОРАЯ
                Отрицательное влияние на исследование Н. Раевского, произведенного им в книге «Портреты заговорили», оказали, - если идти последовательно по названым, выше, обстоятельствам! - ДВА ОТРЫВКА из писем Дантеса к барону Геккерну, опубликованные в 1946 году французским писателем Анри Труайя. Это отрывок из письма Дантеса к барону Гекерну от 20-го января 1836 года и отрывок из письма кавалергарда к Гекерну от 14-го  февраля этого же года.
                Продолжение следует.


Рецензии
Очень интересно, дайте знать, когда будет продолжение.

Этелл   21.09.2012 16:40     Заявить о нарушении
Этелл! Если бы вы знали, с каким трудом мне всё это дается! Стараюсь как можно раньше!

Владимир Блеклов   21.09.2012 20:04   Заявить о нарушении
Этелл! Даю знать: опубликовал! Когда прочтёте, дайте объективную оценку, когда будет свободное время. С уважением,

Владимир Блеклов   27.09.2012 12:14   Заявить о нарушении
На это произведение написаны 2 рецензии, здесь отображается последняя, остальные - в полном списке.