Исчезла ПростоТа

Дождливое утро, не лучше в душе, какая-то томная грусть.
Не вижу дороги, не знаю себя и думы – есть шанс, что вернусь.

И станет всё мигом легко, как тогда, смогу я смотреть ей в глаза,
Смогу я сказать, что с тобою всегда. И на пол прольётся слеза.

Такую, как ты, не найти мне нигде, об этом узнал наперёд,
Никто не способен так близко к моей, душе подобраться, убьёт.

Ты ближе подруги, ты знаешь всю суть, тебе даже незачем врать,
О том, что творится в рутине деньской и кем уготовано стать.

О том, что я думаю, мыслю, пишу, о том, где и с кем я когда,
О том, что на грани обрыва вешу. И тут вдруг хватает рука.

Её лишь и жду я в столь горестный миг, иначе нет смысла творить,
Нет смысла карабкаться вверх в облака, уж лучше себя отпустить.

В ту бездну глубокую полную тьмы, меня там никто и не ждёт.
Лишь свет, блеклый свет одинокой луны раз в сутки меня улыбнёт.

Мне искренне жаль, что, как ты говоришь, особенным я в миг не стал,
Видать, я и прежде не был таким - тебя обманул и предал.

Тебя парой фраз от себя отстранил, настолько, что больно внутри.
Вокруг всё не нужно, лишь холод и гнев, и края не видно пути.

Всему на земле объяснение есть, и истина где-то лежит.
Она на двоих, как и правда – одна, надеюсь, что не убежит.

В те дальние земли, что смутой полны, туда где душой не живут.
Там искренность чужда, там ложь у руля, и сердце сжимает хомут.

Сильней и сильней, и пока не пройдёт вся боль о тебе глубоко,
По венам как трубам куда-то в живот, где будет пропасть суждено.

И «Наше», что было, останется там, ничто в миру свет не пролья.
И каждое слово, улыбка и шарм, столь быстро туда же уйдя.

Скажу напоследок, как ты дорога, каким обезжизненным стал.
Ты думай, что хочешь, а я скажу так; наверное, очень устал.

Решили бы вместе столь важный вопрос, в котором ни капли плевка.
Не раз были ссоры, руганья, брань,
Похоже конец...
Пока.