4 ноября 1612

Скоморошничает убивец
У кремлёвских кровавых врат.
Люди всхлипывали – кормилец,
А бояре шептали – брат!

Руки Гришеньке  целовали,
Дмитрий, угличская звезда,
Белобрысой полячке –крале,
Чтобы сгинула, два перста.

Ложь опутывает знамёна,
В паутине глаза Христа,
Часто,Русь, ты была пленёна
И в гноище была чиста.

Обманули, околдовали,
Охмелили и заплели,
Пушки в вилки перековали,
На тарелки пошли корабли.

Русь, лежишь, словно стол накрытый,
Хоть какую землицу бери,
Самозванец пирует сытый
Почитай уже срока три.

Терпеливица, гнев бунтарский,
Всем обидам ведаешь счёт.
Русский щит, ну а меч татарский,
Да с кровавой дудкой – полёт!

11 сентября 2012

МАСБИХА

Моей бабушке, Масбихе Селимовне Шамсутдиновой

Золотая Орда и донская степная весёлость
В мою душу запали тяжёлым и сытным зерном.
Где могилы мои, где черта, под которой осёдлость,
И в какой стороне настоящий бревенчатый дом.

Дождевые ручьи намывают у хаты ракитку,
На донском солнцепёке лениво лежат кавуны,
Вятский прадед Петро в небытье колыхал мою зыбку,
Растворяясь бесследно в горниле Великой Войны.

А мой прадед Селим, подарил за меня кобылицу,
Чтоб женой его стала святая башкирка Айну.
Чтобы холить её, ублажать как глазастую птицу,
А пришлось накормить своим мясом Ворону-войну.

Сирота, вот какая у бабки моей национальность,
Деревенский детдом, хлеб из липы, салат из травы,
Никому не нужны: ни талант, ни её музыкальность,
Дети ищут картошку среди полусгнившей ботвы.

Масбиха, моя бабка звалась незатейливо –Маша,
Переводчица с русского в диком башкирском селе,
Даже поле ромашек, ей виделось манною кашей,
И от голода снились  тарелки бараньих котлет.

Язычок словно бритва срезал деревенских нахалов,
Здесь никто не подарит охапки тургеневских роз,
Нормировщица, рубщик – призёр лесосплавов,
Получила на выбор Педи-Вари-Тубер- кулёз.

Трёх детей родила, и чахотка её не скосила,
Штукатурила, мыла, стирала соседкам бельё,
С прибауткой жила, в ней скрывалась певучая сила,
Первой внучке – Марине дарила уменье своё.

На добро отвечать широтою души, до отказа,
Поделиться последним, за слабого голос подать,
Не бояться молвы и худого поклёпа и сглаза,
Беспокойную душу с рассветом пускать полетать.

А потом возвращаться в такое обычное тело,
Снова нянчить и мыть, между делом молитву творить,
Не проснулась однажды, как птица в зенит отлетела,
Чтобы правнучке Вареньке душу и мир уступить.

Пусть и в ней прорастёт вся казацко-степная порода,
Милосердие бабушки, дедова тяга к вину,
Виноградник подвяжем и вновь нарожаем народа,
Только горько и страшно, а вдруг уходить на Войну?

12 СЕНТЯБРЯ 2012