Завал

Беспросветно-ночная четвёртая смена.
Мы поставили раму. Тянули  борта.
Вдруг проснулось чудовище. Зверь тяжеленный
Рыкнул, взвизгнул металлом и захохотал.
Я, нырком, под шарошку комбайна-кормильца.
Подо мной, матерясь, копошится звено.
Искры, скрежет железа. Штрек, всхлипнув, сложился.
Мало воздуху. Ждём. Слышим стук вызывной.

Морзянкой торопливо
Я выстучал в ответ:
«Нас четверо. Мы живы.
Травмированных нет».

Успокоилось. Лезем к трубе ППСа.
На неё вся надежда. Труба – это жизнь.
Открутили болты. Нежный, вкусный, чудесный
Воздух потные лица звена освежил.
Заскребло. Вылез трос. Потянули – аптечка,
Хлеб, письмо, колбаса, питьевая вода,
Десять пачек галет, свитера и, конечно,
Телефонная трубка, за ней – провода.

Я в трубку: «Дайте пива,
Бульона и котлет.
Нас четверо. Мы живы.
Травмированных нет».

Час тянулся за часом. Мы, не унывая,
Били глыбы, ложили из хлама клетя,
А завал временами гулял, завывая,
"Сундуком-чемоданом" по рамам гатя.
Но под куполом кто-то шагает бесстрашно.
Поднимаю глаза, чтоб увидеть бугра.
Словно Бог облака, он над нами затяжку
Раздвигает и басом зовёт на-гора.

А я, такой счастливый,
Заучено: «Привет!
Нас четверо. Мы живы.
Травмированных нет».