Детский мир

I
Тут все волнуются. Конкретнее? Изволь:
солдатики и пупсы, шут в казарме.
Не могущие помнить мезозой –
о нём волнуются слепые динозавры.

Волнуется, переживает Кен
о возвращенье к Барби, Шрек к Фионе,
и продавец волнуется, никем
не узнан, размышляющий о доме.

Переживают куклы, врёт свирель,
пластмассовые псы тихонько лают,
и на посту волнуется, свиреп,
закованный в броню свою, Баз Лайтер.

Тут все волнуются: машинки, пикачу,
джедаи, беспристрастью повинуясь,
волнуются за справедливость. Чушь!
Тут все волнуются! А я? Я не волнуюсь!

Не заберут! Точней (так повелось),
вернут меня, в конце концов, обратно.
Никчёмная – бесцветная, как зло –
нестоящая – искренности – правда.

II
Одно из тех состояний, когда
тошнит абсолютно ото всего.
Сижу и ною.
Сам себя раздражаю в такие моменты.

Пуговица правого глаза (где это я зацепился?)
грозит оторваться, отвалиться, затеряться
среди запасных частей к другим игрушкам.
Старина Тед, помнится, до сих пор
с глазом от Барби ходит.
 
Господи, если заметите меня
в подобном состоянии, то обнимите,
прижмите к груди, погладьте (ну чего вам стоит?),
но не пробуйте утешать,
причитая: «Бедный-бедный Мишка!»
Не помогает. Совсем
не помогает.

Помню, сидели мы как-то
с плюшевой совой
(стоит заметить: и она, и я, и вправду из плюша!)
и заметили дюралевую лису
с пластмассовым псом (наши знакомые),
и я заметил тогда: Посмотри! Они словно
призраки из прошлого. Их никогда
больше в нашей жизни не будет!
И она сказала: Да.
Странно обсуждать это с существом,
которое, в результате, стало для меня
призраком из прошлого гораздо раньше их...

..Эта штука в груди. Она стеклянная.
Натуралистический интерес
маленьких девочек к моим внутренностям
не привёл ни к чему хорошему.
Эта штука в груди, стеклянная,
и не раз склеена изолентой.
С каждым разом осколки меньше.
Вероятно, в следующий раз останется
только пыль, и мне нечего будет склеивать…

III
Меня кидали об пол и об стол,
об стены, потолки, и об углы,
распотрошив – везли в утиль, на слом,
плевали в душу, резали и жгли.

Меня кидали близкие, друзья,
все клявшиеся (пальцем покажи!)
в незыблемости дружбы и вранья,  
и время уличило их во лжи.

Я знаю цену клятвам и словам,
и больше я – не верю – никому!
Все люди сволочи, я верил сволочам,
любил их, и по-прежнему люблю.

IV
Одно из тех состояний, когда
тошнит абсолютно ото всего.
Сижу и ною.
Сам себя раздражаю в такие моменты.
Пуговица правого глаза… Ну вы в курсе…

Проскальзывают залётные идеи типо:
вскрыть вены вдоль
оставив записку:
«Пиз*а тебе жизнь еба*ая!
Ха-ха-ха-ха!»

Секунда удерживает нож
на расстоянии от руки.
Как долго она продержится?

Западло! Столько уже пережил.
Западло! Столько уже вытерпел.
Западло как-то. На том и держусь:
западло умирать! Смерть для неудачников!

Я доживу до конца, чего бы
мне то не стоило, доживу!
Но я безумно рад, что всё же
наступит конец.
Полный и окончательный.
Забвение. Покой. Конец моим мукам.
Конец – моему – мелочному – брюзжанию!

Господи! Полюбите меня кто-нибудь!
Искренне, всей душой, по-настоящему полюбите!
Я изуродованный, почти до неузнаваемости,
плюшевый медведь
(добрый, хороший, ласковый)
и гнию в закутке, на заднем ряду одной из полок,
давным-давно закрытого магазина поддержанных игрушек.

                Конец августа, начало сентября 2012