На заре

               
                На заре

               
                Страна вставала на востоке,
                И много родовых колен,
                Что так хотели перемен,
                Исчезли в историческом потоке.

                Нам не мешало б вспомнить их:
                Кто Русь с коленей поднимал
                И кто упорно им мешал.
                Об этом и слагаю стих.

                Романов Алексей (Тишайший),
                Дочь и сыновья его
                В глухой стене решили  прорубить окно,
                А распахнул его в Европу Пётр — самый  младший.

                Часть первая

                Царь Фёдор Алексеевич.


   Москва, 1676 год. На престол после смерти царя Алексея Михайловича Романова вступил  его сын, царь Федор Алексеевич. По малолетству царя государством правила мачеха,   царица Наталья Кирилловна Нарышкина. В государственных делах царю помогали:   дядя  царицы Артамон Матвеев, а также дядя царя по материнской линии Иван Милославский, двоюродный брат умершей матери царя, Марии Ильиничной Милославской. Фактически они и правили  государством.  Между двумя родами Милославскими и Нарышкиными постоянно шла борьба за власть.

      Кремлёвские палаты,  по середине стоят стол и несколько стульев. На стенах горят лампады. По комнате  ходит пятнадцатилетний царь Фёдор. Входит Софья.

Софья
   Феодор, зачем  велел меня позвать?
   О том,  что звал, передала сестрица.
   Ты снова болен, иль не спится?
    Может за лекарем послать?

Фёдор
   Побудь со мной, сестра, не надо посылать,
   Был лекарь днём.
  Да только толку в нём—
  От сглазу  он не может зелья дать.

Софья
  Ты думаешь, что кто-то порчу мог наслать?
  Причина мне, кажется, в другом.
  Скажи, ну кто же может знать,
  Какое зелье лекарь хочет дать:
  Людей недобрых полный дом,
  В палатах бродят кто попало.
  Тебе бы разобраться не мешало
  И всех ненужных из дворца убрать.

Фёдор
   Кого,  София, ты подозреваешь,
   Кому же гибель государева нужна,
   А может быть и не моя одна —
   Весь род наш кто-то хочет истребить?
   Быть может, брата Алексея удалось им отравить?
   Скажи, коль что-то знаешь.

Софья
   Нет, Феодор, я не знаю.
   Грешно, не зная, говорить —
   Так можно и невинного казнить.
   Людей не нужных со двора убрать я предлагаю.


Фёдор
   Кого здесь лишним будем мы считать—
   Учителя  Симеона Полоцкого,
   Иль дядю Милославского?
   А может лишний здесь Матвеев Артамон—
   Он  дядя  мачехе, и  батюшкой  в бояре возведён.
    Кого из них предложишь ты убрать?

Софья
   Вот ты уже пол года как на троне,
   А Матвеев Русью управляет
   И мачеха себя царицею считает.
   Она во все дела суёт свой нос,
   А наше бабье дело — ухват, горшки, поднос.
   Сам догадайся кто лишний в нашем доме.


Фёдор
   Матвеев во дворец сам не пришёл —
   Батюшка его заслуги чтил—
   Он умных и грамотных любил.
   Польским приказом ему велел он управлять,
   Так что, София, не надо забывать,
   Кто во дворец его привёл.
   Он много делает, его не надобно хулить:
    В думе  новости заморские читает,
    В Европе  что творится,  каждый боярин знает.
    Печатать книги в приказе стали—
    Люди от дремучести уже устали —
    Русь пора  будить.

Софья
   Не убедительны твои слова:
   Мачехе нет дела во дворце,
   Помаши ей ручкой на крыльце.
   В Преображенское село с Петром пусть едет,
   А в государевы дела не лезет.
   Что скажешь, снова не права?
   Пока Матвеев будет во дворце
   Наталью не сможешь ты отправить —
   Вот так и будешь государством править,
    Покуда другие будут управлять.
   А ты болванчиком на троне восседать
   С важным и умным видом на лице.


Фёдор
   Твои слова вредны. 
   В тебе кровь Милославских заиграла,
   Великой ненавистью к Нарышкиным ты воспылала.
   Сын Матвеева Андрей за границей ученье получил,
   А нас с тобою только Полоцкий учил.
   Что скажешь, умные люди государю не нужны?
   Надумал я совсем другое,
   Нам не мешало б с ними породниться—
   Ты на выданье уже девица.
   Тогда  эти два рода не будут драться,
   А делом важным заниматься,
   И государя  оставили б в покое.

Софья
   Да мы и так в родстве, куда уж больше.
   Я за Андрея не пойду
   И к  Мэри Гамильтон в дом даже не зайду.
   Плохое о них люди говорят:
   У них всё в тереме на европейский лад,
   И даже не так как в Польше.
   Вместо икон картины на стене,
   Картинами весь расписан потолок.
   Вместо косы на голове у шотландки клок.
   Лавку открыли и зельем  на Москве торгуют
   И зельем этим горожан врачуют.
   Заморский дух там, не уютно будет мне!
 
Фёдор
   Зачем же польский и латынь учила,
   Коль иноземное всё будешь отрицать.
   Или  боишься иноземкой стать?

Софья
   Языки учила, чтоб государю помогать,
   В заморские дела вникать,
   И думаю, что в этом государства сила.
   С кем   породниться надумал ты?
   Мы роду царского — Романовы,
    Они же худородные стрельцы.

Фёдор (смеется)
   Можно подумать Милославские князьями были.
   А нашу матушку  из какого рода взяли?
   Они ведь были тоже не бояре.
   Илью наш батюшка и тестем никогда не называл.
   Дед наш Илья, батюшке благодаря, и князем стал,
   А сейчас так о себе все возомнили.
   Мечтают посадить на царство полоумного Ивана.
   И станут Милославские у трона
   И  Русью будут  править,
   Да государеву казну тихонько грабить.
   Милославский Иван после царя уже вторым стоит,
   А может и первым себя мнит —
   Казною государевой умело управляет,
   К его рукам не мало прилипает.
 

Софья
   Устами Матвеева ты говоришь—
   Всю эту глупость он тебе внушал,
   А ум твой молодой как губка всё впитал.
   Ты думаешь, Нарышкины добра тебе желают?
   Петра — младенца на троне ожидают,
   А ты без действия сидишь.

Фёдор
    Убедила, Софья, ты права.
    Надо всех их из дворца погнать,
    И Думу освежить— новых бояр набрать,
    Что б не по заслугам предков  место занимали,
    А сноровкой и умом себе дорогу пробивали.
    Другая Дума быть должна—
    Ведь в ней сидят бессменные бояре.
    Они  же и при батюшке сидели,
    Да языками попусту мололи,
    Мёд пили, сытно ели
    И государеву казну разворовали. 
    Как надоело смотреть на разжиревшие их хари!

Софья
   Где же умных в Думу нам набрать?
   Выйдешь на крыльцо и умных позовёшь,
   Иль по Руси указ пошлёшь,
   А может, повелишь ты за  варягами послать?

Фёдор
   Я Думу вдвое увеличу,
   И выборных людей туда я посажу.
   А там и погляжу—
   Достойных всех оставлю,
   А бездельников-бояр домой отправлю.
   Иоанн Васильевич боярам ноздри рвал,
   А ничего ж не изменилось — так воры в Думе и сидят
   И в государеву казну глядят,
   Да терема богатые вокруг растут.
   В Думе бояре родовые кланы создают—
   Им нужен государь такой, чтобы молчал.
   Чтоб грамотами в Думе больше не махали
   И  предков поминали,
   Я родовые грамоты сожгу
   И родовые книги заведу.

Софья:
   Русь перестроить хочешь на европейский лад?
   Бояре все твои указы переврут
   И в свою пользу всё перевернут.
   Если их тронешь, они тебя  убьют,
   Но себя обидеть не дадут.
   А ты, наверно, думаешь, что промолчат?

Фёдор
    Я знаю, что они себя в обиду не дадут,
    Но надо же с чего-то начинать
    И Русь с коленей поднимать.
    В начале  голову в порядок привести,
    Чтобы с Европой в ногу нам идти.
    Мы так отстали, что скоро голыми руками нас возьмут!

Софья
   Ты думаешь, что Русь удастся разбудить?
   Она лишь на мгновение проснётся:
   Поднимет смуту и на бок  другой перевернётся,
   И все, как прежде будут жить.
   Тиран-правитель думает одно,
   Как на крови послушным сделать государство.
   Не понимая одного — невечным будет его царство.
   Ведь смертен он. Как только  страх уйдёт,
   И царство сразу распадётся. От крови разбегается  народ. 
   Поверь мне, зло к расцвету никого ещё не привело,
   И на ошибках не мешало бы учиться.
   Ты только что о Грозном вспоминал —
   Русь на крови он создавал —
   Опричники князей на кол сажали,
   А новые бояре  хуже прежних стали.
   Что б европейцем стать, им надобно родиться!
   Бог видел всё, и славного варяга пресекся  род.
   Умер Иоанн — нет больше страха,
   А раб вчерашний надел шапку и бармы Мономаха.
   Спасло ли Русь, что сел на трон зять палача Малюты?
   Нет, она не избежала смуты,
   И пред полячкой на колени пал обескровленный народ.

Фёдор
     Не соглашусь с тобою я.
     Надо, чтобы мы устои старые сломали
     И жить все по-другому стали.
     Быть может силу  применить,
     А если надо — кровь пролить.
     И чтобы вся дворянская училась детвора.

Софья
   Государство, что твоё тело —
   Его надобно любить, а не до крови бичами истязать.
   И лень свою  прогнать—
   Не будешь лавы протирать
   И жиром зарастать —
   Тогда и телом будешь править ты умело.
   Феодор, сёстры ропщут.
   Говорят: « Хватит, при батюшке достаточно сидели».
   Все разом замуж захотели,
   На польский лад наряды шьют,
   Да мачеху во всю клянут,
   А женихи уже пороги топчут.

Фёдор
   Не буду я отцовские менять порядки:
   Пусть в тереме сидят,
   Из окон на Москву глядят.
   Представь, как только замуж они выйдут,
   Мужья и родственники мигом прибегут —
   Сватья, братья да дядьки.
   И всем им в Думе место дай:
   К кормушке из  казны пристрой,
   И каждый затребует кусок большой.
   А сестёр шестеро, вот ты и посчитай!

Софья:
   Тебе ли перемены ждать,
   Коль во дворце порядок не хочешь изменить.
   Вот по этому без крови Русь не разбудить,
   Но попытайся. А сейчас ложись спокойно спать.
   Чтоб  сделать всё,  здоровым надо быть,
   Да и постельничего не мешало бы убрать.

Фёдор
  Уже сменил, Языкова назначил.
  Бояре в Думе зашумели —
  Своего надсмотрщика к царю хотели.
  Из бедного дворянского он рода,
  И думаю, что  будет предан мне до гроба.

  Утро  пропел петух. Та же комната, но в окнах уже светло, лампады на стенах не горят.
По комнате ходит царь Фёдор.
               
 Фёдор
   Уже светло, а во дворце  так тихо.
   Эй, слуги, есть ли кто живой!
   Несите-ка  сюда кувшин с водой.

 Заходят слуги. Один несёт серебреный кувшин и полотенце, другой лохань. Фёдор умывается  и вытирается полотенцем. Слуги молча всё уносят.
               
  Фёдор
     И передайте, пусть накрывают стол!
               
1-й голос
   Государь проснулся, трапезничать желает!

 2-й голос:
   Царица ещё молебен отправляет
   И трапезу велела отложить!


Фёдор
   Как же так можно дальше жить?!
   Меня народ не станет уважать и рухнет мой престол.
   Права София,  надо Нарышкиных всех из дворца прогнать.
   Эй, слуги, Наталью поскорей ко мне позвать!

               Входит слуга
Слуга
   Царица  велела передать, что не придёт она,
   А государя к трапезе звала.

Слуга уходит. Фёдор в гневе бегает по комнате. От ярости бросает предметы.

 Фёдор
    Патриарх и Дума на царство ставили меня,          
    А кто её? И что с того, что замужем за батюшкой была.
    По праву на Руси наследник я, а не она.
    Сегодня  же  Наталью  в село Преображенское отправлю.
    Но как уехать я её заставлю?
    Бессилен  я.
    Натальин брат мне помешает,
    Нарышкин со стрельцами постоянно во дворце.
    Ко мне придут, и я усну навек с подушкой на лице.
    Как же мне дальше быть?
    Нужно Ивана Милославского спросить,
    Пусть они с Голицыным решают.
    Эй, слуги, после трапезы, Голицына и Милославского позвать.
    Да что бы срочно, не привык я ждать.
      

Федор уходит в трапезную. Появляется  князь Василий Голицын и Иван Милославский.


Милославский
   Вызвал срочно, уж скоро полдень, а его всё нет.

Голицын
   В Кремле с Языковым гуляет,
   Пятнадцать лет мальчишке —   детство в голове ещё играет.

Милославский
  Э-э-э,  Василий, не скажи,  ещё та хватка у него.

Голицын
  Надо за ним смотреть,  чтобы  не выкинул чего:
   Вмиг он всё перевернёт,
   И наша власть, Иван, уйдёт.

Милославский, улыбаясь, кладёт руку на плечо Голицыну и уводит от двери.

Милославский
  Тут дверь, и слышно всё.
  Давай подальше отойдём
  И может, к делу общему придём.
  Человек ты, князь Василий, деловой —
  Не делаешь ты с кондачка, не поразмыслив головой —
  Не зря ж с ума сводишь её.
  Не ради удовольствия князь головой своей рискует:
  Это ж надо так грешить,
  Чтоб  молодую деву соблазнить.
  Ты к возрасту Христа уж подошёл,
  А ей лишь девятнадцатый пошёл.
  А если царь иль патриарх узнает?

Голицын
   О ком ты говоришь?
   И впрямь я не пойму
   Кого имеешь ты ввиду?

Милославский смотрит в лицо Голицыну, ехидно улыбаясь, и шутя, грозит пальцем.

Милославский
   От наших глаз ничто не сможет скрыться.
   Отмечу, выбор не плохой — хорошая девица,
   Умна,  начитана. Что, князь, молчишь?

Милославский продолжает смотреть в лицо смутившемуся князю и продолжает:

   Одно лишь плохо,  у князя есть жена,
   Но  Софья, вижу я, в тебя безумно влюблена.
   Так можно и проститься с головой,
   Хотя договориться можешь ты со мной,
    Коль цель у нас с тобой одна.

Голицын в гневе сбрасывает с плеча руку Милославского.


Голицын
   Гадость какая-то из уст твоих несётся.

Милославский
     Постой, не до скандалов нам сейчас.
     Объединиться  б в самый раз —
     Нарышкиных от власти устранить,
     Тогда спокойно будем жить.
     А государь ли правит Русью?  Ну, кто ж тут разберётся!
     Как матери Феодор Софье  доверяет,
     А она, безумно так любя,
     На всё готова для тебя.
     Вот и прикинь, как можно на царя влиять,
     И что нам нужно  в его голову  вбивать,
     А пусть бояре думают, что государь сам управляет.

Голицын
    Иван, твоя взяла.
    Бесспорно, государева казна в руках твоих,
    Но власть судебная в моих.
    Судебным  приказом управляю я,
    И ни один судья не шелохнётся без меня.
    Без Голицына у Милославских не пойдут дела!

Милославский
   Я согласен, мне надобно дружить с тобой.
   Только, не дай Бог, Матвеев всё узнает,
   Тогда беда нас ожидает.
   Он в Думу сразу донесёт,
   И вся орда Нарышкиных на нас попрёт,
   А мы  простимся с головой.


Голицын
   Сейчас с Матвеевым вы разделили власть,
   Но он не прочь властителем единоличным стать,
   Ему останется лишь Фёдора убрать.
   Бояре захотят Петра поставить,
   Тогда Нарышкины всем будут править.
   Пётр ещё младенец, и поцарствует Матвеев всласть.

 Милославский
   Какому роду Иоаким предпочтение отдаст?

Голицын
   Нам не мешало б с патриархом всё обговорить.
   Наталья не законно правит, а законы на Руси всем надо чтить.
   Еже ли без патриарха станем мы порядки  наводить—
   Можем  проиграть — тогда уж головы нам не сносить,
   А Иоаким анафеме предаст.


Милославский
   Вот тебе и надо с патриархом говорить,
   Ты же приказом   судебным управляешь
   И лучше всех законы знаешь.
   Тебе ж предписано следить,
   Кто законы нарушает — тех судить.
   Вот Иоакима и постарайся убедить.

Голицын
    Я вижу Фёдора нам не дождаться:
    Он видно заигрался и забыл,
    Иначе после трапезы он тут давно бы был.
    Пойдём, нам надо с патриархом повидаться.

Милославский и Голицын уходят. В палатах государя появляется горничная и постельничий  Иван  Языков. Горничная убирает, вытирает пыль.

Языков
   Ты, Евдокия, без меня в палаты не входи.
    Государь велел, чтоб горницы при мне ты убирала
    И что бы склянки с зельем  не передвигала.
    Пыль вокруг протри.

 Евдокия
   Под склянками  пусть остаётся пыль?

  Языков
   Я сам их подниму, ты к ним не прикасайся.

 Евдокия машет рукой и пытается что-то сказать.


Языков
    Ты что не поняла? Делай что велено и мне не пререкайся!

Евдокия
   Понятно, чего ж тут не понять!
   Зачем мне государю зло чинить,
   В хвори царя других надо  винить.
  Лекаря иль кто на государя место метит,
  А мне царицей быть не светит.

Языков
   Ты убирай и прикуси язык.
   А то его повесят вместе с головой на крюк.

Появляется Царь Фёдор. Евдокия уходит.

Фёдор
   Языков, ты у Натальи был?


Языков
   Был.


Фёдор
   По поводу её отъезда  говорил?

Языков
  Она меня погнала.
  Сказала, что Языкова постельничным не назначала.

Федор
   Да что ж это такое?!
   Я Голицына и Милославского сюда позвал!

Языков
   К патриарху Иоакиму ушли. Слуга сказал.
 
Федор стучит кулаком по столу.

Фёдор
   Будут ли они  царём  меня считать!
   Или как  делал Иоанн,  на кол их  всех сажать.
   Может, тогда и отношение  другое будет.
   Как подданными мне повелевать,
   Когда бояре ни Бога, ни царя не чтят,
   Пока до задницы не раскроят.
   Как только на Руси запахнет кровью,
   Вмиг воспылают все  любовью
   И станут пятки государевы лобзать.

В царских палатах появилась Наталья Нарышкина. Языков сразу же уходит.
 
Наталья
   Зачем  Языкова ко мне ты присылал?


Фёдор
   Не надо было прогонять, он бы всё и рассказал.
   В усадьбе государевой за Яузой тебе  придется жить.

Наталья
   Пока здесь правлю  я, то этому не быть.

Мачеха с гневом посмотрела в лицо Фёдору.

   Тебе же для начала надо подрасти!
   Охрана во дворце моя
   И все здесь слушают меня.
   Завтра же велю запорами закрыть
   И что ты болен, миру объявить.
   Делай, что велят, подписывай указы и молчи.

Наталья уходит. Фёдор остаётся, молча ходит по комнате. Входят Василий Голицын и  Иван Милославский.

Милославский
   Что, государь, стряслось, весь бледный ты какой?
   Уже ль не хворь тебя одолевает?

Фёдор
   Нет, не хворь, а смута назревает.
   Мачеха сказала — не государь пока что я,
   А ей подвластное дитё, и запереть велит меня.
   Объявит всем, что я больной.

Милославский (Голицыну)
  Видишь, князь, какое дело стало назревать —
  Законного царя хотят здесь извести!
  В Кремль немедля надо полк стрельцов ввести.
  Пусть мой племянник Александр их сюда  ведёт
  И во дворце порядок наведёт,
  А за патриархом срочно Языкова послать.

Фёдор (слугам)
   Эй, слуги, Языкова ко мне!
 
Входит Иван Языков.

   Гони за патриархом,
   Пусть срочно во дворец прибудет.
   Скажи ему, что скоро смута будет —
   Смутьянка  решила власть забрать
   И самозванною царицей  стать.
   А всё, что дед и батюшка создали, пустит прахом.

Языков уходит, Милославский за ним.

Милославский
   Сейчас слугу я к Александру Милославскому пошлю:
   Пусть срочно во дворец стрельцов   ведёт
   И под свою охрану весь Кремль возьмёт.
   Надо Кирилла Нарышкина разоружить,
   Нарышкиных людей отсюда удалить.

Голицын
   Мне тоже надо торопиться
   Гонцов к боярам разослать,
   И в Думу срочно всех созвать —
   Без крови видно тут не обойдётся.

Тоже уходит, Фёдор остаётся один.


Фёдор
   Учуяли, что кровью во дворце запахло,
   Как крысы от пожара из дворца все убежали.
   Пол года лишь прошло, как все на верность присягали,
   Забыли всё — вот клятвам их цена —
   Среди волков оставили меня.
    Ждут, кто же победит, чтоб не оставить часом стойло.

Фёдор растерянный стоит по средине комнаты. В это время заходит Матвеев.

Матвеев
   Позволь войти. Наслышан я, что тут не доброе творится.
   Племянница мне жаловалась, что вы успели поскандалить.

Фёдор
   Наталья — самозванка и незаконно хочет править.
   Сказала мне, чтоб я молчал
   И царствовать ей не мешал.
   Я государь, а не она царица!

   За патриархом я Языкова послал
   И он  сейчас прибудет —
   Пусть Иоаким нас рассудит.
   А коль отец её Кирилл захочет силу применить,
   Тогда велю его казнить.
   Я уже стрельцов к дворцу позвал.

Матвеев
   Конечно же, Наталья не права.
   Бабьим умом своим неверно рассудила,
   Я ей сказал, чтобы убрала братьев и отца Кирилла.
   Если стрельцы сюда придут, буза начнётся,
   Кровь неминуемо прольётся.

Фёдор
   Я крови не желаю.
   Тебя, Наталью и весь ваш род  из дворца хочу отправить.


Матвеев
   А Милославские пусть правят?
   Зря государство им  доверил;
   Им покойный Алексей Михайлович не верил.



Фёдор
   Ну почему, не понимаю?


Матвеев
   Был «медный бунт» в Москве.
   Ты разберёшься и поймёшь,
   Когда немного подрастешь.

Фёдор
  А я хочу сейчас узнать.
  Велю тебе всю правду рассказать,
  Чтоб стало ясно мне.

Матвеев
   Я расскажу, коль хочешь правду знать.
   Твой дед Илья тогда казною правил,
   Монеты медные чеканил.
   Народ в кубышку их копил,
   А подать серебром царю платил.
   Медь обесценилась и первой зароптала знать.

 «Воровские листки» тогда ходили по Москве.
  В них Милославских, как воров изобличали:
   Они казну разворовали,
   За бесценок медь скупали,
   И на монеты всю переплавляли,
   А серебро присвоили себе.
   Бунт начался, и государь к народу вышел.
   Люди за грудки его хватали,
   На нём кафтан весь изорвали,
   Но подоспели вовремя стрельцы
   И царь-батюшку освободили молодцы—
   Алексей Михайлович  лишь чудом выжил.
   Чернь успокоили,
   Когда семь тысяч порубили,
   На следующий день полторы сотни заговорщиков казнили.
 «Стяжатели» — твой батюшка так Милославских называл,
  Своему тестю Илье Даниловичу он руки не подавал.
  Они его за то и не любили,
  А ты им веришь. Ну что ж, воля твоя.
  Куда велишь уехать? Скажи, уеду я.

 Матвеев уходит. Фёдор ходит по комнате.

Фёдор
    Матвеев  прав, Милославским не надо доверять,
    Но  в ссылку  все равно его отправлю.
    Иначе здесь не наведу порядка я, если его оставлю.
    Вначале с Нарышкиными разберусь,
    Потом до Милославских доберусь —
    От государственных постов их надобно убрать.
    Мне бы научиться править государством,
    Чтобы людские  души не сгубить,
    Да подданные все смогли б в достатке жить
    И  меня любили.
    При встрече мне спасибо говорили
    И, чтобы все гордились моим царством.
    Мудрость сестры поможет мне:
    У неё всегда спрошу совет,
    На трудный мне вопрос найду ответ.
    Вокруг себя мудрых советников я заведу,
    В Европу Русь святую поведу—
    Доколе  жить ей в дрёме?!

 За окном слышится шум и гомон людей. Фёдор   подходит к окну.

     Что за люди во дворе стоят?
     Никак  Александровы стрельцы уж прибежали.
     Выйду к ним и успокою, чтоб во дворец не забегали.
     Кровь прольётся. Пусть на площади для устрашения  стоят.

 Фёдор уходит. В палатах появляется патриарх и Языков.  Языков смотрит в окно.

Языков
   Кажется, прибыли стрельцы,
   Пока что во дворе шумят.
   Не доведи господь, сюда ворвутся — палаты кровью окропят.
   Давно народ не усмиряли, видно засиделись молодцы.

Иоаким
   Пусть слуги Наталью позовут.
   Не гоже отцу святому в палаты женские  войти—
   Может не добрый слух пойти
  Люди, если не увидят, то скверные уста приврут.

Языков отправляется за Нарышкиной. В комнату  входит Наталья.

Иоаким
   Здравие тебе,  царица-мать.

  Наталья крестится, становится на колени и целует руку патриарху.

  Встань и отвечай как перед Богом,
  Чем провинилась ты перед народом,
  Что бунт он хочет учинить
  И кровь не винную пролить.
  Сатана рождает бунт, тебе ль не знать.

Наталья
    Видит Бог, я невиновна в том.
    Феодор бунт тот затевает.


Иоаким
    Оставь, Наталья, в скандалах невиновных не бывает:
    На двух концах лежит вина,
    И  меньше лишь у того она,
    Кто, каясь, прощение просить готов.
    Не уж то ты не знаешь?
    При Алексее два бунта пережили — «солевой» и «медный».
    Твой дядя, царя охранник верный,
    Бунт разогнал
    И Алексею жизнь спасал,
    А ты опять их затеваешь.

Наталья
   Но Пётр ведь тоже государев сын
   И в праве на престол претендовать.
   Он, почему не может трон занять?
   Крепкий, смышленый, есть в нём желание учиться,
   Подрастет, ума и силы наберётся.
   Зачем, же одевать венец  больным?!

Иоаким
   Ты не права, Наталья, есть законы на Руси —
   Предками придуманы  — не нами;
   Трон занимается по старшинству сынами.
   Когда бы царь младенцу завещание оставил,
   Тогда бы Пётр и правил,
   А так  сиди и жди!
   Наследников больных царю Мария родила:
   Старший помер, Феодор  скорбутом хворает,
   А  Иван  слабоумием страдает.
   Так что возможно трон и ждёт Петра —
   Твоя задача сына сохранить.
   Бог знает, может, суждено тебе царя России подарить.
   Поэтому  сейчас на площадь ты пойди
   И, что в село  сама решила ехать, народу объяви.

Наталья уходит. За окнами слышатся выкрики: «Ура!  Ура! Наша взяла!»

Кремлёвские палаты. За столом сидит Иван Милославский. Заходит Его племянник Александр Милославский.

Александр
   Еле сдержал стрельцов.
   Думал, Кирилла и сынов  его побьют,
   А сейчас все успокоились и медовуху пьют.
   Как только обоз Натальи проводили,
   Откуда-то и бочку прикатили.
   Пьяных от разбоя удержать я не готов.
 

Милославский
   Можешь отправлять их по домам.
   Во дворце оставишь охрану лишь одну.

Александр
   А может, дядя, пощиплем  государеву казну
   Ты за труды моим стрельцам отсыплешь серебра?
   Дай по червонцу каждому, да не забудем и себя,
   А государю скажешь, что за труды награду выдал нам.

Милославский
   Передай стрельцам — от имени царя всех серебром я награжу.
   Только учить меня не надо, сколько давать — я сам решу.

Александр уходит. Милославский остаётся один и потирает руки.



Милославский
   Одно уж дело разрешилось —
   Нарышкиных убрали из дворца.
   Теперь бы надо себе отсыпать серебра:
   Сколько стрельцам я дам, кто сможет посчитать,
   На дело важное всё серебро  смогу списать.
   Задуманное мной свершилось!
   Теперь Феодором я буду управлять.
   На все глядеть  моими будет он очами,
   Моими будет он  внимать  ушами.
   А может, получится, как у Бориса Годунова,
   И я взойду на трон как Годунов?!
   Коль посылает мне судьба такое — я готов:
   Тогда ведь тоже Феодор на троне восседал
   И также, как Феодор Алексеевич, хворал.
   Похоже, начинается всё снова!
 
Милославский от сильного волнения  стал чесать темечко,  продолжая рассуждать.

   Но ведь  ещё младенец Пётр есть.
   Он сможет помешать
   Мне, Милославскому, царём российским стать.
   С ним можно так же, как Годунов с Димитрием решил.
   Но он одну ошибку совершил,
   Позволил самозванцу на трон российский сесть.
   Такого я не допущу.
   Мечом  и хитростью я буду править:
   В ссылку надо всех Нарышкиных отправить,
   За ними и Морозовых, потом  князей природных истребить.
   Род Милославских в Думу посадить —
   Их руками трон я удержу.
   Наш славный род идёт от Сигизмунда.
   Он хоть и небогатым литовским дворянином был,
   Но хитроумно государю литовскому служил.
   Сына Вячеслава  решил в Москву отправить.
   И угадал. Мы  будем Русью править.
   Русские люди ждут всегда от иноземцев чуда.

    Скажу одно, ничем  не лучше мы,
   Лишь большей хитростью владеем,
   И на рожон не лезем, а себя жалеем,
   Поэтому  варяги правят, а они рабы.

Прошло четыре года. Кремлёвские палаты. По комнате ходит царевна Софья.

Софья
   Четыре года быстро пролетели
   С того времени, когда Нарышкиных убрали  из Кремля.
   Тоже мне мачеха, на много ль старше  от меня,
   А от сестрицы Евдокии  и то во моложе.
   Сёстры  мачеху кляли,  она уехала, и всё осталось также —
   Не лучше стали жить, а только постарели.

    Ну, где же он?
   Записку мне прислал, в ней пишет что придёт.
   Уж скоро солнце убежит за горизонт,
   Я места себе не нахожу —
   Словно шальная по комнате брожу,
   Всё, вспоминая, странный сон.
   Снилось, как будто с ним мы на ладье катались,
   От ветра вздулись паруса,
   Над нами голубые небеса.
   Я руль держу, а он мне править помогает
   И нос ладьи в стремнину направляет.
   Вдруг сильный ветер дунул, и мы перевернулись.

 Раздается стук в дверь. Софья смотрит в зеркало и  поправляет себе волосы. Заходит прислуга.
   
Софья
   Что Прасковья скажешь мне.

Прасковья
   Пришёл Голицын, просит его принять,
   Или царевне нездоровится сказать?

Софья
   Голицына приму, зови.
   Князя в светлицу проводи.
   Сегодня ты мне больше не нужна, иди к себе.

 В светлице царевны ходит Голицын  и размышляет.

Голицын.
   Вот, наконец, важное дело сделал я,
   С помощью Софии Матвеева  убрал.
   Плохо одно, что Милославский править стал.
   Вместе с любовными словами Софье буду я шептать,
   Чтобы Ивана Милославского убрать:
   Я куклой буду править, нити тайные все будут у меня.

 В светлицу заходит царевна Софья.

 Софья
   Ты опечален, сокол мой?
   Я в грустные глаза твои гляжу.
   Как птица в клетке в тереме сижу.
   Жду, что придёт мой голубь сизокрылый.
   А ты приходишь, словно свет тебе немилый.
   Скажи, случилось, что с тобой?

Голицын становится на колено, целует руку Софьи, затем поднимается.

 
Голицын
   Я не хочу притворствовать и от тебя скрывать —
   Ты правду говоришь — ношу на сердце я печаль:
   Не милы мне ни лес,  ни пенье птиц, ни синевы небесной даль.
   Ни знатный род, ни сила, ни груды серебра
   От неминуемой беды уж не спасут меня.
   Даже не знаю, как тебе о ней сказать.

Софья
   В чём твоя беда, поведай мне.
   Я хитро Фёдору преподнесу
   И в твою пользу всё переверну.

Голицын
   Я счастлив был твоей любовью,
   А вот теперь тебя теряю.
   Ссылка мне грозит, я знаю.
   Но где б я не был, тебя я буду помнить,
   У сердца образ твой носить —
   Пусть даже заплачу за это кровью.


Софья
   Милый, я слов твоих не понимаю,
   Кто ж нас сможет разлучить,
   Такого никогда не может быть.
   Чем нам грозит судьба?
   Теперь встревожилась и я,
   Ты может пошутил? От неведенья я умираю.


Голицын
   Нет, сегодня шутки мне на ум нейдут.
   Мы были счастливы с тобой,
   Но видно разлучиться суждено судьбой.

Софья
   Кто ж может разлучить нас, мой прекрасный,
   Здесь правлю я. Над Фёдором я властна.
   А те, кто будет нам мешать, сами  к палачу пойдут.

Голицын
  Ты не права. Власть у Милославского сейчас.
  О наших встречах он откуда-то узнал.
  В беседе тайно об этом  мне сказал
  И пригрозил царю сказать, 
  Если  будем мы  ему мешать.
  Как рыбу на крючке он держит нас.

Софья
   Подлец он,  следит за всеми.
   Наверняка, к двери кто-то сейчас подставил ухо,
   Надо стараться говорить нам тихо.
   Слуг во дворце только своих оставил —
   Кому не доверяет, всех отправил.
   Я слышу шорох, ты выйди в сени.

Голицын выходит и тут же за ухо ведёт слугу.

Голицын
   Мерзавец слушает о чём царевна говорит.
   Сейчас на дыбу послать тебя велю.
   Султану служишь, или королю?
   А может, крымский хан тебя послал,
   Чтоб ты секреты государевы узнал?
   Голова за это с плахи полетит.

 Перепуганный слуга упал на колени.

Слуга
   Помилуй князь, прости меня царевна.
   Не по своей я воле у двери стоял,
   Боярин Милославский приказал.
   Он велел  подслушать
   И разговор ему  пересказать.
   По глупости своей не понял я, что это есть измена.

Голицын
    Царевна, судить иль миловать, воля твоя?

Софья
   Коль будет верно мне служить,
   Тогда смогу простить.
   Пусть двери Милославского он ухом подпирает
   И что там говорят, мне сообщает.
   А если он обманет, казни для него я испрошу в царя.

Слуга целует ноги царевны.

Слуга
   Согласен я,
   И буду преданно тебе служить,
   На Милославского всё доносить.
   Только меня ты не губи,
    Меня, жену и деток пощади.
   Всё сделаю царевна для тебя.

Голицын
   Смотри, если обманешь,
   Я за измену сразу же на дыбу посажу
   И с головой расстаться помогу.

 Голицын поднимает слугу за воротник и пинает его в дверь.

 Софья
   Вот лицо истинное дяди моего!
   А я ему всё время доверяла
   И Фёдора  так рьяно убеждала,
   Что зло  идёт  всё время от Нарышкиных,
   А не от Милославских.
   Теперь в обратном стану убеждать его!
   Ты, князь, мне постарайся сообщить,
   Как только о проделках дяди будешь знать.
   Я Фёдору сумею нашептать.
   Царь Думу натравит на него,
   А там, у Милославского врагов полно.
   Как капля точит камень, будем и мы его долбить.

 В кремлёвских палатах ходит девятнадцатилетний царь Фёдор и размышляет.
 
Фёдор
   Четыре года я уж царствую спокойно,
   Но не умею править так, как батюшка мой правил.
   Он повиноваться всех бояр заставил.
   Почти до сотни Думу увеличил я,
   А все равно идёт сплошная болтовня.
   Грызутся, не умеют бояре вести себя достойно.


   Но все-таки, когда Нарышкиных  я из дворца убрал,
   Стали меня все государем признавать.
   Теперь и я могу повелевать!
   Софья говорит, что и Милославский лишний тут.
   Убрал бы, да боюсь, стрельцы затеют бунт.
   Знаю, из государевой казны полковников он подкупал.

   Постепенно и  от них дворец избавлю,
   Скоро очередь и до  Милославского дойдёт.
   Пусть только снова из казны он украдёт,
   Защемлю я шельме хвост.
   Больше не отвертится прохвост,
   Уж этого я не оставлю.
   Одного я не пойму,
   Откуда Софья все разговоры его знает.
   Наверное, ей кто-то сообщает.
   Ну и пусть, мне только польза в том —
   Мы с ней вдвоём порядок наведём.
   Ещё бы  Бог послал такую же жену.

 Входит Софья.

Софья
   Можно войти. Я не помешала думать.
   Здоров ли, братец мой, хочу узнать?
   

Фёдор
  Входи,  моя сестра и мой советник мудрый,
  Решать с тобой мы будем государевы дела.
  Неизбежна с турками война.
  Что скажешь, как мне поступать,
  Иль может  Малороссию  отдать?
  Как разрешить вопрос сей трудный?

Софья
   На то  есть у мня  один ответ —
   Землю свою не гоже отдавать.
   Нужно готовить всех стрельцов на рать,
   Пусть к морю Чёрному идут,
   Крымского хана и турков разобьют.
   А чтоб тебя не обвинили, у бояр спроси совет.

Фёдор
   Ты как всегда права, София, но денег мало —
   Милославские казну разворовали.
   Я велел, чтобы весь люд переписали,
   По полтины с каждого решил я податью всех  обложить.

Софья
   Для черни гнёт, им трудно будет жить.
   Ну и деваться некуда, уступать султану не пристало.
   
Фёдор
   Ты думаешь, что я не понимаю.
   Я знаю, что моя затея им не мёд,
   И то, что Милославский половину украдёт.
   Но деньги  надо мне найти,
   Чтоб переделать на иноземный строй полки.
   Другого выхода не знаю.

Софья
   Всё ты правильно задумал,
   Но надо дядю от казны убрать,
   Чтоб он  её не смог разворовать.


Фёдор
   Кем же дядю заменить?
   Туда безрукого поставь, зубами будет выносить.
   Ещё наш дед Илья  на этом месте воровал.
   В думе Милославских много,
   Все равно посадят вора своего,
   И государь не сможет сделать ничего.
   Чтобы я мог один  решать,
   Надо  Иоанном Грозным стать;
   Тогда бы казначея поставил  я другого.
   Не ведаешь, как там Наталья поживает?

Софья
   Живёт во здравии и даже не грустит,
   Царевича Петра растит.
   Восьмой уж год ему, весь в Нарышкиных пошёл.
   Себе занятие нашёл —
   В ратные игры всё играет.

Фёдор
   Подрастет, стрельцами будет править.
   Ратные люди мне нужны,
   В деле государевом они важны.
   Не сможет Русь землёю прирастать,
   Коль слабой будет рать.
   Я силой слаб, чтобы в походы мне ходить.

Софья
   Фёдор, Милославский тебе невесту ищет,
   С князьями и боярами ведёт переговоры.
   Меж  тётками и дядями всё время идут  споры,
   Какому роду предпочтение отдать,
   Чтоб на тебя через жену влиять.
   А Милославский власть уж делит.


Федор
   Вот же ненасытная порода!
   Завтра воскресенье Вербное,
   А там уж Пасха. После поста, наверное,
   Языкову велю, на смотр невест созвать.
   Сам, без Милославских,  буду выбирать,
   Чтоб люба мне, и  незнатного была бы рода.
   Княгинь, боярынь в жены не хочу:
   Возле трона снова драться станут,
   Пока всем глотки не перегрызут, не перестанут.
   Русь надо с коленей поднимать!
   Для них же главное, ближе к кормушке стать.

   Вербное воскресенье. Звонят колокола. Возле храма стоит царь Фёдор с иконой. Рядом стоит Языков. За ними вся дворцовая знать. Ждут начала Крестного хода. По бокам стоит  люд мирской, наблюдая за ритуалом.

Фёдор
   Озяб я что-то,
   Апрель уж нынче выдался холодный.

Языков
   Да что ты, государь,  сегодня день четвёртый —
   Апрель ещё весь впереди.
   Ты, государь, немного подожди,
   Может сразу и  жара прийти как летом.

Фёдор смотрит на девушку в толпе. Она улыбается ему.

Фёдор
  Языков, посмотри красавица стоит.
  Ты смотришь не туда, зеницы в другую сторону крути:
  В шапочке и платье польском,  вон смотри.

Языков
   Вижу, красна девица зело,
   Соболем покрытое чело.
   Позволь узнать, какому роду дева  надлежит?
   
Языков подходит к девушке, поговорив с нею,  возвращается к Фёдору.
 
Фёдор
   Разведал всё? И чья же  будет?

Языков
  Грушецкая Агафья, дочь шляхтича смоленского.
  В Китай-городе живет в семье Семёна Заборовского.

Фёдор
   Тот Заборовский, что приказом монастырским управляет?

Языков
   Да, тот самый. Агафья  у дяди проживает.

Фёдор
  Скажи Семёну, пусть  ко мне прибудет.

Языков
   Он не далеко  стоит, сейчас его я позову.

Языков уходит,  через минуту возвращается вместе с Семёном Заборовским.

Фёдор
    Семён, это я твою красавицу видал?
    Хотел бы говорить с её отцом.

Заборовский
    В Кашине служит он,  там у него дом,
    А дочь свою под мой надзор оставил.

Фёдор
   Велю тебе, чтобы Агафью  охранял
   И без особого указа замуж её не выдавал.

   Языков, сразу же после поста
   Соберёшь на смотр девиц.
   Да не уродин, а красавиц.

Федор оборачивается и  посмотрел на знать, затем махнул рукой в их сторону.

   Вон эти  уже давно меня хотят женить.
   Ты не забудь на смотр Агафью пригласить.

Фёдор обращается к Заборовскому

   Гляди, Семён, чтобы не хуже родовитых барышень была.

Проходит Крестный ход, звонят колокола.



Кремлёвские палаты царя. Царь Фёдор ходит и размышляет.

Фёдор
   Вот и лето красное пришло.
   Уж завершили сенокос, свободней стали
   И свадьбы сразу заиграли.
   Пора и мне невесту подобрать.
   ( зовёт слуг)
   Эй, слуги, Языкова ко мне позвать.

 Входит Языков.

Языков
  Что, государь, велишь исполнить.

Фёдор
  Языков, ты забыл, наверное,
  Наш разговор тогда,  на Вербное.

Языков
  Нет, не забыл, невесты ждут,
  Когда же во дворец их позовут.
  Прости, что я не смог тебе напомнить.

Фёдор
   Да не за что тебя ругать,
   Не до невест мне было —
   Турция войной мне пригрозила.
   Делом государственным занялся,
   Лишь сейчас освободился —
   Можно и невест позвать.

Кремлёвские палаты. Смотр невест. Стоит ряд девушек, позади князья, бояре, знать. Входит царь Фёдор.

Фёдор
   Языков, готов ли смотр красавиц?
 
Языков
  Да, государь, можешь выбирать любую:
  Княгиню, боярыню иль из дворян простую.
  Любая достойна быть царицей—
  Красавицы,  знатных родов девицы.

Фёдор
    Представь мне всех девиц.

Языков
   Позволь, по знатности родов их буду представлять я:
   Две дочери Фёдора Куракина, Марфа и Анфиса,
   Дочь Ивана Хитрово, Василиса,
   Две дочери князей Звенигородских,
   Две дочери князей Волконских,
   Дворянка Грушецкая Агафья.

Фёдор обходит  и осматривает красавиц. Затем берёт за руку Агафью и выводит её на середину палаты.

Фёдор
  Её в царицы выбрал я!
  А всех красавиц поблагодарить,
  Подарками их одарить:
  По сорок аршин атласов,
  По  семьдесят шелков,
  Дать злата и драгоценные каменья.

Кремлёвские палаты. Сидит Иван Милославский и тётка царя, верховная боярыня Анна Хитрово.

Анна
   Как же ты, Иван, такое допустил.
   Мы Феодору невест искали,
   А наши девицы даже на смотрины не попали.

Милославский
   Что будет смотр, я даже и не знал.
   Языков его в тайне собирал,
   Мне только перед смотром сообщил.



Анна
   Зажрался ты, Иван,  стал по барышням гулять.
   Думаешь, что Феодором ты управляешь,
   А что под носом у тебя творится и не ведаешь.
   Теперь полячке будешь подчиняться,
   И в веру «ляцкую» перерождаться.
   Думай, как  свадьбе помешать.

Милославский
   Какие барышни, ну что ты  говоришь!?

Анна
   Знаю, знаю, дело молодое.
   А наше дело старое,
   Сиди себе помалкивай,
   Да за проказниками присматривай.
   Ты лучше говори, что делать будешь?

Милославский
   Не знаю, что и делать, ума не приложу,
   Я выхода не нахожу.

Анна
   Я подскажу тебе, как в старину творились умные дела.
   Когда царь Алексей Михайлович женился,
   В дочь графа Всеволожского Ефимию влюбился.
   Постельничий Борис Морозов по-своему решил,
   Он о невесте слух не добрый по Москве пустил,
   Что падучей хворая она.
   Наши Милославские тот слух распространили,
   С Ильёй Даниловичем Борис договорился
   И на Марии царь женился.
   Борис же в жёны взял сестру,
   Он по любви женился, и родственником стал царю.
   Постельничий и государь вмиг свояками стали.

Милославский
   Может и нам какой-то слух пустить?
   Что в непристойностях замечена невеста,
   И мать её  не лучше, из одного все теста.
   Пусть наши между знатью молву распространяют,
   Фрейлины царевнам в уши всё вбивают,
   А сёстры Фёдора сумеют убедить.

Анна
   Боюсь, что поздно  спохватился.
   К Феодору молва покуда доберётся,
   Они уже успеют пожениться.
   Надо было на смотрины её не допускать,
   Власть в свои руки лучше  брать,
   А ты казну лишь щиплешь и думаешь — на трон забрался.

Милославский
   На меня не надо все грехи валить.
   Лучше давай тот слух  вначале запустим во дворце,
   А Милославские пусть завтра разносят по Москве.
   Софья услышит, сразу же царю доложит
   И  в этом деле нам поможет.
   Тебе, боярине верховной, проще всего молву распространить.
   С фрейлинами и царицами поговоришь,
   Княгиням за племянника  посетуй, что царь в беду попал.               
   Историю придумай, мол, по секрету кто-то рассказал:
   Бабы додумают, и небылицами молва вся обрастет,
   Даже сама поверишь, когда она назад к тебе придёт.
   И дело доброе ты в пользу Милославских совершишь.
 
Анна
   Ты прав. Чего же я расселась тут.
   Сейчас же от тебя пойду
   И с фрейлинами разговоры заведу.
   А ты с князьями да боярами поговори,
   Среди мужчин  молву пусти —
   Языками они по хлестче баб  метут.
 
Анна уходит, Милославский остаётся один. Заходит князь Василий Голицын.

Голицын.
   Что с кислым видом ты сидишь?

Милославский
   К чему тут веселиться —
   Теперь советником у Фёдора будет царица,
   Через Софию мы уже не сможем диктовать.
   Скоро польская поселится здесь знать,
   Тогда и поглядишь!

Голицын
   Да,  она достойная девица.
   Кроме русского на польском и французском говорит,
   Умна, начитана, за новостями европейскими следит —
   Образование в Европе получила.
   Голубоглазая блондинка, по европейской моде платья все пошила.
   И ни  одна московская девица ей и в подмётки не годится.

Милославский
   Может быть, она и хороша, не буду спорить,
   Но слух не добрый о семействе ходит.
   Говорят, что мать её  любовников заводит,
   А дочь вся в мать пошла,
   И что давно уже нечестная она.
   Дева распутная на трон царицы не подходит.



Голицын
   Я Грушецкого Семёна  знаю,
   И думаю, то ложная молва,
   Но нам  с тобой  она нужна.
   Надо, чтобы слух тот до царя дошёл,
   И Фёдор дуру родовитую нашёл.
   А так, что будет с нами, я не представляю!

 Кремлёвские палаты, нервно ходит царь Фёдор.

Фёдор
   Не уж то, правда это всё,
   Что в девку я гулящую влюбился.
   Ум и взор мой сатаной, наверно, помутился,
   Чтоб сделать посмешищем меня.
   Как  же мне избежать стыда
   И как забыть её?

 Входит Софья.

Софья
   Зачем ты звал меня?
   Хочешь опять совет спросить,
   Как лучше турка нам побить?
   Я женщина и в ратном деле не шибко понимаю.
   Нужно полководца хорошего найти, вот это знаю,
   Плохой я здесь советчик для тебя.

Фёдор
   О другом мы будем говорить.
   Ты слышала, что во дворце судачат?
   Как ты думаешь, что это значит?

Софья
   Милославский Иван те слухи распускает,
   А наша тётка Анна в этом помогает.
   Я думаю, не стоит этим слухам верить.
   Верные люди  к Заборовскому  пускай пойдут.
   Его подробно надо расспросить—
   Семён набожный — и думаю, не станет он душой кривить.
   Пойми, что в каждой сплетне есть чей-то интерес:
   Пока  им не мешаешь — ты светлей небес,
   Как только ты помеха — грязь тут же для тебя найдут.

Фёдор
   Я за поддержку тебя благодарю,
   А  то уж было, растерялся.
   Не уж то, думаю, я в человеке обознался
   И блудную девицу полюбил,
   И сам себя пред всеми осрамил.
   Если всё ложь, я Милославским это не прощу.
   Скажи пусть слуги Языкова  найдут.

Софья уходит. Через минуту заходит Языков

Языков
   Что   прикажешь, государь?

Фёдор
   Ты слышал, что люди  во дворце болтают?

Языков
   Слыхал, мне кажется, враги Агафьи сплетни распускают.
   Многие хотели б помешать тебе на ней жениться —
   Есть жаждущие бояре с тобою породниться.
   Ложь это всё, не верь.

Фёдор
   Алексея Лихачева с собой возьми.
   К Семёну Заборовскому сходите
   И всё подробно расспросите.
   Только тебе и Алексею это дело я могу доверить,
   Ложь  или правда это, вы должны проверить.
   Да аккуратно, Агафью расспросами не оскорби.

Дом Семёна Заборовского. В светлице сидит хозяин. Заходит дворецкий.

Дворецкий
   К нам гости государевы пришли.

Заборовский (вскакивает)
   Да что ж ты, окаянный, немедля пригласи.

 Дворецкий убегает. Появляются Иван Языков и  Алексей Лихачёв, оба кланяются.

Лихачёв
   Мир дому твоему, Семён. Позволь принять.
   Нас государь к тебе послал
   И кое-что спросить нам наказал.

Заборовский
   Садитесь гости дорогие. Эй, бабы,  немедля стол накрыть!

 Все садятся. Женщины бегают накрывают стол. Заборовский продолжает, разливая вино.

   Хлеб-соль прошу отведать.
   Так что же государь хотел узнать?


Лихачёв
   Дело не простое, как говориться, с набега не возьмёшь.
   Не знаю, как начать.


Заборовский
   Как оно есть, так и надобно сказать.

Лихачев
   Слух недобрый по Москве пошёл
   И до царя тот слух дошёл.
   Государь велел спросить: «Это правда или ложь?»

Заборовский
   Да слышал эти слухи я,
   Злой человек их распускает,
   Племянница моя вон в горенке рыдает.
   Перед иконою Христа клянусь.
(Встаёт и крестится перед иконой).
   Если не правду говорю, пускай в аду  я окажусь.
   То всё брехня!
 
 В светлицу вбегает Агафья.

 Агафья
   Я слышала о чём вы говорили
   И вам пришла сказать,
   Что честь свою сумею отстоять.
   В чести моей не стоит сомневаться,
   Я животом могу поклясться,
   А  у злопыхателей, что б языки поганые застыли.

Агафья в слезах убегает. Языков встаёт.

Языков
   Тогда  я поскачу.

Лихачёв
   Постой, Иван, помолвку не мешало бы обмыть.

Языков
   После обмоем, надо срочно государю доложить
   И разобраться, кто слух тот распускает.
   Кто по дыбе уже давно скучает
   И сильно  хочет к палачу.

Все встают. Заборовский, провожая, кланяется.


Заборовский
   Покорнейше я вас благодарю,
   Что род мой не дали посрамить
   И что приехали спросить,
   А не поддались  слухам ложным.
   Мы жили все в неведенье тревожном,
   Зная, что ложь всё это, но как сказать царю.


 Успенский собор, гости ждут венчание  царя. Присутствует патриарх, три священника, близкие родственники невесты и Иван Языков. Все ждут прибытия жениха и невесты. Свадьба очень скромная. По тем меркам скромней, чем у обычной знати.

Иоаким  Языкову
   Невесты родственников вижу,
   А где же двор, почему не появилась знать?

Языков
   Государь велел дворцовых никого не приглашать —
   Он обиделся на двор и всю родню.

Иоаким
   Зачем нужны им были  эти сплетни, не пойму.
   Теперь скандал большой предвижу.

Языков
   Родня царя невесту  из рода своего избрала.
   Говорят, что Милославский за сватовство и деньги взял.
   А Царь невесту без родственников  выбирал —
   Вот и пришлось им сплетни распустить.
   Теперь уж точно Милославских велит он удалить.
   Ты прав, светлейший, не избежать скандала.

Иоаким
   Тут главное, чтоб смута не пришла.
   Паны дерутся, а у холопов головы летят,
   И снова Русь святую кровью окропят.
   С невестой буду говорить.
   С прощеньем надо жить,
    Чтоб не закусили удила.

Вбегает дьячок.

Дьячок
   Государь приехал, уже на входе в храм.

Иоаким (протопопу)
   Всех поставить по местам.

Звенят колокола. Заходят жених и невеста, за ними Алексей Лихачёв и Софья Алексеевна. Фёдор здоровается с патриархом.

 Иоаким
   Всё готово, государь, мы можем начинать.
   Спасский протопоп будет тебя венчать.

 Начинается церемония венчания.


Четыре месяца спустя. Царские палаты, сидит царь Фёдор.

Фёдор
   Вот уж и осень незаметно пролетела,
   Четыре месяца в любви и счастье я живу—
   Бог услышал и дал мне умную красавицу жену.
   Голицыну дознание велел я провести,
   Кто сплетни распускал, что бы Агафью извести.
   Ответят по заслугам все, давно уж накипело.

 Входит царица Агафья.

Агафья
   Я тебе не помешала?

Фёдор
   Милая, я рад когда же рядом ты сидишь,
   Пусть даже ни о чём не говоришь.
   Но ты всё время занята,
   Всё у тебя  какие-то дела,
   Ты бы мне хотя бы рассказала.


Агафья
   Две школы я в Москве хочу открыть.
   Для этого боярынь и княгинь я навещаю,
   Их к благотворительности призываю.
   Ты не сердишься, что во дворце я навожу порядки?
   Хочу, что б сняли с себя дамы свои старинные все тряпки,
   Охабни сбросили и стали по европейской моде платья шить.

Фёдор
   Только приветствую такое начинанье.
   В столице надо порядки наводить,
   Что б стали мы как европейцы жить.
   Провинциалки на столичных дам бросают взгляды,
   По их примеру шьют себе наряды.
   Москва на Русь окажет благотворное влиянье!

Агафья
   А ты чем озабочен нынче?

Федор
   Полки все переделываю на иноземный строй.
   Хотел бы посоветоваться я с тобой:
   На европейский лад их вооружить,
   Иль может так оставить?
   Ты подскажи, как сделать лучше.

Агафья
   На женский взгляд, с одежды  надо начинать,
   Безобразные охабни надо снять
   И  стрельцов в кунтуш одеть.
   Саблями польскими вооружить —
   С ними легче на рать ходить.
   Всё войско под  начало одному лицу отдать.

Фёдор
   Ты, умница моя,
   Мне будет легче Русью править.
   С тобой мы постараемся её прославить,
   Чтоб нашим детям передать могучую державу,
   Пусть царствуют на славу.
   Ты моя правая рука и самая надёжная!

Агафья
   Мой милый, обрадовать хочу тебя.
   Пришла тебе сказать —
   Дитё сумели мы зачать,
   Может быть наследника рожу.
  Уж месяц под сердцем я ношу
   Наше с тобой дитя.

Радостный Фёдор обнимает Царицу и целует. В это время заходит Голицын.

Голицын
(Кашляет, чтобы обозначить своё присутствие).

   О, государь!
   Прости, что я нарушил твой покой.
   Я дознание провёл, как ты велел:
   Милославские виновники всех дел,
   Иван придумал тот слух распространить.
   Его, мне кажется, и надобно казнить —
  Свидетели могут предстать перед тобой.

Агафья
  Только не надо казни, я прошу.
  И в ссылку пусть не едет—
  Богу оставь, пусть он его  осудит.
  От себя помощников таких ты лучше удали —
  Пусть завидуют и смотрят издали
  На жизнь счастливую и радостную нашу.

Фёдор
  Передай Ивану, чтоб из дворца  убрался,
  И Агафье спасибо скажет, что  в ссылку не отправил,
  А поступил по-божески и жить в Москве оставил.
  Тебе, князь, доверяю печать мою хранить,
  Отныне  с докладами ко мне   ходить.
  Никто из Милославских, что б у власти не остался.

   

 Кремлёвские палаты, светлица Софьи. Входит тётка  царевны Анна Хитрово.


Анна
  Софья, примешь тётку, иль больше не желаешь знать?

Софья
   Заходи, коль привела нужда, ты же ко мне не ходишь зря.

Анна
    Софья, ты говорят, влияние имеешь на царя?

 Софья
   Спрашивает  иногда совета моего,
   Да только толку от того.
   За Ивана просишь, чтоб продолжал он воровать?
   За него к царю я не пойду,
   И не стану Фёдора просить.
   Богат Иван и так, без  казны сможет прожить,
   А у царя советники другие есть.
   Желающих советовать числа уж несть —
   Братья царицы, отец, да дяди окружили все его.

Анна
   Ляхи во дворец забрались:
   Другую веру  заведут,
   А православным не будет больше места тут.

Софья
   Ну почему ж,  литовцы только что сидели,
   Теперь поляки их сменили,
   А православные  покорно подчинялись.

Анна
   Не надо, знаем, были уже поляки при дворце,
   При Мнишек  стали Русь в крови топить.

Софья
   Надо не поляков, а самозванцев, да своих князей винить.
   Безграмотная чернь сказкам любым поверит —
   Пред  самозванцем на колени станет —
   Лишь бы в одеждах царских был и с умным видом на лице.

   В чём же ты Агафью хочешь обвинить?
   Что  школы задумала создать,
   Чтоб в них детишек обучать,
   Или за то, что охабни бояре сняли
   И молодёжь в немецких платьях защеголяли,
   Да бороды все стали брить?

Анна
   Распутничают мужики.
   Прилюдно, не стесняясь, стали табак курить.


Софья
   А Агафью в чём тут можно обвинить?
   Она табак им, что ли продает,
   Или к распутству всех зовёт?
   Агафья дело  делает, а  вы  лишь набивали сундуки.

Анна
   Ей, наверное, ты поклялась в любви,
   Что полячку рьяно стала защищать?!

Софья
   Тётя, одного не можешь ты понять —
   Нельзя так тупо  править,
   До гробовой доски сидеть и грабить —
   Чернь не выдержит, утопит всё в крови.
   А что касается двора,
   То во дворце  свободней стало жить:
   Нам перестали, как пленницам, всё приносить,
   Теперь у нас есть деньги, мы сами выбираем,
   Ходим по Москве, что нравится, то и покупаем.
   Не только мне и сёстрам  по душе пришлась царица.

   
 Кремлёвские палаты. Сидит царь Фёдор, рядом с ним царица Агафья. Царь нежно обнимает её.
 
Фёдор
   Сегодня ровно год как встретились с тобой.
   В знак нашей встречи  крестик хочу я подарить.
   Пусть он тебя, любовь моя, хранит,
   Чтоб в счастье мы с тобой прожили,
   Чтобы  со всей роднёй дружили,
   Чтобы родился умным и здоровым наследник мой.

 Агафья  рассматривает крестик.

Агафья
   Спасибо, красивый крестик золотой,
   Цветной эмалью весь отделан;
   Видать, великим мастером он сделан.
   ( надевает крестик)
   День нашей встречи не забуду,
   В память о нём носить я крестик буду
   И к Богу унесу его с собой.

Фёдор
   Ты бы прилегла, подушки подложи себе.

Агафья
   Мне хорошо, он в живот мне ножками стучит,
   Неспокойный, куда-то всё бежит.
   Послушай, можешь руку положить.
  ( Берёт руку Фёдора и кладёт себе на живот)
   Повитуха сказала, в июне я должна родить.
   Может наследника рожу  тебе.

Фёдор
   Ты  больше отдыхай, всё время для себя работу ищешь.

Агафья
   Отдохну, вот только закончу терем строить —
   Сестер и Наталью Кирилловну хочу в нём поселить.
   В день нашей свадьбы  патриарх меня  просил,
   Чтоб ты Нарышкиных и Милославских всех простил —
   На ненависти счастье не построишь.
   Однако, милый, мне пора,
    Меня заждались все мои дела.

Агафья уходит. Входит Языков.

Языков
   Государь, прибыл патриарх.

 Заходит  патриарх Иоаким, кланяется.
 
Иоаким
   Мир дому твоему.
  Зачем тебе раскольник, государь, я не пойму?
  Мне сказали, что его из ссылки ты привезти велел
  И что беседовать с ним захотел.
  Отцы святые пусть сами разбираются в своих делах.

Фёдор
   Аввакум письмо прислал,
   И пишет, что видение своё мне хочет сообщить.
   Нет в том беды большой, что с ним я буду говорить.
   Языков, пусть Аввакума приведут,
   Послушаем мы с патриархом, что раскольники плетут.
   Наслышан я о нём и встречи этой ждал.

Заводят Аввакума . Седой, с белой бородой старец стоит перед Фёдором.

Фёдор
   Это ты у раскольников кумир?
   Сказали мне, ты будущее видишь.

Аввакум
   Увижу, коль попросишь.

Фёдор
    Тогда скажи,  Романовы, сколько у власти будут?



Аввакум
     Три века, а далее,  к Богу все уйдут.
     Война большая будет, в крови утонет мир.

Фёдор
   Почему Романовы трон отдадут—
   Наследник не родится,
   И по мужской линии род пресечется?

Аввакум
  Наследников то будет много, но бунт начнётся.
  Приближённые царя трон продадут.

Фёдор
   Из-за чего возникнет смута —
   Глад будет, не станет хлеба, соли,  злата?

Аввакум
   Взмутится разум  и брат пойдет на брата,
   Иуды дети взбаламутят весь народ —
   Он  Господа  в себе убьет—
   На Русь придет другая вера.

Фёдор
   Что, грядет второе пришествие Христа?
   Опять Голгофа и  его распнут?

Аввакум
   За сребреники иноземные веру Христову продадут.
   Это свершит жадный до власти и серебра народ,
   Он чернь поднимет и за собою поведёт,
   И перестанут на Руси звонить колокола.

Фёдор
   Какому ж Богу станет молиться Русь—
   Магометанская иль иудейская здесь будет вера?
   
Аввакум
   Умами будет править сатана,
   А пастырем у черни будет тот,
   Кто кровь людскую пьёт.
   Что будет дальше, я  предсказывать боюсь.

Фёдор смеётся.

Федор
   Всем  ясно,  выдумки всё это.
   Кто докажет — правда это или нет,
   Кто ж подтвердит, что будет через триста лет.
   Ты лучше  мне скажи, что через три месяца свершится.
   Дочь или наследник у меня родится.
   Повитуха предсказала, что царица родит летом.

Все захохотали.

Аввакум
   Наследника родит,
   Но он и месяц не проживёт—
   Спустя неделю после матери умрёт.


Фёдор  (в гневе)
   Ты лжёшь, старик! Что б государя запугать?
   Велю тебя в железо заковать.
   Иоаким, сжечь раскольника и пепел  пусть его летит.

 Вбегает дворня,  Аввакума берут под руки.

Аввакум (Фёдору, уходя)
   К Богу ухожу я, государь,
   Через год и ты туда придёшь.
   О человек! Как  любишь сладкую ты ложь,
   А правда для тебя чужда
   И как полынь всегда горька.
   Увы, честней,  порядочней тебя  земная тварь!

Дом  Милославского, в светлице сидит Иван. К нему в гости пришла верховная боярыня Анна Хитрово.

Анна
   Здравствуй, Иван!
   Пришла проведать и узнать, как поживаешь.
   Заскучал поди без дела, боками лавы протираешь?

Милославский
   Здоровья и тебе, боярыня. Что  во дворце творится?
   Говорят, порядки не по нутру царице.
   Одела Федора в польский кафтан?

Анна
   Да, все теперь одеты по последней моде,
   На европейский лад одела  Феодора царица .
   На сносях она, говорят, что летом разродится.
   Теперь поляки и Голицын править стали,
   А Милославские в опалу все попали,
   Как будто Феодору и не родня мы вроде.
   Царь новым родственникам всё отдать готов:
   Всей родне царицы  должности раздал,
   Заборовский  боярином уж стал,
   Отец её, Семён Грушецкий,
   В подарок получил село и стал дворецким,
   А братья получили должности жильцов.

Милославский
   А мы, боярыня, на это смотрим и завидуем.
   Может у Агафьи милость попросить?
   Говорят, что  добрая она и  может Фёдора  уговорить.


Анна
   Хочешь перед полячкой на колени стать,
   Должность выпросить, чтоб слуг метлой гонять?
   Позор для Милославских быть холуем!
   Илья Данилович старался,
   Чтоб Милославские у власти стали.
   Вы ж всё проср.. (проспали)  и с барышнями прогуляли.
   Надо подумать, как полоумного Ивана посадить на трон —
   Тогда и род Милославских  будет возведён.
   А ты перед полячкой на колени стать собрался.

Милославский
   Ивана не посадишь, хоть как тут не крути.
   Фёдор окреп, и сам уж  правит.
   Летом Агафья, глядишь, наследника родит.

Анна
   Говорят, Феодор из Пустозёрска Аввакума вызывал,
   И старец гибель всему семейству предсказал.
   Надо бы помочь, чтоб предсказания сбылись.

Милославский (в страхе, шепотом)
   Анна, ты что? Твой план опасен.
   На цареубийство кто пойдёт,
   Кто грех такой возьмёт?

Анна
   Я  смогу таких людей найти,
   Ты только золотом плати.
   Ну что,  колени задрожали, иль согласен?

Милославский
    Кто ж на это  деньги  пожалеет.
   Лишь бы получилось всё у нас.

Анна
   Есть  зелья — для роженицы самый раз—
   В родах бабы часто мрут.
   Во дворце и не поймут,
   А потом и Фёодор околеет.
(Анна перекрестилась)
   Пусть думают,   от скорбута он умер.
   Ивана к трону приведём,
   Регентшу ему найдём —
   Старшая сестра нам подойдет.

Милославский
  Евдокия в Думе не пройдёт.
  Бояре зашумят, к тому ж по нраву многим Петр.

Милославский уходит. Возвращаясь, подаёт Анне кошель с золотыми монетами.
Анна  смотрит в кошель, затем прячет.

Анна
   Этого  мало  для такого дела!

 Милославский
   Агафью на тот свет отправишь,
   За добавкой ко мне ещё придешь.
   Потом за Феодора отдельно заплачу.
   Если у казны я снова окажусь, тебя, боярыня, озолочу.
   И не дай Бог, чтоб кто узнал. Ты поняла?

Анна
   Понятно, чего уж не понять —
   Мне голова своя ещё нужна.
   Как только дело сделает слуга,
   Его мы тоже уберём.
   Эту тайну мы будем знать вдвоём.
   Мне уходить пора, некогда  бездельничать.

Кремлёвские палаты. По комнате ходит царь Фёдор. Заходит лекарь Даниэль фон Гаден. Он берёт руку царя и считает пульс.

Даниэль (с немецким акцентом)
   Как, Вашему Величеству, спалось?

Фёдор (в весёлом настроении)
   Даниэль, сегодня я прекрасно спал,
   На ночь зелье, что ты мне дал, принял.
   Слава Богу, всё хорошо —
   Мне зелье это помогло.
   Дай Бог, чтобы здоровье ко мне вернулось.

Даниэль
   Поправитесь,  Ваше Величество.
   Лекарство и дальше надо будет принимать,
   А я спешу к царице. Она должна рожать,
   Может быть, к обеду разродится.
   Наследника родит вам, а может и девицу.
   Ждать то совсем осталось ничего!

Гаден уходит.

  Царские палаты.  Прошла ночь. Пропел петух, за окнами уже утро. По комнате ходит нервно царь Фёдор.

Фёдор
  Уж ночь прошла. Агафье всё никак не разродится —
  Вся в муках бедная и некому помочь.
  Мне все равно уж, сын будет или дочь.
 Лишь бы для милой эта мука прекратилась
 И царица наконец-то разродилась.
 Не дай Бог, что случится.

 Входит Гаден, весь усталый, с грустным видом.

Фёдор
   Чем, лекарь,  порадуешь меня сегодня?

Даниэль
   Вам наследника царица родила.
   Только у неё не важные дела,
   Кровь долго не могли остановить.
   Она уходит, вам надо поспешить.
   Я сделал всё что мог. Простите вы меня.

Фёдор выбегает, медленно уходит Даниэль.

 Спальня царицы. На кровати лежит Агафья. Вбегает Фёдор.

Агафья
    Пришёл, мой милый.
    Я думала, что не дождусь,
    Лежу и веки  закрыть боюсь.
    Вдруг не будет силы их открыть,
    Чтобы тебя, мой дорогой, увидеть.
    Наследника тебе я родила, любимый.
    Прости за всё меня:
    За то, что не могу наследника  вскормить,
    За то, что вместе так мало приходилось быть.
    Всё внутри как будто пламенем пылает—
    Нас видно дьявол разлучает.
    Сына люби, как я тебя!

Фёдор
   Милая, и ты меня прости за всё.
   Я верю, будешь жить и силы ты найдёшь.

Агафья
   Постой, как сына назовёшь?

Фёдор
   Об этом не подумал я.


Агафья
   Пусть будет он Илья.

Фёдор
  Согласен, так звали деда моего.

Агафья
   Вот и закончила земные все дела —
   Ухожу я навсегда!
   Как жаль, мы больше не увидим друг друга никогда.
   Кто-то скажет: «были счастливы всего лишь год».
   Нет, счастливы мы были целый год!

Фёдор
   Милая,  не уходи тебя прошу.
   Как без тебя скажи мне жить,
   Я другую не сумею полюбить
   И  не смогу  на алчный мир смотреть!
   Только ты меня учила всех прощать.
   Я сам простить их не могу.

Агафья (закрывает глаза)
   Я умираю….

 Фёдор обнимает царицу, рыдает.

Палаты царевны. Софья встречает  Голицына. Он становится на колено и целует ей руку.

Голицын
   Здравствуй, мой свет!
   Какие муки для меня,
   Когда подолгу не вижу я тебя.


Софья
   Здравствуй,  милый, я тоже заскучала,
   После похорон царевича тебя я не видала.
   В окошко всё с тоски гляжу, а тебя всё нет.

Голицын
   Дел много.
   Царь после похорон младенца никого не принимает,
   С докладом не могу попасть, дело государево страдает.
   Лекарь  сказал, что государю хуже стало.
   Тебе бы, милая, поговорить с ним не мешало,
   А то, не приведи Господь, еще  чего случится!


Софья
   Пыталась  говорить, но он меня не слушает:
   На его лице одна печаль,
   Мимо смотрит куда-то в даль.
   О делах хотела завести с ним разговор,
   А он одно твердит: « убил царицу и сына это вор».
   В смерти царицы Милославских  обвиняет.
 
Голицын
   Кто докажет, что младенца и царицу они убили.
   Нет доказательств, а значит и нельзя винить.
   Он что, невинного будет казнить?
   Как только кровь невинная прольётся,
   Стрельцы поднимутся, и бунт начнётся.
   Полковников и сотников  Милославские своих поставили.

Софья
   А что ж нам делать, я не знаю?

Голицын
   Жениться ему надо, чтобы хандру всю снять.

Софья
   Трудно будет ему невесту подобрать,
    На знатной деве не захочет он жениться.

Голицын
   Дочь сотника есть на примете. Хорошая девица,
   Марфа Апраксина, давно семью их знаю.

Софья
   Вечером к нему пойду
   И постараюсь его уговорить.
   Может нам удастся его на Марфе оженить.
   Глядишь, и перестанет он хворать.
   Надо же начатые перемены продолжать—
   Не уж то пустит он  всё по ветру!

Кремлёвские палаты. Сидит больной царь Фёдор.  В  комнату входит Софья.

Софья
   Можно войти?

Фёдор
   Заходи сестрица.

Софья
   Фёдор, бояре говорят, что к делу надо возвратиться.

Фёдор
   Руки опускаются, делать ничего я не могу.

Софья
   А ты начни, я рядом буду, помогу.
   Давай-ка Думу вместе будем мы вести.
   С троном место мне определи,
   Я буду рядом восседать,
   Необходимые решенья принимать,
   Пока всю хворь ты не сумеешь победить.
   Я думаю, что не мешало бы тебя и оженить.

Фёдор
   Опять старые песни завели.

Софья
   Да ты послушай и не упрямься,
   Жена Агафью тебе забыть поможет,
   И, наверное, наследника родить же сможет.
   Набожная, шестнадцать лет, из семьи сотника.
   Быть может, знаешь ты её— Марфа Апраксина.
   Подумай и на брак с ней соглашайся.

 Фёдор
   Коль нужен государству моему наследник,
   Женюсь на Марфе, мне уж все равно.
   Только какой с меня жених,  смешно.
   Хворь постоянно меня одолевает,
   Уже и зелье, что Даниэль дает, не помогает.
   Я думаю, что в этом есть один виновник.

Софья
  Фёдор, так нельзя.
  Разве можно без доказательств обвинять,
  Ты хочешь грех такой на душу взять.

Фёдор
   В том то и дело, что их я не поймал.
   Давно бы на кол всех пересажал,
   А так бессилен я!

После свадьбы Фёдора с Марфой Апраксиной прошло три месяца. Кремлёвские палаты, спальня царя. На кровати лежит умирающий царь. Заходит  Софья,  садится рядом на стул.
   
   

Фёдор
    Только три месяца прошло, как повенчались,
    А царь на смертном одре уже лежит.
    Что знать об этом говорит?

Софья
   А знати до тебя какое дело? Они карманы набивают,
   Да в наслаждениях своих все проживают.
   Если бы к каждому беда пришла, тогда бы испугались!

Фёдор
   Только сейчас ко мне пришло прозренье:
   Жадность, страх и месть— вот что разрушает государство,
    Каким бы сильным не казалось царство,
    Рим извне никто не мог разрушить!
    Но жадность людские души сушит,
    А месть и страх толкают их на преступленье:
    Отсюда смуты,  брат идет на брата.
    Прав был Аввакум. Совершил я зло,
    Послушать мне б его!
    Предсказанье Аввакума надо записать,
    И всем наследникам-царям передавать:
    Пусть веру сохранят, а не накапливают злата.
    Мне что-то плохо,
    Пусть слуги Даниэля позовут.

Даниэль (из-за двери)
   Ваше величество, я тут.
   Пришло Вам время лекарство принимать.

Наливает в склянку лекарство, Фёдор приподнимает голову и пьёт.

Фёдор
    Патриарха ко мне прошу позвать—
    Перед смертью постриг хочу принять.
    Зелья выпил, ещё хуже стало —
    Так и у Агафьи было —всё внутри болит
    И словно  пламенем горит.
    Я ухожу, прошу, чтоб вы меня простили!

 Фёдор умирает.

 Софья (кричит)
    Государь скончался! 
    Государя отравили,
    Злые люди братика убили!

                Конец первой части.






                Царевна Софья Алексеевна
 
                Часть вторая

   Кремль, Собор духовных и светских людей. Собрались сторонники Нарышкиных и Милославских. В предвиденье  схватки Куракин, Шереметев и Одоевский прибыли в панцирях. Председательствовал патриарх  Иоаким.

Иоаким
   Знатные люди, вам прискорбно сообщаю —
   Царь Феодор Алексеевич навек почил,
   А завещание нам не оставил.
   Кто  будет «скорбным главою»?
   Я  за Петра, и перед вами этого не скрою.
   Бояре и князья, вам предстоит решать,
   Кому из двух князей великих Государем стать.
   Голосовать вам предлагаю.

Толстой
    Как положено, по старшинству —
    Шестнадцатилетнего Ивана надо ставить.

Долгорукий
   Не верно. Опять царь хворый нами будет править.
   Я предлагаю на престол десятилетнего Петра.

Хитрово
   Нет, ставить надобно Ивана.
   Матвеев снова будет править по родству.

Шереметев
   Регента Петру можем мы избрать,
   Что, князей природных не сыскать?
   Я предлагаю избрать Петра.

Хованский
   Против Петра стрельцы, они хотят Ивана.

Бояре зашумели: одни кричат — Петра, другие — Ивана.

Иоаким
   До хрипоты здесь будем спорить,
   А к согласию мы не придем,
   Пока не раздерёмся и крови не прольём.
   Земский Собор ещё по веленью Феодора собрался.
   Покуда из Москвы выборный народ  весь не убрался,
   Надо бы и их спросить —
   Петра или Ивана захотят они царем.
   На Красной площади всех соберём —
   Служивый люд всех званий и достоинств,
   Всех  выборных чинов  различного родства —
   Пусть скажут, кому на троне быть.

   Красная площадь. На площади собрались выборные люди со всей России,  созванные ещё царем Фёдором для решения  вопроса о земских налогах. Кроме их, чины всех рангов и сословий. Патриарх вышел на Красное крыльцо к народу.

Иоаким
   Изволением и судьбою Божьей
   Феодор Алексеевич переселился,
   Оставив землю, удалился
   В вечный покой.
   Вопрос решить должны мы  не простой —
   Кому же быть на троне из царевичей.

Выборные (кричат хором)
  Да будет царь и самодержец
  Великая и Малая,  и Белая Руси — царевич
  Пётр Алексеевич!

 Сумбулов (стрелецкий сотник)
    Стрельцы против Петра,
    На трон  Ивана просим.

Сумбулова поддерживают стрельцы, кричат: Иван! Иван!

Иоаким
   Миряне, кого поставите Ивана иль Петра?

Вся площадь закричала
     Петра! Пётра! Петра!

   Царские палаты. Ещё не похоронен царь Фёдор. Во дворце ждут решения:  царевич Пётр,  его мать  Наталья Кирилловна и родня. Рядом стоят отец Натальи, Кирилл Нарышкин, братья Натальи — Афанасий и Иван.  Заходит патриарх.

Иоаким
   Всё свершилось
   По нашему хотенью
   И по господнему веленью —
   Петра на трон народ избрал.
   После собора Думу я собрал —
   Все согласились.
   Завтра служивый люд к присяге приведём,
   Пусть новому царю пред Господом клянутся.
   Кто будет регентом, пускай бояре разберутся:
   Наталья сей крест на себя примет,
   Иль кто-то из князей природных  править будет,
   А после похороны Феодора мы проведём.

Наталья (брату)
  Афанасий, сегодня к дяде гонцов  отправить надо,
  Весть радостную сообщить,
  Семью Матвеева из ссылки возвратить.
  Дядя Артамон пусть срочно во дворец вернётся,
  Нам с Милославскими воевать ещё придётся.
  Пока бояр всех не разгоним, не будем жить спокойно!

Иоаким
  Наталья, ты бы не дралась,
  А миром всё решала.
  Агафья терем построила и жить тебя пустила.
  Видать в тебе ошибся я,  ты  хочешь воевать—
  Пора  и для Росси  что-то  созидать —
 Смотри, чтоб с бунта твоя власть не началась.

   Похороны царя Фёдора. За гробом идёт царь Пётр, не по рангу рядом с ним Софья. Бьют колокола, причитают плакальщицы. Софья кричит громче всех.
 
Софья
   Убили царя нашего, отравою сгубили!
   Царь наш родненький в гробу лежит,
   Кто же теперь братца и сестёр сироток защитит.

Иван Нарышкин
   Не вой! Кому надо, тот в гробу лежит,
   А царь вон рядышком стоит.

Наталья (гробовщикам)
   Хватит, все уже простились.
   Скорее в яму опускайте
   И засыпайте.
   Ребёнок кушать захотел.
   У нас и без того хватает дел,
   И так пол дня уж провозились.

   Кремль. Готовятся поминки после похорон царя Фёдора. Возле дворца встретились князь Василий Голицын и Иван Милославский.

Голицын
   Здравствуй, Иван.
   Ты тоже на поминки прибыл?

Милославский
   День добрый, князь. А как же, он родня нам был.

Голицын
   Софья всех Милославских пригласила
   И меня вот не забыла.

Милославский
   Ещё бы, ты же при Фёдоре такую должность занимал.
   Слышал, что Нарышкины на похоронах творили?

Голицын
  Слыхал. Стрельцов всех возмутили,
  Стрельцы так Фёдора любили.
  Он же полки на  иноземный строй создал,
  Саблями вооружил и безобразные охабни снял,
  А теперь нет денег  им жалованья платить.
  Наталья даже не хочет с ними говорить.
  А ещё полковники их обворовали.

Милославский
   С чего она заплатит?!
   Я знаю, что казна пустая.


 Голицын
   Так я ж о том и говорю, выпили бы поминая.
   Бочку на площадь выкатить — пусть выпьют, захмелеют
   И своё законное потребуют.

Милославский  смотрит, раскрыв рот, задумался.

Милославский
    Ну, князь, не пустая на плечах твоих головушка сидит!
    Вот что, Василий, Софье передай, что болен я
    И на поминки не приду.
    Я лучше сотников всех соберу,
    Бочки медовухи им поставлю
    И помянуть царя  заставлю.
    Пусть поблагодарят меня.

   Возле Кремля собралась толпа стрельцов,  и рвутся к дворцу. Подстрекаемые сотниками и Милославскими, стали требовать наказать  воров-полковников. Поднялся стрелецкий бунт.

1-й голос
    Пусть выйдет царица на Красное крыльцо:
    Челобитную царю мы подадим,
    Воров-полковников мы больше не потерпим.

2-йголос
   И жалованье пусть заплатят.

3-й голос
   И деньги наши, что полковники украли,  возвратят.
   Иначе разнесём  всё тут.

4-й голос
   Стрельцы, подполковник Цыклер хочет говорить.

Перед стрельцами  на бочку залез подполковник.
 
Цыклер
   Нам надо быть всем вместе, чтоб нас не разогнали
   И по одиночку всех бы не пороли.
   Сейчас мы будем челобитную писать.
   Сколько кому полковники должны — всё надо вспоминать.

Голос из толпы
   Так разве всё упомнишь.

2-й голос
   Пиши поболе, кто будет проверять!

3-й голос
   Пусть отдадут их нам на суд,
   Мы с ними сами разберёмся, пусть  всё вернут.

Цыклер
   Всё правильно, надо действовать —
   У нас оружие, мы, а не бояре будем править.
   Царя российского мы будем ставить!
   Зимой мы челобитную подали?

Толпа (закричала)
   Подали!

Цыклер
  Языков и бояре приказали челобитчиков пороть.
  Так что ж, и дальше будем мы молчать,
  А полковники кровь нашу будут пить?
  Стрельцы Бутырского полка правильно решили,
  Своего полковника   казнили.

Голос стрельца.
  Нет, братцы, так нельзя.
  Пусть возвратят всё, что украли,
  За наши деньги пили, жрали,
  А с мёртвого какой же спрос,
  С кого ты свои денежки возьмёшь?
  Пусть их осудит суд царя!

Цыклер
   Вот  писарь пишет.
   В челобитной на каждого полковника пишите,
   Всё до копейки укажите.
   Для них потребуем  мы  порки.
   Пороть их будем, пока не возвратят нам все долги.
   А теперь прошу вас тише —
   Воевода Хованский будет говорить.

   В то время князь Иван Хованский был начальником сыскного приказа. Хованский залазит на бочку.

Хованский
   Видите, какое ярмо бояре вам одели:
   С вас выжать соки захотели,
   Теперь вам не дадут ни корму, ни одежды.
   Что, по-ихнему, мы будем закрывать на это вежды?
   Нашу гордость стрельцов и дальше будут угнетать?
   Бояре и полковники будут вас работать заставлять?!

Толпа (хором)
  Такому не бывать!

Хованский
    Москву всю скоро продадут,
    Веру православную хотят искоренить,
    А нами иноземцы будут править.
    По договору с Польшей от Смоленска отреклись.
    Теперь не то, что саблями, зубами хоть грызись,
    А Милославские стрельцов не забывают, деньги  вам дают.

Между стрельцами  ходит Федора Родимица и раздаёт деньги.

Федора
    Вот, миленькие, вам на пропитанье,
    Чтоб деток вы своих кормили
    И доброту, чтоб  не забыли —
    Царевны Софьи и  царевича Ивана.
    Он добрый был бы царь, а люди выбрали Петра.

Цыклер закричал.
   Регентство царевне!

Толпа подхватила.
   Царевне, царевне, царевне!

Утро следующего дня. Терем Ивана Милославского. В светлице сидят Милославский и Хованский.

Милославский
   Расскажи, как всё прошло вчера.

Хованский
   Не плохо разыграли,
   Стрельцы Наталье челобитную отдали.
   Толпами пьяные бродят по Москве,
   Языкова и Лихачёва нет больше во дворце.
    (смеётся)
   Выходит, на пользу Нарышкиным прошла буза.
 
 Милославский
    Полковников сумели отстранить?

Хованский
   Одного полковника убили,
   А не угодных нам, Нарышкины всех сняли.
   Осталось нам Нарышкиных убрать
   И можно восседать.
   Сегодня будут стрельцы полковников на площади лупить.
   Вовремя с деньгами Федора подошла,
   В таких делах они надёжно помогают.
   Софья и Иван поди не знают,
   Что от их имени  стали деньги раздавать.

Милославский
   Откуда у них деньги,  зачем царевне  это знать?
   Пусть думает, что к ней толпа любовью воспылала.
   Свой черёд и к ней придёт,
   И её от власти сумеем отстранить.
   Главное на трон Ивана посадить:
   Умом он слаб, зато здоровьем крепок.
   Мы будем править и рассадим наших деток,
   Бояр разгоним,  Думу новую царь соберёт.

 Хованский
   Цыклер молодец, бунт возглавил.
   Как только власть возьмём,
   Должность при дворе ему найдём.

Милославский
   Не только он, сотники за советом прибегали,
   Как бунт проходит, в курсе дел меня держали.
   Тут целый список  выдвиженцев я составил.
   Ты думаешь, Родимица случайно появилась
   И деньги стала раздавать?
   Да потому что  бунт стал затихать,
   И надо было подбросить дров в костёр.
   Как о деньгах услышали,  народ попёр.
   Жадная Москва, вся за копейки продалась!
   Ты не знаешь, приехал ли Матвеев?

Хованский
   Гонца прислал, числа двенадцатого мая будет.

Милославский
   Плохо, что из ссылки так быстро он прибудет.
   Он игрок серьёзный, надо с ним покончить.
   Я думал до его приезда всё закончить.

Хованский
   Ничего, к его приезду стрельцов мы разогреем.

Милославский
    Вот список, здесь сорок человек
    Всех Нарышкиных надо истребить
    Руками стрельцов  царя Петра убить.

Хованский
   На счёт Нарышкиных. Согласен, всех убьют,
   Но на цареубийство не пойдут —
   Рука на женщин и младенца не поднимется вовек.

Милославский
   Ты прав, не пойдёт на это ни один стрелец.
   Ничего, сначала Нарышкиных пусть уберут,
   А потом, есть люди, за деньги Наталью и Петра убьют.

Хованский
   В день убиения Димитрия слух чтоб распустили,
   Что Нарышкины  Иоанна царевича убили.
   Стрельцов поднимем, они ворвутся во дворец
   И в этой суматохе будет всем Нарышкиным конец.


Милославский
   Значит, на пятнадцатое  назначим мы переворот,
   А пока пусть побушует по Москве народ.
   Медовухой и деньгами будем их подогревать,
   Чтоб по уши в крови увязли и не расхотели бунтовать.

Кремлёвские палаты, стоит Софья и прибывший во дворец Матвеев.

Софья
  Здравствуй, я ждала, когда ж из Луха ты приедешь
  И сумеешь стрельцов угомонить.
  Из Кремля пора им уходить.
  Пьяные стрельцы бродят вокруг,
  Не доведи Господь, к царевнам кто-то заберётся вдруг.
  Может ты, порядок наведёшь?!

Матвеев
   Пробовал я с ними говорить.
   Они и слушать не хотят,
   Лишь каждый день полковников пороть велят.
   Наталья поблажку им дала,
   Девять полковников  убрала.
   Аппетит разгорелся, стали  деньги требовать.
  Казна пуста, где взять их?
  Хотя бы жалованье  заплатить,
  Чтобы хоть как-то усмирить.
  По пяткам палками девять дней полковников лупили,
  Те каждый день платили,
  Закончились все деньги и у них.
  А каждый  в челобитной записал большую сумму —
  В десять раз больше, что у них полковники украли.
  Поверили им на слово, достоверность в суде не проверяли.
  Такую сумму мы не можем заплатить.
  Ополчением дворянским их надо  усмирить.

Софья
   Надо  Ивана Нарышкина к порядку бы призвать —
   Намедни царскую корону примерял.
   С царицей Марфой его мы посрамили,  тогда лишь снял.
   Ивана придурком называет
   И ногами царевича под зад пинает.
   Наталье говорила, она меня не хочет слушать.

Матвеев
   Да, Наталья не права.
   Не по возрасту брату Ивану должность боярина дала —
   Двадцать три года, а он уж лезет в государевы дела.


Софья
 Когда сына стрельчихи из грязи
 Да сразу в князи,
 Не только у молодого закружится голова.

Входит Наталья Кирилловна.

Наталья
 Я проходила мимо и слышала, что жалуешься на царицу?
 Так власть же Милославских уж прошла,
 Теперь к Нарышкиным пришла.

Софья
  Я об этом ничего  не говорю:
  Народ решил, я  тоже присягала,
  Вместе со всеми подходила к Петру и поздравляла.
  Когда царь Фёдор правил, над Петром никто не издевался,
  В Преображенском в игры развлекался.
  Ивана урезонь, вот о чём тебя  прошу.

Софья уходит.

Матвеев
   Ты не права, Наталья, я понимаю, ты мать царя,
   Но регента Дума не избрала,
   А ты уж в свои руки власть забрала.

 Наталья
    Ты не о власти моей пекись,
    А думай, как бунт остановить?

Матвеев
    Я с ними пытался говорить.
    Скажи, как вы такое допустили,
    Почему в Кремле ворота не закрыли?

Наталья
  Караульному Григорию Горюшкину  велела,
  Но опоздала.
  Стрельцы уж ворвались.


   Полдень, пятнадцатое мая. Этот день на Руси памятный. В Угличе был зарезан царевич Димитрий, сын Ивана Грозного. После этого события власть перешла от Рюриковичей к Годунову. В этот памятный день Милославские распустили слух, что во дворце убит царевич Иван. Бьёт набат. Толпа стрельцов, подстрекаемая Милославскими, с барабанным боем пошла к дворцу.

Цыклер
    Оружничий боярин Иван Нарышкин
    Над царевичем Иваном измывался,
    Корону надевал и в царские одежды одевался.
1-й голос
    Слух ходит, что царевича он задушил,
    А царевну Софью  на замок закрыл.

2-й голос
    Глядите, братцы,  стал царём стрельчихи сын.

Толпа хохочет.

Цыклер
   Мы требуем, чтобы царевича нам показали.
   И все царевны показались на крыльце.

На крыльце появляется патриарх Иоаким.

Толпа кричит
   Сюда царских губителей, хватит сидеть им во дворце.

Патриарх спускается на лестнице  к толпе.

Иоаким
   Царевич жив, его я только видел сам.
   Сейчас все выйдут к вам.
   Не уж-то мы скрывать бы стали?!

Голос из толпы
    Стрельцы, не верьте вы ему!
    Они давно уж врут — всю веру переврали,
    А истинных  правоверных давно уже сослали.

Иоаким
   Смиритесь и слушайтесь государя своего.
 
 Голос из толпы
   А нам не надо слушать никого —
   Кто нам по нраву, будем и служить тому.

    На крыльце появляются Наталья с царём Петром и царевичем Иваном, сёстры царя и бояре. Рядом стоят Матвеев и начальник стрелецкого приказа князь Михаил Юрьевич Долгорукий.

Иоаким
    Вот и царевич вышел.
    Кто царевича ещё не видел, посмотрите,
    Зачем же вы, услышав ложь, шумите.

Голос из толпы
   А может это и не царевич вовсе здесь стоит,
   Пусть сам он это подтвердит.



Иоаким (Ивану)
   Скажи, чтоб весь народ услышал.

Иван
    Я царевич, и сёстры подтвердят.

Голос из толпы
   Нам сказали, что  Нарышкин над тобою измывался?

 Иван
    Нет, только обзывался.

Долгорукий
   Ну, что довольны? Розыск учиним
   И всех зачинщиков повесим.

Голоса из толпы
   Ах, мать твою ети…,
   Он вешать нас собрался.
   На кол его ребята, чтоб он там обоср…ся.
   Бей бояр Нарышкиных, за всё с ними сочтемся.
   Всех руби, а после разберёмся,
   Мать его ети… .

   Толпа ринулась на бояр, первым убили Долгорукого. Черкесский накрыл Матвеева своим телом. Черкесского оттащили, изорвав кафтан, а Матвеева закололи пиками. Наталья с детьми убежала в Грановитую палату. Иван Нарышкин спрятался в тереме младшей сестры Петра. Стрельцы стали ловить разбегавшихся бояр и  рубить ноги лошадям. Начался бессмысленный беспощадный кровавый бунт.
 
Стрелец
   Вон, вон, бежит, лови, лови, лови.
   ( поймали Ромадановского и его сына)
   Помнишь, гнида под Чигирином нас холодом морил?
   Ну что, Григорий, вспомнил, не забыл?
   Чигирин изменою ты туркам сдал.
   Ты письма им писал?
   К Цыклеру  вместе   сынком его тащи.


Десятник (Цыклеру)
   Вот птицу важную  поймал.

Цыклер (с презрением смотрит на князя)
   Ну что попался  Григорий Ромадановский!
   (смотрит в список)
   Этого вместе с сыном в расход  велел  Хованский.

Десятник
   Стрельцы, коль «батюшка» велел, за волосы его тащите,
   На площади на части изрубите.
   Вначале сына, чтоб  Григорий на гибель отрока смотрел.

 Стрельцы потащили Григория Ромадановского и его сына на площадь.

Цыклер (смотрит в список)
   Ещё Братьев  Нарышкиных мы не поймали.
   Зря отца Натальи Хованский пожалел,
   Отправить в монастырь велел.

   Ах, как судьба мне улыбается,
   Подполковнику Цыклеру сама царица подчиняется!
   Теперь с Хованским мы у власти стали.

Красная площадь. По площади пьяные стрельцы волокут за ноги трупы и глумятся.

1-й стрелец
   Дорогу, князя Долгорукого везут!

2-й стрелец
   Дорогу, боярин Матвеев в карете едет!

3-й стрелец
   Прочь с дороги, едет постельничий царя Языков!

4-й стрелец
    Едет полковник Дохтуров!

5-й стрелец
  Любо ли,  скажи народ, любо?!

Толпа
   Любо, любо, любо!

Пятидесятник (сотнику)
   Как дружно отвечает безоружный люд.
   
Сотник (смеётся)
   Пусть кто-то «любо» не ответит — на куски порвут.


Царский дворец. По дворцу в одних нательных рубахах бродят пьяные стрельцы.

Цыклер (стрельцам)
   Братьев Нарышкиных ищите.

Стрелец
   Вот  Афанасия, кажись, мы зарубили.

Два стрельца волокут за ноги тело молодого парня.

Горничная (смотрит на труп)
   Это не он. Вы  Салтыкова Фёдора убили.

 Цыклер (смотрит в список)
   В списке  Фёдор Салтыков  не значится —
   Отвезти его к отцу и за ошибку надо извиниться!
   Скоро ночь, вы мне братьев Нарышкиных найдите.

  Стрельцы потащили Федора Салтыкова на улицу. Другая группа стрельцов тащит ещё одного.

Пятидесятник (Цыклеру)
   Думного дьяка  Иванова мы поймали,
   В сундуке спрятался в тряпье.
   Если б хлопцы не захотели царские вещи взять себе,
   Там бы собака до утра и просидел,
   А потом бы, гляди, и убежал.
   Что с ним делать? Мы пока его не били.

Цыклер (смотрит в список)
   Дьяк думный в списках есть.
   Дьяка Лариона на площадь отведите
   И саблями там рассеките.
   Только  побыстрей и, чтоб медовуху там не жрали:
   Не всех ещё Нарышкиных поймали.
   До вечера ещё работа есть.

Третья группа стрельцов ведёт Афанасия Нарышкина.

2-й десятник (Цыклеру)
     Вот  Афанасия нашли.
     Царицын карлик, Хомяк, его нам выдал.
     Под  престолом в церкви он сидел.

Цыклер (смотрит в список и вычёркивает)
   На площадь этого тащите
   И там рубите.
   Так, тридцать девять. Осталось Ивана Нарышкина найти.

   Наступила ночь. Стрельцы разошлись по своим слободам, оставив возле дворца свой караул. На следующий день бунт продолжился.
Кремлёвские палаты,  в светлицу Софьи  пришла Наталья.

 Наталья
    Что делать будем,
    Как нам стрельцов угомонить?
    Требуют Ивана выдать, а денег нет, чтоб заплатить.
   
Софья
  Не выдавай, они его  убьют.

Наталья
   Я двери велела запереть. Ко мне, я думаю, уж не войдут.
   Может скоро надоест на площади стоять  им.

Софья
   Не уйдут,  страх и кровь их накрепко связали.
   Пятнадцать дней хмельные ходят —
   Всё деньги требуют, а на вино находят.
   Утром Даниэла  лекаря схватили,
   На мелкие кусочки изрубили.
   Марфа им объясняла, что зелье всё мы проверяли.
   Они своё твердят, что лекарь и Нарышкины Фёдора  травили.
   Его пытали, бедный Даниэль Артамона и себя оговорил.

Наталья
  Матвеев в ссылке  в это время был.
  И кто им глупость эту в голову вбивает.


Софья
   Я догадываюсь, кто этим управляет.
   Он же Агафью и Фёдора извёл —
   Да только не подсуден он —
   Нет доказательств, что их травил.

Наталья
   Бери бразды правленья, Софья, в свои руки.
   Мужчин побили, другие разбежались,
   Бабы одни остались.
   Тебя все слушаются.
   Стрельцы хоть пьяные, а все равно боятся.
   Знают, что кара им придёт, за наши муки.
   Если ты  не будешь ими править,
   Они Петра, Ивана и  сестёр всех порубают.
   На них дворяне ополчением пойдут,
   Тогда утопят Русь в крови.
   Ты, не задумываясь, поскорее власть бери.
   Сейчас не вижу я, кто мог бы Русью править!

 Заходит Яков Одоевский

Одоевский
   Наталья, сколько тебе брата не жалеть,
   А все равно  придётся отдавать.
   Бояре не хотят из-за Ивана погибать.

Софья
   Одоевский, что ж вы, бояре, в штаны все наложили!
   Вы же недавно царю Петру все присягали,
   А теперь выходит некому его и защитить.

 Софья снимает с себя икону и передаёт Наталье.

Софья
   Наталья, вот возьми икону,
   И пусть Иван её наденет.
   Все ж христиане! Богородицу никто не тронет —
   Может Ивану она жизнь спасёт —
   Ни один стрелец супротив Бога не пойдёт.
   Кто ж будет слушать сатану!
   Яков,  всю царскую посуду соберите
   И на монеты   плавьте. Потом стрельцам отдайте —
   Пускай подавятся —
   И по домам все разойдутся.

Наталья и царица Марфа повели Ивана к стрельцам. Наталья возвратилась к Софье.
 
Наталья (Софье)
   Ты говорила,  Бога убоятся?
   Нет у них Бога, они давно его пропили.
   При мне и при царице Ивана с  руганью схватили,
   Не взирая, что две вдовы и две царицы перед ними.
   Ивана в застенок потащили,
   Пытками там будут наслаждаться.

Входит патриарх.

Иоаким
   Ум у них, что ли помрачился,
   Сатана, наверно, правит ими!
   Вот челобитную прислали,
   В ней требуют, чтоб было два царя.
   Выходит, что Петру все присягали зря?
   Ивана требуют царем и, чтоб он  первым числился,
   Софию регентшей  хотят поставить.
   Бояре тут же согласились,
   На Византийскую историю сослались.
   Мол, были сразу два царя Василь и Константин:
   Коль земли воевать пойдёт один,
   Другой Россией будит в это время править.

Софья
   Что, задрожали мужички?!
   За юбкой бабьей спрятаться все захотели?
   А вы меня спросили,
   Согласна ль я  в крови на площади лежать.
   Как можно этим сбродом управлять,
   Коль в голове у них одно: хмель, бабы, деньги.

Иоаким
   Софья, не надо упираться.
   Богом прошу тебя, Россию надобно спасать.
   Если на Руси резня пойдёт, нас турки смогут затоптать.

Софья
   Что  требуют они ещё?
   Что б я им выплатила всё?
   С этим не просто,  тут надо разбираться!

Иоаким
   Требуют ещё, чтоб всех стрельцов московских
  «Надворною пехотой» нарекли.

Софья
  Ишь, чего придумали!
 «Надворная пехота» подчинена  царю —
  Я женщина, и этот сброд не удержу.

Иоаким
    Пишут, чтоб Хованский «надворною пехотой» правил.

 Софья
    Пусть тогда б Хованский себя царём и ставил.
    Что, боятся казни, дел кровавых натворили?


Иоаким
   Требуют ещё,
   Чтобы Хованский всеми стрельцами управлял.


Софья
   Рать русскую подмять всю  пожелал?!
   Я буду куклой во дворце сидеть,
   А Хованский и воеводы править?!
   Ну что ж,  для начала и это хорошо.
   Боярам передай, что я подумаю.
   Пусть  бунтарей Хованский сначала  усмирит.

 Патриарх и Наталья уходят, а Софья задумалась.

Софья (размышляя)
   Попробуем, Хованский, кто кого перехитрит!
   Я  понимаю, что ты к трону рвёшься.
   Смотри, стрелецкий «батюшка», ты обожжешься —
   Всю кровь, что ты пролил, тебе припомню!

               
    Терем Хованского. За столом сидит хозяин. Входит его правая рука и друг, раскольник Алексей Юдин.

 Юдин
   Мы победили, князь,  хороши наши дела!
   ( Юдин потирает руки)
   Сегодня с нашей челобитной бояре согласились
   И Софью уговорили. Правда, с нею немного повозились.

Хованский
    Что, не хотела трон  принять,
    Кровавую корону брезговала брать?
   Хитрит она. Но всё ж таки взяла… !

Юдин
   Ты, князь, всеми стрельцами будешь править,
   А мне «надворную пехоту» в подчинение отдай.
   Ну что, успех обмоем?  Ты стол скорее накрывай.

Хованский
  Постой, Алёшка, успеем мы обмыть.
  Тут надобно подумать,  как дальше быть —
  София может во все концы гонцов отправить —
  Выборные в Москву из всей России соберутся,
  И рать дворянскую в защиту позовёт.
  Тут не одна Москва, вся Русь на нас попрёт —
  Не простоим в Кремле и дня.
  Боюсь, что всех нас ждёт петля.
  Сейчас стрельцы герои, а потом все разбегутся,
  И нам с тобой  придётся отвечать.
  Что задумался, жарко у трона рядышком стоять?

Юдин
   Думаю, как себя обезопасить.
   Старую веру на Руси нам надо б утвердить,
   И патриарха нашего поставить.
   Смекнул в чём разница, за что мы так радели?
   Не за свои копейки, за веру, живота мы не жалели,
   А  жертвы надо словами, за «Господа»! украсить.
   Новый патриарх в знак благодарности
   Тебя на трон помажет.
   Что род твой царственный от Гедимина, всем расскажет
   И тебя, как Годунова, станут на трон просить.
   Все на колени упадут и будут голосить,
   А ты в начале  упираться будешь ради скромности.
   ( Юдин смеётся).

Хованский
   План хороший, но патриарха как убрать?

Юдин (достаёт из-за пазухи бумагу)
   Есть люди, вот  и челобитную уж написали.
   Мы её уже  стрельцам читали,
   Стрельцы готовы старой вере присягнуть.
   Осталось патриарха и архиереев всех спихнуть.
   Что,  боишься государем стать?

Хованский берёт челобитную из рук Юдина и читает.

Хованский
  Смел ты больно, Юдин, как  погляжу.
  Кто эту бумагу написал,
  Красивым слогом о ереси сказал?

Юдин
   Из  слободы Сергий, чернец.
   Четыре человека поговорить  с тобой хотят,
   В сенях у тебя стоят.
   Сергий чернец, Никита Суздальский, Иван Курбатов,
   И Савелий с царской фамилией Романов.
   Никита Суздальский  готов и патриарха взять венец.
 
Хованский
   Кто этот Никита, я о таком и не слыхал?
   Поведай мне о нём,
   Ни  вора с улицы на патриарха мы зовём!
 

 Юдин
   Священник, Аввакума ученик,
   В Суздале служил в монастыре.
   Был  предан старой вере,
   За неё и пострадал.
   Царю  Алексею челобитную  подал;
   Царь же в челобитную не вник
   И патриарху Никону её отдал.
   За это Никон  от веры отлучил Никиту,
   Посадил в Николаевском монастыре в темницу.
   Царю повинную   Никита написал,
   Что он с расколом навсегда порвал.
   Никиту выпустили, и жить в Москве он стал.

Хованский возвращает бумагу Юдину.

Хованский
   Хорошо,  ко мне их заводи.
   Хотелось бы мне с ними говорить:
   Что за план они хотят мне предложить,
   Как будем старую мы веру утверждать,
   И патриарха убирать.
   Только прошу тебя, в тайне всё держи!
   Против веры не все стрельцы  могут пойти,
   У патриарха есть и недоступные монастыри.
   Эх, боюсь, Алёшка, утопим мы всю Русь в крови!

Юдин
   Не беда, для крови Цыклеры найдутся,
   А монастыри подержатся и все сдадутся —
   У нас другого нет пути!
   Кстати, о Цыклере,
   Обижен он, что его мы обманули,
   Лишь звание полковника  присвоили.

 Хованский
   Он что, боярином хотел бы стать
   Иль титул князя за это ему дать?
  Пусть радуется, что служить оставили в Москве.

   Юдин выходит и приводит к Хованскому гостей: В монашеской одежде Сергия и с ним трое мирян. Хованский видит человека в монашеской одежде, встаёт и низко ему кланяется.

Хованский
   Рад  тебя видеть, достопочтенный отче.
   Что вас, люди, привило ко мне?
   Присаживайтесь гости на скамье.
(Хованский показывает рукой. Гости садятся)
   Всегда готов я постоять за веру
   И покарать того, кто ереси не знает меры,
   И трудится над этим вотще.

Сергий (тихим голосом)
  Просим  на патриарха челобитную  принять,
  Всей ереси здесь описание.

Хованский
   Без слёз не мог её читать. Здесь истинное знание,
   Про то, что современники Христа писали
   И нам потомкам завещали,
   А ново книжники всё сумели   переврать.
   Я сам поддерживаю строго благочестие:
   По старым книгам я учусь,
   Двумя перстами перед ликами молюсь,
   Не почитаю четырёхконечного креста.
   Молиться на него не раскрываются уста,
   Предпочитаю  старое церковное деяние.
(Обращается к Сергию)
   Гляжу, ты отче инок, тих, не многословен,
   Не сможешь против патриарха речь держать.
   Есть среди вас,  кто сможет веру нашу защищать?

Сергий
   За это дело Никита Суздальский возьмется.
   «Столпом православия» он у нас зовётся:
   Никита в грамоте силен, напорист, непреклонен.

Никита (чётко и громко)
   Вести я, буду с патриархом  «прение о вере».
   Волей истинного и духом животворящим,
   С думой о народе нашем скорбящем —
   Не дать ему погибнуть от никонианской веры
   И помочь ему очиститься от этой скверны.
    Готов ответ держать в нелёгком споре!

Хованский
   Вот он, я вижу, что сумеет
   О ереси, что в новых книгах пишут,  доказать.
   Хорошо, завтра челобитную Софье смогу я показать.
   Недели через три на площади мы соберём народ.
   Пред всем честным народом спор пойдёт—
   Победит тот,  кто доказать сумеет.

 Гости встают и уходят. Остаются Никита Суздальский и Юдин.

Юдин
   Вот, князь, о нём тебе я говорил.
   Патриархом его надо бы поставить.
   
Никита
  Во имя Господа, «батюшка», тебя я  буду славить!
  От великого князя литовского идёт твой род,
  Венец наденешь ты по праву, об этом будет знать народ,
  А людям  скажем, что тебя  Бог благословил.
 
Хованский
   Мы нашу веру утвердим.
   Смотри, что б пред народом нас не посрамил,
   Чтоб людям о ереси глаза раскрыл.
   А с патриархом  как-нибудь мы разберёмся.
   Иди, я думаю, сочтёмся.
   То, что задумали, мы сотворим!

Никита уходит.

Юдин
   Теперь осталось разработать план.

Хованский
  А план таков—
  Из староверов подберёшь стрельцов.
  Как только патриарх начнёт им говорить,
  Пусть шум поднимут.  Патриарха и окружение его убить.
  Потом Никиту люди несут пусть в храм:
  Всем миром выбираем патриарха,
  Во все концы
  Разъедутся гонцы.
  Всем сообщим, что Русь вернулась к старой вере,
  Что надо б было сделать давно на самом деле.
  Ну, а потом уж с патриархом мы возьмёмся за монарха.

Юдин
   Кому убийство патриарха  поручить?

Хованский
    Цыклер  весь в крови —
    Его на это дело и пошли.
    Головорезы  Цыклера неплохо показали —
    Всех кто под руку им попадался, убивали.
    Цыклер — иноземец, потом его и обвинить.

   Две недели спустя. Терем Милославского. В светлице сидят Иван Цыклер и  Иван Милославский.

Милославский
   Что привело тебя ко мне?

Цыклер
   Я  всех Нарышкиных,  согласно списку, уничтожил,
   Во славе и надежде только неделю прожил,
   А потом как пса из дворца меня прогнали,
   Высокой должности не дали.
   Вот и пришёл, боярин с жалобой к тебе.

Милославский
   К сожалению, не только ты один обманут.
   Я за это всё платил
   И тоже ничего не получил.
   Меня Хованский  как мальчишку обыграл,
   Теперь даже здороваться со мною перестал.
   Скоро потеряет власть, ему все верить перестанут.

Цыклер
   Э,  не скажи!
   Хованский дельце замышляет,
   К трону дорогу пробивает.
   Мне патриарха Юдин поручил убить.

Милославский (вскочил)
   Патриарха погубить?
   Он что, в своём уме ли?!

Цыклер (перекрестился)
   Вот крест, зачем мне врать.
   Через неделю будут «прение о вере»
   Да ты, наверно, знаешь всё об этом деле.
   Как только раскольники начнут бузить,
   В этой неразберихе и должен буду я его убить.
   В храм понесут раскольника Никиту патриархом избирать!

Милославский
   Ай да, Хованский!
   Все смеялись, говорили  «тараруй»,
   А Милославский денежки платил. Теперь сиди, кукуй.
   Все от страха перед ним дрожат: рать, бояре, царь.
   Выходит на Руси он государь?!
   Теперь и патриарха хочет своего поставить;
   На трон помажут, законно будет править.
   Иван, я думаю, что грех такой тебе не надо брать —
   Это не Нарышкины. На веру посягнёшь,
   Не только кровь святых отцов прольёшь.
   Такое на Руси начнётся,
   Рекою кровь польётся!
   В итоге тебя все будут проклинать.

Цыклер
   А что ж мне делать?
   Если я откажусь, сами, думаешь, пойдут?
   Для дела этого другого подберут.
   Я много знаю, в живых за это не оставят.

Милославский
   Конечно, на тот свет тебя отправят,
   Тут даже и не надо думать.
   С их предложением ты соглашайся,
   Но надо сделать так,  чтоб это дело не свершилось,
   Чтоб «прение о вере»  сорвалось.
   Письмо Софии надо передать.
   Я напишу его, тебя прошу немного подождать.

 Милославский уходит.
 
Цыклер (размышляет в слух).
   Господь за что-то наказал меня.
   Ради чего он мне судьбу такую уготовил,
   И кровью руки обагрил?
   Щадить за убиенных он не станет,
   Его молить мой разум никогда не перестанет.
   На коленях Господа готов просить,
   Кабы он мог меня простить.
   О, если бы услышал он меня!
   Пускай бы шанс мне дал,
   И грех свой я сумел бы искупить.
   Себя   мне надо как-то от казни защитить,
   А может лучше в монастырь уйти?
   Лезут же в голову такие мысли!
   
 Входит Милославский и подает Цыклеру свиток.

Милославский
   Возьми письмо
   И тайно во дворец его снеси.
   На крыльцо фрейлину Марию пригласи:
   Письмо ей передашь, скажешь, чтоб Софьи отдала.
   Предупреди, чтоб лично в руки — тут важные дела,
   Но делай это тайно.
   Кто писал ей, не надо тоже говорить.
   Если «тараруй»  узнает о письме,
   Тогда не жить ни мне и ни тебе.
   Нас станут они бить кнутами,
   А все от страха будут  смотреть безумными глазами.
   Потом прикажет нас повесить.

 Царские палаты. К царевне Софьи заходит фрейлина.

Фрейлина (подаёт Софье свиток)
   Государыня возьми  письмо.
   Офицер вчера какой-то передал,
   Лично в руки тебе отдать велел.

Софья
   От кого письмо и кто принёс?

Фрейлина
   Было  темно, он был в плаще, я видела лишь нос.
   Он не представился и не сказал мне от кого оно.


Софья (читает письмо)
   Срочно Голицына ко мне позвать.

 Входит Голицын.

Голицын
   Зачем звала меня, моя царица.

Софья (подает Голицыну письмо)
   Вот прочитай,
   Не может «тараруй» угомониться.
   Ты понял, о чём он замышляет —
   На трон российский посягает!
   Как ты думаешь, «прение о вере» будем отменять?

Голицын
   Я думаю, не стоит.
   Надо в палате Грановитой всех собрать.
   Хованский же надеется на рать,
   А туда народу много не войдёт.
   Люд выборный пускай туда придёт,
   Да без оружия, и пусть до хрипоты там спорят.

Софья
   Пускай Хованского ко мне пришлют.
   А ты, князь, слугам скажи, чтоб стол накрыли,
   Да выборных стрельцов вином что б угостили.
   И не жалей вина, что б всё лилось рекой —
   Будем порядок наводить пьяною стрелецкою рукой.
   Что они посеяли то и пожнут!

Голицын уходит.

Софья (раздумывает в слух)
   Как власть им головы  вскружила.
   Посмотрим, кто из нас умней,
   Кто ход придумает хитрей.
   Теперь я буду наступать!
   Вы ж постарайтесь с поля брани не бежать,
   Чтоб я пленила и на эшафот вас положила.

 С видом хозяина входит Хованский.

Хованский
   Что по челобитной с патриархом вы решили.

Софья
   Всё решено, в Грановитой палате соберём народ.

Хованский
   Как в Грановитой? Туда ж народу много не войдёт!

Софья
   А зачем  много людей? Священники,
  Выборные люди и  раскольники.
  Главное для нас,  чтоб правду утвердили.

Хованский
   Нет, надо, чтобы слушал весь народ.

Софья
  Челобитную царю прислали, иль кому?
  Тогда и обращайтесь вы к народу, а не к царю.
  На площади не все услышат спор,
  Чуть дальше кто стоит, ему не слышно разговор.
  Думаю, что и патриарх на это не пойдёт.
  Я такое решение одна не буду принимать:
  Пусть будут две царицы, Марфа и Наталья, цари,
  Царевны и бояре. Не подобает им стоять перед людьми,
  В палате Грановитой  чинно сядем,
   И,  как положено,  обсудим.
  Сам посуди, зачем на площади им глотки рвать.
   
Хованский
   Ты, государыня, права. В ответ мне нечего сказать. 

   Хованский уходи.

   Грановитая палата. На царском троне сидит Софья Алексеевна, рядом с ней цари, тётка Татьяна Михайловна. Вблизи царица Наталья  Кирилловна, царевна Мария Алексеевна, бояре и думные люди.


Боярин Хитрово
   Бояре просят  их  освободить от сей затеи.
   С вероотступниками спорить нам   напрасно,
   И царям надо бы уйти, здесь быть небезопасно.

Софья
   Я готова за святую церковь голову сложить,
   А если безразлична вам она,  можете все уходить.
   Как же сильно шесть раскольников вас напугали!!

 Хитрово
    Староверцев не шесть, а тьма,
    И воевода Хованский стоит за ними.
    Нет смысла спорить с ними —
    Порубят всех на том и кончат спор.

Софья
   Ты прав, коль между нами такой вот будет разговор,
   А вместе мы большая сила.

   Звонят колокола. Входит патриарх, с ним восемь митрополитов и четыре архиепископа. Несут с собой церковные книги. Рассаживаются по местам. Следом заходит Хованский.

 Хованский.
    Всё готово ль, государыня?

Софья
   У нас готово, а раскольники пришли?

Хованский
   Пришли. Их на крыльце попы чуть не побили,
   Их защитили от попов стрельцы.

Софья
   Зови, пускай заходят выборные люди и староверцы.

Входят с иконами староверцы. Никита несёт крест, за ними выборные  стрельцы.

Иоаким
   По какой причине пришли вы в царские палаты?

Никита
   Пришли государям побить челом,
   Чтоб  дали рассмотренье в том —
   Всю службу Божию вести по старым книгам.
 
Софья
   И чем же служба новая  не угодила вам,
   Какую ж в новых книгах ересь видишь ты?

Никита
   Первый спор о просфорах у меня пойдет.
   Почему литургию служат на пяти,
   А в старых книгах писано, что надо на семи.
   Крест должен быть истинный, трёхсоставной,
   А в никонианской вере  — четырехконечный.
   Всю службу пусть по старым книгам чтят!

Иоаким
   Простолюдинам не  подобает книги исправлять.
   Дело архиереев их править и судить,
   А вам  повиноваться и церкви матери служить.
   Все наши книги с греческих написаны,
   Вам же греческие книги непонятны,
   Вы и на русском не можете читать.

Никита
   Тогда ответь,  святейший. О руке спор пойдёт:
   Почему при литургии крест берёте в руку левую,
   А тройную свечу в правую.
   Разве огонь честней креста?

 Вскакивает холмогорский эпископ Афанасий.

Афанасий
  Позволь, святейший, мне открыть уста.

Никита
  Я не с тобою говорю. Чего мешаешься:
  Ты что нога, выше головы становишься!

   Никита  бросается на  Афанасия.  Во время  потасовки  из-за пазухи Никиты выпадает камень.

Софья
   Что это такое?!
   Они при нас архиереев бьют.
   Не с миром, а с камнями в палаты царские идут.

Голос (из толпы стрельцов)
  Никита рукою лишь повёл, а Афанасия не бил.

Софья
   А камень, зачем сюда он притащил?
   Не спорить он пришёл, замыслил он другое.
   Помнишь, Никита, как слово ты давал
   Святому патриарху, нашему отцу
   И всему священному Собору,
   Что с расколом ты порвал и новой вере клялся.
   Выходит, опять за старое ты взялся!

Никита
   Что писал повинную, я в том не отпираюсь,
   И челобитную вашему батюшке писал.
   Патриарху Никону её он  передал,
   А Никон  меня в темницу посадил.
   Семён Полоцкий книгу «Жезл» против меня сложил.
   О книге этой сейчас поспорить собираюсь.




Софья
   Если  прав, то почему ты предал святой  дух?
   Зачем повинную писал  и новой вере клялся?
   Правда твоя тогда была или сейчас, признайся?
   Как я могу тебе поверить, коль ты способен лгать,
   Со старой и  новой верой  дважды ты сумел порвать.
   «Ты трижды отречешься, пока не пропоёт петух».

Сергий (ответил вместо Никиты)

  Еретик, жидовский обрезаник,  чернец Арсений
  Вместе с Никоном душу царя поколебали,
  И Алексея Михайловича к новой вере соблазнили.
  Староверцев всех ссылали,
  Да на кострах сжигали.

Софья
   Вот выискался гений!
   Выходит Никон, отец и брат наш, еретиками были.
   Значит, по-вашему, цари и вовсе не цари,
   Архиереи и не архиереи?!
   Такой хулы и слушать не хотим.
   Люди добрые, о чем же говорить с ним;
   Уедем мы,  коль вам так сильно надоели.

Софья прослезилась. Вытерла слёзы и продолжила.

   Пойдем другую столицу мы искать —
   Кремль есть и в Новгороде,
   Или как прежде столица будет во Владимире.
   А вас, стрельцы московские, пусть Никита кормит
   И на семи просфорах литургию правит,
   А вы ему за это будете  руку целовать.

1-й голос ( из толпы)
   Как можно из Москвы уехать?
   Без царя мы жить не сможем,
   За государя головы  мы  сложим!

2-й голос
   Хватит, государыня, ты царство не мути —
   В монастырь пора тебе идти.
   Пусть здоровы государи будут,
   А без вас тут не убудет.

Софья
   Разве этим можно верить?
   Стрельцы, не вы ль меня  на трон просили?!
   Еще  немного и Русь в крови бы утопили.
   Вы служили верно  деду нашему, отцу и брату,
   Так что ж вы позволяете такому хвату
   В палатах наших хулу и крик  чинить.

   Уж скоро вечер,
   Споры эти прекратим.
   Раскольники пускай уходят, мы указ напишем.

   Хованский уводит раскольников. На улице слышны выкрики раскольников к народу: «Победили!» «Мы победили!»

 Софья (продолжает)
   Выборных стрельцов к столу я приглашаю,
   Вином и царской трапезой всех угощаю.

 Идёт застолье, подвыпившие стрельцы пьют вино, клянутся верности государыни.

Сотник (поднимает бокал).
  Мы, государыня, за староверцев не стоим.
  Это дело архиереев, патриарха и Собора,
  А наше — государей защищать от иноземца и от вора.
  Стремянный полк не подведёт тебя,
  За нашу государыню «Ура!»

Стрельцы подхватывают.
  Ура! Ура! Ура!
  Пошли на смерть, мы за тебя умрём!

Софья
   Зачем на смерть вас посылать.
   На шесть раскольников  царей не променяйте,
   Вы лучше преданность делами подтверждайте.
   Коль мне верны, раскольников схватите,
   И за хулу  на площади казните.
   Тогда вам можно верить.

 Стрельцы вскакивают.

Сотник
    Сейчас их всех мы переловим,
    Никиту Пустосвята на площади казним.
    Иль что прикажешь сделать с ним?

Софья
   Я думаю, что плаха его давно  уж ждёт.
   Казнить на лобном месте, чтоб видел весь народ.
   За это мы вас наградим.

Стрельцы уходят.

Терем Хованского, задумавшись, сидит хозяин. Входит Алексей Юдин.

 Хованский
   Юдин, почему ж так получилось?
   Всё наше дело сорвалось,
   Патриарха  убить не удалось.

Юдин
   Цыклер в выборные  не попал.
   На площади с людьми он патриарха ждал,
   Поэтому всё дело провалилось.

Хованский
   Мне, кажется, что кто-то предал нас.
   Ты знаешь, что Никиту на площади казнили?
   Стремяновцы всех раскольников схватили,
   В железо заковали и в монастыри сослали.
   Жди, Юдин, скоро с Цыклером потянут вас,
   Я лично не замешан в бунте.
   И как Пилат при всём народе руки свои могу омыть.
   А вот у кого они в крови по локти, тем как быть?
   Милославские того и ждут
   И все свои грехи на вас спихнут.
   Так что вы  с Цыклером  подумайте!
 
Юдин
   Как быть, в толк я не возьму.
   Бунт, наверно, новый надо поднимать,
   Царей обоих, царевен и цариц кончать.
   
Хованский
   Бунт, говоришь, и что нам даст он?
   
Юдин
   Андрея Хованского посадим мы на трон.

Хованский
   Гришкой Отрепьевым быть предлагаешь сыну моему.

Задумался, нервно ходит по комнате.

    Что б князю Хованскому своим сыном рисковать?!
    Нет, без патриарха эта затея не пройдёт,
    Самозванца  не примет наш народ.

Юдин
   Сына Андрея на царевне Екатерине надо бы женить,
   А всех Романовых и Милославских  истребить.
   Царём он по закону может стать.

Хованский
   Половина стрельцов на это не пойдёт

Юдин
   Девятнадцатого августа будет Крестный ход.
   Там соберётся весь народ,
   Пойдут от Успенского собора до Донского монастыря.
   Будут Милославские и царская семья
   Маленький бунт и Цыклер с сотней всех их перебьет.

( Юдин смеётся)
   А ты потом порядок наведёшь:
   Повесим Цыклера и всех бунтовщиков.
   Для казни мы всегда найдём стрельцов —
   Каждый захочет смыть кровью кровь,
   Чтоб доказать  царю свою любовь.
   Катьку — на царство, а потом на ней Андрея женишь.

Хованский
   План хороший, если завершим.
   Мы будем чистые, и не возмутится Русь.
   Я только одного боюсь,
   Чтоб Софья об этом снова не узнала
   И  в железы нас не заковала,
   День избавления от крымцев на плахе мы отметим!

Юдин
   На этот раз я всё предусмотрел:
   Только  будем  мы и Цыклер знать.

Хованский
   А сотникам, пятидесятникам, десятникам сказать?
   Для этого стрельцов ведь надо подготовить.

Юдин
  Зачем их  нам готовить? Напоить и слух пустить,
  Что их хотят бояре  истребить.

Хованский
   За спиной моей уж больно ты умён и смел.
   Стрельцы уже другими стали:
   Боятся, как бы за бунт им кара не пришла,
   Чтоб  Софья войско дворянское не позвала.
   Стремянный полк уже Голицын и Софья подчинили.
   В Киев полк хочу  отправить, чтоб турки кровушкой умыли,
   В Кремле полк как заноза, чтобы не сидел.
   Нам не мешало б список подготовить.
   А то опять этот нерусский лишних людей набьет.

Юдин
  Да хрен его поймёт.
  Тогда он и со списком был,
  А все равно с десяток лишних прихватил.
  Пьяные были все, что с них взять.


Хованский (пишет)
   Двух цариц,  царевен и двух царей,
   Трех Голицыных,
   Двух Черкесских,
   Всех Милославских,
   Шереметьева и двух Одоевских.

Юдин (смеются)
   Напиши Цыклеру: « Иван, смотри, царевну Екатерину не убей».

Хованский
   Со списком надо б быть поосторожней.
   Не доведи Господь в чужие руки попадёт,
   Тогда нас точно дыба ждёт.

Юдин (список кладёт за пазуху)
   Мне голова ещё нужна,
   Запрячу так, что даже не отыщет сатана.
   Об этом будь спокойный.

Терем Милославского. Сидят Милославский и Цыклер.

Милославский
   Юдин проглотил наживку нашу?

Цыклер
   Проглотили оба, Алёшка Хованскому её подал.
   На стуле ерзал, когда ему эту идею подсказал.
   Он тут же к «тарарую» побежал.
   Юдин сказал, чтоб  стрельцов я напоил,
   И на Крестном ходе царскую семью всю положил.
   Под большим секретом список я держу.

  (Цыклер смеётся).

Милославский
    Князь Хованский, хорошо тебя я подловил!
    Гляжу ума у «батюшки» на грош,
    На трон же лезет  что на головку вошь.
    Я так и знал, что на этом можно их купить.
   Софью осталось нам предупредить,
    Царскую семью, бояр, князей с Хованским я стравил.
(Милославский потирает руки)
    Бояре испугаются и войско соберут со всей России,
    И месяца Хованский не продержится в Кремле.
    Из Москвы  на это время придётся удалиться мне.
    Когда Хованскому придет конец,
    В наших руках будет венец.
    Мы с тобой нужны будем Софьи,
    Ей напишу  письмо я.
    Через Марию передашь его,
    Не говори ей ничего
    Время придёт, Софья  доброжелателя узнает
    И царской добротою приласкает.
    Титул графа непременно ждет тебя.
               
    Кремлёвские палаты. Стоит Софья, весьма пышная дама. В те времена  на Руси это считалось эталоном красоты. Рядом стоит Голицын, её фаворит, хранитель царской печати. И он же руководит правительством.

Голицын прижимает руку Софии к своей груди.

Голицын
   Послушай, милая, как бьётся моё сердце —
   Оно принадлежит только тебе.
   Как будто прибываю я,  в каком-то сладком сне,
   Радуясь, лобзаю эти пухленькие ручки.
    ( целует руку Софьи)
   О, нет страшней, наверно, муки —
   Всё время только издали смотреть,
   Страстно любить и  пламенем гореть!
   Как я хочу всё время  быть с тобой наедине
   И, чтобы ты любовь дарила мне,
   И, чтоб в любви и счастье мы прибывали вместе!

Софья
    Постой, мой милый,  я схожу с ума,
    От счастья  летаю в небесах!
    Когда я слышу страсть в твоих словах,
    Я тоже  от любви к тебе горю,
    Но  я ещё заботой о Руси живу.
    Как батюшка мой правил, так править не умею,
    Что не мужчиной родилась — жалею.
    Плохо у меня идут дела.

Голицын
   Да что ж плохого? Ты правишь хорошо:
   Глада нет, по праздникам звонят колокола,
   Смута утихла,  мирно живёт Москва.

Софья
   Хованский бояр всех запугал.
   Доброжелатель снова мне письмо прислал:
   В нём и тебя касается, читай его.

Софья подает Голицыну письмо. Голицын  меняется в лице.

Голицын
   Ах,  какой мерзавец он!
   Нам надо бы гонцов по всей Руси послать,
   Войско дворянское собрать.


Софья
  Уехать надо из Москвы. Пошлём гонцов,
   А завтра жди стрельцов —
  Лежать с отрубленной ты будешь головой.
   (Софья забирает письмо и кладёт в шкатулку).
   В Коломенское уехать я решила,
   Пусть «тараруй» в Кремле сидит один.
   Посмотрим, как поведёт себя сей господин.
   На Крестный ход  велю я не ходить.
   Обоз к отъезду сегодня снарядить—
   Пусть усмирится воинская сила.

Кремлёвские палаты. Ходят Хованский и Юдин.

Юдин
   Вот мы уже хозяева в Кремле!

Хованский (раздражённо)
   А толку с этого?
   Войско дворянское придет — здесь не увидишь никого.
   Стрельцы все разбегутся по домам,
   А Кремль оставят нам.
   Вот один и посижу на троне.

Юдин
   Да, не важные у нас дела.

Хованский
   И снова Софья нас перехитрила,
   О нашем плане откуда-то  прознала.
   Ты говорил, что не узнает даже сатана,
   А выходит, что сильней его она —
   Нас вокруг пальца обвела.

Юдин
   Двух человек подозреваю.
   Сотник  об этом плане знал
   И думаю, что другу своему он рассказал.
   Они, иль нет, пока не знаю.

Хованский
    К Андрею в судный приказ пускай  их отведут.
   Детей и жен забрать,  пусть тоже корчатся на плахе.
   Любовь к правителям рождается лишь в страхе —
   Все будут ползать перед нами.
   Мы станем эту чернь пинать ногами,
   А нам поэты пусть оды хвалебные поют!

Юдин
   Недельку может подождем?
   Вернутся ж к первому сентября цари—
   Новолетие праздновать должны ж они.
   Когда с царями мы покончим,
   Тогда и всех предателей казним,
   Всех до одного найдём!

Хованский
   Покончишь, если снова они тебя не предадут
   И тебя не поведут на плаху.
   Немного Софье понагнал я страху—
   Гонца в Коломенское с письмом я снарядил,
   Вернуться в Москву её просил.
   Писал, что безопасней тут!

Юдин
   И  чем же поманил её сюда?

Хованский (смеётся)
   Мол, новгородцы на Москву пойти  собрались,
   Зарплату от царей они заждались.
   Ей написал, что лишь в Кремле её смогу я защитить.
   Она от страху стала стремянный полк просить,
   Три раза уж присылала мне гонца.

Юдин
  Ты что отправил ей преданных стрельцов?
 
Хованский
   Пришлось отправить, чтобы поверила она.
   Как только возвратится в Кремль вся царская семья,
   Полк  в Коломенском оставлю я  стоять,
   На подступах к Москве дороги  охранять.
 ( Хованский засмеялся).

Юдин
   У тебя,  наверное, и план готов?

Хованский
  Ты собери  мне преданных полковников,
  План свой хочу я им  поведать.
  Если Софья не приедет, то село штурмом будем брать.
  Тут уж точно с царями и боярами покончим,
  Власть военных  на Руси мы утвердим.
  Пригласи из староверов  человек пять священников.
 
Юдин
  Дело святое, без Бога здесь нельзя:
  Нашим крестом на бой всех освятим,
  Никоановскую веру всю искореним.
  Когда Романовых не станет,
  Каждый у Господа просить прощенье будет
  За то, что новому соблазну он отдавал себя.
  К власти, если мы придём,
  Огнём, мечём порядок наведём:
  Ни женщин, ни детей щадить не будем,
  Покуда ново книжные идеи все не истребим!


Хованский
   Не это главным быть должно!
   Для нас с тобой сейчас важнее трон,
   Пойми, нам жизнь спасает он.
   Об этом надо думать и за это биться,
   А не думать, по каким книжкам станем мы молиться.
   Если по большому счёту, Богу все равно,
   В какой руке  ты держишь свечку,
   Двумя или тремя перстами молишься ему
   И крест, какой в руках несёшь — четырехконечный
   Иль трехсоставной!
   Ради власти земным «богам» всё это нужно,
   Законам всё подчинено простым.
   Знаешь, что движет нами?
   Власть, окровавленная и скреплённая деньгами!
   Чем больше крови ты прольёшь,
   Чем больше сундуков набьёшь,
   Тем  ближе ты к святым!

Коломенское, царский терем. По комнате ходит Софья.

Софья
   Что ж ты ещё придумаешь, коварный?!
   В пропасть летишь, ты голову сломя,
   Ты не жалеешь стрельцов, сынов своих,  себя,
   Лишь бы вожделенный трон занять,
   Чтобы правителем российским стать,
   Не думая, как будешь править ты, бездарный!

 Входит думный дьяк Фёдор Шакловитый.

Шакловитый
   С новолетием, государыня!
   На праздник ряженые  толпами по улице ходили,
   На ворота подмётное письмо   прибили.
   Хованский штурмом Коломенское хочет взять,
   Чтоб царскую семью и всех бояр убрать.,
   Грозится  отправить священников  в монастыри,
   Чтоб  старой вере поклялись они.
   Вот тебе письмо принёс я.

Софья не берёт письмо, а достаёт из  шкатулки ещё одно и подаёт Шакловитому.

Софья
  Вот, Шакловитый, ещё одно возьми.
  Писано двадцать дней назад,
  В нём люди о том же говорят.
  Сегодня Дума заседает.
  Боярам дай читать, пусть каждый боярин и решает,
  Что с Хованским делать.  Судить должны они.

 Дума,  бояре обсуждают письмо. Входит Софья.

Шакловитый
   Всем,  государыня, дал я письма прочитать.

Софья
   Ну что, бояре, так и будите сидеть,
   Пока Хованский будет ваши вотчины  делить.
   А вы, от страха замирая,
   Покорно голову склоняя,
   Жен и дочерей решили на поругание отдать?


Шереметев
   Он хочет возмутить по городам
   Людей посадских и крестьян;
   Как при самозванце опять поднимет всех смутьян.
   Хотят побить всех воевод,
   Всех приказных господ.
   Оповестить всех надо нам,
   Гонцов отправить надо бы по городам.
   По вотчинам боярам уезжать,
   Пусть каждый собирает рать.
   Царей в  монастыре укрыть,
   Пока Хованского мы будем бить.

Голицын
   Мы  грамоты уж написали.
   В них действия Хованского объявлено изменой,
   Что надругаться он хотел над нашей верой,
   И как Никита бил архиерея,
   И злодеяния в судном приказе  Хованского Андрея.
   Гонцы  все  ускакали.
  Я  согласен, надо царскую семью укрыть в монастыре
  Саввы Сторожевского.
  Там можно защититься от Хованского,
  Пока войско дворянское не подойдёт
  И  рать московскую не разобьёт.
  Мы  ж за подмогой разъедемся по вотчинам своим.

   Прошло десять дней, к монастырю Саввы Сторожевского стали прибывать войска с боярами. Бояре собрались в Думе.

Софья
   Вот что я решила:
   Хватит мне в Саввином монастыре сидеть,
   Мирно буду все дела решать.
   В село Воздвиженское всю знать московскую я приглашаю,
   Семнадцатого именины  отмечаю.
   Боятся нечего, у нас большая сила!



Шереметев
   Да разве можно так!
   Девять полков, преданных Хованскому,
   На нас пойдут — село не трудно будет взять ему.
   В монастыре есть стены — там можно устоять —
   В селе  не устоять никак!

Софья
   Я воевать не собираюсь,
   День Софьи буду отмечать.
   Для этого и приглашаю московскую всю знать,
   И Хованского с сынами пригласила.
   Мы мирно будем праздновать — не нужна нам сила!

    Семнадцатого сентября в день  св. Софии собралась в селе Воздвиженском московская знать. Тщеславный Хованский не выдержал и тоже решил приехать. Накануне Софья позвала к себе преданного полковника Лыкова.  Царский терем, Софья и Лыков.

Софья
   Мне донесли, что в селе Пушкино
   Хованские раскинули шатер,
   Заночевать решил там вор.
   Охрана  маленькая, десятка два стрельцов.
   Возьми-ка молодцов
    И всю  охрану  разгони:
   Хованского на именины мне в подарок привези.
   Но делай тихо, чтоб было всё спокойно.

    На следующий день. Село Воздвиженское терем царицы. Пирует знать, празднуют именины Софьи. Заходит Лыков.

 Лыков
    Государыня,  вора я поймал.
    К полночи его стрельцы перепились —
    Праздновать они уж собрались,
    Ну, мы их всех и повязали.
    Андрея в другом селе схватили,
    А младший сын Иван сбежал.

Софья
  Спасибо, тебя за это я достойно награжу.
  Возле ворот пускай его бояре судят,
  Там же и казнят.
  Его я видеть не хочу.

Ворота у царского терема, на скамьях расселись бояре.

Шереметев
   Ай да, мудрая женщина, ай да, государыня!
   Вот какая нам нужна царица!
   При ней Россия сможет возродиться —
   Малой кровью бунт весь усмирила,
   А теперь и главаря схватила, 
   Без поля брани  хитростью в силки маня.

   Стрельцы приводят Хованского и сына Андрея. Думный дьяк Шакловитый читает
приговор.


Шакловитый
   Думные люди, мы  изменника должны судить.
   Обвиняется  он в воровстве
   Казённых денег и в неправильном суде,
   Дерзких речах,  в наущении раскольников
   И в не исполнении  указов.
   Государыня велела его казнить.

Хованский
   Господа, извольте выслушать
   Кто был истинный заводчик бунта.
   Пускай цари послушает меня.
   Я расскажу им, кем бунт тот был умышлен
   И во имя чего был он учинён.
   Успеете вы головы нам отрубить.

Милославский
    Зачем нам  слушать!
    Коль государыня нам приказала его казнить,
    Стало быть, надо с ним кончать.
    Мы с вами  всё обговорили,
    Голову отрубить постановили.

Бояре ( закричали)
   На  плаху головы рубить.

Стрельцы потащили  отца и сына на казнь . Отрубили голову вначале отцу, затем сыну Андрею.

 Терем царицы. София ходит одна
 
Софья
   Вот и ответил «тараруй» за все свои дела,
   Пойдут ли  стрельцы за  «батюшку» нам мстить?
   Думаю, что это не грозит —
   Животный страх и жажда денег — в этом их любовь.
   Тогда от медовухи забурлила в жилах кровь,
   А сейчас деваться некуда и закусили удила.

Входит Голицын.

Голицын
   Всё, государыня, свершилась казнь —
   Князь Хованским с сыном уж больше не грозят тебе.

Софья
   Не радуйся, еще Иван сидит в Москве.
    Он может за отца стрельцов поднять,
   И на нас полки послать.
   Готовить надо всех на рать!

Голицын
   Выход смогу я предложить.
   В Троице-Сергиеву лавру надо всем податься —
   Там стены крепкие, на стенах пушки — есть чем защищаться.
   Взять штурмом монастырь они не смогут,
   А там и ополченцы подойдут и нам помогут.
   Прикажешь экипажи заложить?

Софья
   Ты, милый, прав. Нам надо срочно отправляться,
   А знать пусть едет по домам.
   Молву средь них пустить бы нам,
   Что на Москву идём  стрельцов побить,
   Жён и детей их истребить.
   Из Москвы они и шагу сделать побоятся.

Кремль. Вокруг выставлены караулы, стрельцы ждут нападения.

Пятидесятник (сотнику)
   Сколько уж дней стоим!
   Стрельцы на пушечном дворе и пушки захватили,
   А теперь о семьях своих заговорили.
   Боятся, что их детям за нас придётся отвечать,
   Пока в Кремле Алёшку Юдина мы  будем защищать.
   Боюсь, стрельцы все разбегутся, и мы не победим.

Сотник
   Ты прав, мы не сможем победит.
   Юдин сказал, что патриарху голов отрубит,
   Если войско Софьи  в Москву прибудет.
   Но кто ж возьмёт сей грех большой —
   Тут уж перед Богом ответишь головой —
   Всем миром надо патриарха попросить.

Пятидесятник
   В других полках народ стал собираться,
   Требуют от командиров,  патриарху поклониться.
   Нам не мешало б то же  торопиться
   Повинную  царям подать,
   А то глядишь, что всех цари простят,
   И головушками нашими   расплатятся.

Троицкий монастырь. Во дворе стоит Софья, подходит Голицын и подаёт Софье свиток.

Голицын
   Вот челобитную из Москвы стрельцы прислали,
   Просят царей в Москву вернуться.
   Пишут, что все клянутся
   Впредь не самовольничать
   И не в свои дела не лезть,
   А за то буянство, чтоб цари простили.

Софья
   Пусть выборных  пришлют ко мне,
   По двадцать человек с полка.
   Я ж подожду пока.
   Да пусть же выбирают лучших,
   И с ними пусть сюда прибудет патриарх.
   Вот тогда и буду говорить о деле!

Прошло три дня.  В Троицкий монастырь  прибыли стрелецкие выборные  и патриарх.

Иоаким
   Царевна,  прими  повинную.
   Стрельцы писали, что при общем рукоприкладстве
   Царей и всех бояр ждут при московском царстве.
   Решили так — кто будет бунт хвалить —
   Тому  пусть будет смерть,
   И кто о похвалах не донесёт — тоже ответят головою.

Софья ( к стрельцам)
   Как прикажете мне с вами быть?!
   Ну, что бесстыдники все протрезвели,
   Хованских слушать захотели?
   Как вам не стыдно, сколько невинных душ сгубили,
   Чуть всю Россию в крови не утопили.
   Долго ещё после вас я на Руси порядки буду наводить!

  Стрельцы склонили головы.

  Что молчите?
  В полки  свои езжайте,
  Безумцам командирам вашим передайте
  Какую силу, посмотрите, я собрала!
  Ещё б немного и на вас её послала,
  А что в живых остались,  Бога вы молите!

Выборный
   Спасибо, государыня,
   Доброту царей мы не забудем.
   Мы думали в живых уже не будем
   И с семьями простились,
   Сказали жёнам, чтоб за упокой молились.
   Плохо о вас думали мы зря.

Кремлёвские палаты,  Софья  и Голицын.


Голицын
   Кого поставим мы стрельцами управлять?
   Мне Милославский сказал, что письма он писал
   А Цыклер тайно привозил.
   Цыклер надёжный, может его поставить?
   Пусть он  стрелецким приказом правит.
   Надворную пехоту нам надо бы убрать.



Софья
  Надворную пехоту  упразднить.
  Пусть командирам подчиняются, а не царям:
  Командиры лучше знают, что приказывать стрельцам.
  А у Цыклера  руки  кровью Нарышкиных обагрены.
  Люди скажут, что бунт стрелецкий совершили мы,
  С целью бояр Нарышкиных убрать.
  Хочешь, Василий, второго Хованского родить,
  Доверить палачу стрелецким приказом править?
  Другого человека надо подобрать.
  Фёдор Шакловитый  для этого подходит —
  Честен, выдержан и смел. Я думаю,  нам он предан будет,
  А Цыклера за это можем наградить.
  (Софья усмехнулась).
  Милославский  хочет, наверное, к казне вернуться?
  Передай ему.  Хованские там  побывали
  И всё уж до него украли.
  Пусть дядя сильно не переживает,
  Пьёт вино и отдыхает,
  А, что письма мне писал — ему зачтётся!


Терем Милославского. Сидят Иван Милославский и Иван Цыклер, пьют вино.

Милославский (поднимает бокал)
   Нас обошли с тобой, а почему, не понимаю.
   Тебя командовать стрельцами не поставила Софья —
   В наших руках была бы  сила государя!
   Ещё бы бунт один — Петра и Софью мы б убрали
   И Иваном  управляли.
   Что делать дальше, я не знаю?!

Цыклер
   Попытаемся ещё в набат ударить.
   Надо, как прежде, стрельцов всех возмутить,
   Чтобы с Натальей и Петром покончить, а Софью отстранить.

Милославский
    Нет, не получится. Шакловитый  —мужик крутой.
    И бунтари  ответят головой —
    Стремянный полк на них  направит.
   (Милославский выпивает бокал вина)
   Тут надо  по-другому делать…
   Да только силы уж не те: всё чаще голова болит,
   В висках как будто в кузнице стучит.
   Надо делать так, чтоб были мы чисты,
   И без того  в крови запачкан ты.
   Софью и Петра нам надо бы  стравить —
   Пусть между собою подерутся.
  (Милославский разливает вино).
   Слухи распускать,
   Письма подмётные подбрасывать,
   Чтоб ненависть друг к другу зрела.
   Тогда уж действовать мы сможем смело —
   Всем надоест —  и под знаменем царя Ивана соберутся!

Цыклер
   Что, так и будем, сложа руки, мы сидеть?
    Мы бунт подняли и Софью к власти привели
    За это ничего не получили…!

Милославский
   Увы, зерно  бросают в землю пахари,
   А хлебушек горячий едят пекари.
   Всё потихоньку надо снова начинать.

Шесть лет спустя. Кремлёвские палаты,  Софья стоит у окна и размышляет.

Софья
   Ах, как быстро годы  все промчались!
   Не прошёл бесследно бунт:
   Крестьяне от помещиков бегут,
   Весь зашевелился Дон,
   Нет счастья у людей  — один лишь стон.
   За эти годы, слава Богу, немного усмирились.
   А тут пришла ещё одна беда:
   Крымский хан опять войной грозит,
   Денег нет,  и мост каменный  надо бы достроить.
   Князь Голицын в Крым рать свою ведет,
   Он хана разобьёт, в него я верю,
   Моя будет победа!

Входит Шакловитый

Шакловитый
   Государыня, кто-то подстрекают опять стрельцов,
   Всякие слухи распускают.
   Что казну воруют,
   Что рать отправили без  пороха  и пушек на войну
   И  войско доверили полководцу не тому.
   Я уж  некоторых и казнить готов.



Софья
   Коль надо, то казни,
   Может эта нечисть успокоится.
   И что же им неймется,
   Кто же стрельцов всех будоражит?
   В могиле Милославский уж давно лежит,
   И видно есть желающие погреться у казны?!
   Ты, Фёдор, не церемонься,
   Порядок в Москве мне наведи!
   Нам только бунта не хватало, а то опять он загуляет по Руси.
   Оно понятно —казна  и трон в столице —
   Здесь можно поживиться,
   А  на Руси всё эхом отзовётся.
( Софья задумалась)
   От князя Голицына  есть известия?

Шакловитый
   Прибыл гонец. К Перекопу войска не подошли,
   Степь татары подожгли,
   И дальше продвигаться рать не может.

Софья (крестится)
   Пусть нам Господь поможет!
   Может князь до него и доберётся,
   И проиграет эта продувная бестия.
  Уж сколько раз нам хан  войной грозил,
   Ещё брат Федор его бил,
   А  ему никак неймётся!

   Наступил седьмой год правления Софьи. Князь Голицын вернулся из похода, так и не добравшись до крымского хана. Царю Петру исполнилось семнадцать лет. Село Преображенское, терем царицы Натальи. В светлице Наталья и Петр.

Наталья
  Как вырос ты, сынок.
  Уже седьмой пошёл годок, как дядьёв твоих убили.
  Милославские всё это сотворили!
  Как освободишься ты от Софьи,
  Всё им,  сынок, припомни,
  Чтоб горя хлебнули и они глоток!
  Я надумала тебя женить,
  Невесту неплохую подобрала.
  От Лопухина уж и согласье  получила.
 
Пётр
   Рано мне ещё женатым быть.

Наталья
   Человек женатый   взрослым уже считается.
   Опека тебе больше будет не нужна,
   А Софья  трон освободить должна.
   Ты с полудурком будешь государством управлять,
    А стало быть, все государевы дела решать.
    Софья в монастырь пусть отправляется.

Петр
   Коль надо, то жени меня,
   Но Евдокию  не люблю, она мне немила.

Наталья (строго)
   Мне лучше знать, какой царица быть должна.
   То правда, что Софья любовника решила наградить?

Пётр
   Да, правда это.  Всех награждённых она ко мне прислала,
   Чтоб я их с награждением поздравил,
   А я не принял их и из дворца отправил.
   За что их было награждать?
   Что возле Перекопа лишь  сумели постоять
   И  даже не видали рати хана!
   С позором вернулись все назад,
   А теперь грудь под награды подставляют.
   Народ смеётся с них, а они победу обмывают. 
   Так скоро всю разложим рать,
   Если за бездарные походы всех станем награждать.
   Так доиграемся, что покажем миру голый зад.

   Вчера был Крестный ход,
   Сказал я Софье, что с Иваном мы возглавим,
   А она все равно вперёд полезла и стала рядом с нами.
   Я рассердился, сюда в Преображенское уехал.
   Пусть правит, не буду ей помехой,
   Коль  любит так её народ!
 
Наталья
   Ну, как же так, ты ж государь, а не она!
   Поэтому и говорю, что срочно надобно тебе жениться,
   Чтобы  от Софьи нам освободиться.
   А если не мила будет жена, отправишь в монастырь.
   Ты ж  будешь государь,
   И в жены девку ты возьмёшь другую.
   Да что тут в жены, голову можешь сечь любую.
   На то  государю и власть дана!

Пётр
   Разрешит ли патриарх второй мне раз  жениться?

Наталья
   Смешной, однако, ты! У Грозного их было семь,
   И патриарх не помешал ему совсем.
   Захочешь и патриарха уберёшь.
   Единолично править будешь.
   И без патриарха обойдёшься!

Пётр женился.  Царские палаты. Патриарх Иоаким и Наталья прибыли к Софье.

Наталья
   Вот и женился Пётр,
   И нам опека больше не нужна,
   А Софья трон освободить должна.
   Петр  теперь должен всё решать,
   А баба своё место должна знать.
   Надоел нам этот спор.

Иоаким
   По закону ты права,
   А помнишь, как ты Фёдору мешала?
   Баба, а в государевы дела встревала,
   Хотя и править толком не умела
   И как собака на сене ты сидела.
   А  у Софьи не плохо идут дела:
   Двор московский стал образцом культуры,
   Академию построили в Москве,
   Теперь есть где учиться  детворе.
   С поляками мир вечный заключили,
   Пусть плохо,  бескровно, но хана приструнили.
   А Пётр молодой ещё, боюсь, чтоб не было  беды!

Наталья
   За что ж,  святейший, её  ты полюбил?
   За то, что и тебя Софья хочет заменить?
   Ходят слухи, что тебе недолго патриархом быть
   Она хочет Сильверста  Медведева поставить,
   А тебя   в монастырь скорей отправить.
   Смотри, святейший, чтоб не проиграл!

Входит Софья.

Наталья
  Мы пришли с патриархом   дело важное решить.
  Пётр женился и по всем канонам взрослый стал,
  Регентству твоему конец настал.
  Власть надо передать Петру.

Софья
   Я не пойму, а почему только ему?
   Не я придумала, бояре за то голосовали,
   Двух государей  в Думе избирали.
   Пусть и бояре думают, как быть!

Наталья
  Не по закону правишь, власть — не твоя:
  Пётр уж взрослым стал и может править сам.



Софья
   Но ты забыла, что есть ещё Иван,
   При том давно уж взрослый Царь!
   Почему молчали и не говорили: «уступи, он государь»?
   Регентшей  при Иване нахожусь я.
   Когда пьяные стрельцы во дворце бесились,
   В свои руки власть никто не взял,
   Попрятались, и каждый под лавкою дрожал.
   Меня, девчонку, кинули на съедение волкам,
   Чтоб я хитрила и подачки делала стрельцам.
   А теперь, когда порядок навела, явились!
   Ваше святейшество, чего ж Вы молчите?
   Вы же царей на трон обоих мазали,
   Короны обоим надевали:
   Только Ивану надели шапку Мономаха настоящую,
   А Петру сшили шутовскую.
   Так кто же, истинный наш царь, скажите?

Наталья (в гневе)
   Ходят слухи, Петра ты хочешь извести.


Софья
   Не уж то думаешь, что на братоубийство я пойду?
   Если он может править, то власть верну,
   А убить могла б, когда  Пётр еще младенцем был.
   Хованский с удовольствием бы это сделал.
   В Троицкий монастырь могла бы вас и не везти:
   С Иваном и сёстрами уехать,
   А тебя  с Петром стрельцам оставить.
   Поглядели б, как смогла б ты править.
   Вы ж слухи распускаете, что бунт — это моя работа.
   Зачем мне эта ненужная забота
   Вас прятать и с Хованским воевать.
   Ты лучше вспомни, как  гулящей девкою  в лаптях ходила.
   В семнадцать  лет ты с мужиками уже во всю крутила:
   С батюшкой венчалась  в январе, а в мае и родила.
   Кирилл тебя  удочерил, когда надумал царь венчаться,
   Царский ли Пётр сын, можно сомневаться!
   Матвеев подложил царю служанку — и она царицей стала!
   Пусть приедет Петр,
   Я с ним хочу поговорить,
   Как будем вместе править.
   А если   выберут бояре  одного Петра,
   Трон ему я уступить готова —
   Всё в руках бояр!

   Терем Цыклера. К нему  прибыл его давний приятель Соковнин, брат боярыни Морозовой и княгини Урусовой, почитаемых раскольниками, как мучениц за веру. Морозова и Уросова ( в девичестве Соковнины) были казнены царём Алексеем Михайловичем за приверженность к старообрядчеству.

Соковнин
   За помощью к тебе надумал обратиться,
   Ты же с князем Хованским дружбу вёл.

Цыклер
   Да, был человек! За веру к Господу ушёл.
   Многих уж нет что за неё сражались.

Соковнин
   Не всех казнили,  мы ещё остались.
   За сестёр своих хочу с Романовыми  посчитаться.

Цыклер
   И что ж ты  хочешь от меня?

Соковнин
   Говорят, что Шакловитый место твоё занял,
   И у царевны Софьи доверие ты потерял?


Цыклер
    То, правда. Они в кровь  меня втравили,
    Но  ничего не заплатили.
    Убиенных во сне всех вижу я.

Соковнин
    Кого ты пожалел?
    Ты не задумывался, что делали они,
    Сколько эти господа всем горя принесли!
    Матвеев и его стрельцы староверцев всех сжигали,
    Мученицами  сёстры мои стали,
    А Романовых за это Бог  не покарал.


Цыклер
   И что ж ты предлагаешь сделать?

Соковнин
   Бунт новый учинить.
   Во дворец ворваться и всех царей побить.

Цыклер
   Пробовали  поднимать стрельцов,
   Но к этому Шакловитый был всегда готов
   И приказывал зачинщиков казнить.

Соковнин
    Люди  для этого  у нас найдутся —
   Они готовы и на смерть пойти.



Цыклер
   Соковнин,  людей побереги!
   Они нам пригодятся, когда мы власть возьмём.
   Иначе с кем же на Руси порядок наведём.
   Тут по-другому действовать придётся.

Цыклер приблизился к Соковнину и стал тише говорить.

   Как говорил покойный Милославский
   Надо хитростью, а не мечём их победить.
   В начале надо Софью и Петра стравить,
   Сейчас самое время это сделать.
   Подмётное письмишко надо б им послать,
   Побегает пусть Шакловитый.

 Кремлёвские палаты. В палатах ходит Софья и размышляет.

Софья
   Не дают заняться  важными делами,
   Чтоб Русь поднять, как с Фёдором мечтали,
   Чтоб на Руси как европейцы жить все стали.
   Атаки родственников,  жаждущих трона, отражаю,
   И лишь одну хулу за это получаю.
   Глядишь, скоро  подушим себя сами.

   Что же за рок, Россия, у тебя такой!
   Чуть кто из грязи выполз, так сразу  в государи метит,
   А спроси его, как будет править, он и не ответит.
   Все знают лишь одно, что будут воровать,
   Если удастся к трону ближе стать.
   Никто не думает, как будет жить народ твой.

   Вчера опять подмётное письмо подбросили.
   Жду, Шакловитый должен доложить,
   Как стрельцами Кремль сумел он укрепить.
   В ночь на восьмое августа мне  Пётр объявил войну.
   Зачем ему всё это — не пойму.
   Может, нас умышленно стравили?

Входит Шакловитый.

Шакловитый
  Государыня, я привел стрельцов.
  Четыреста с ружьями  в Кремле оставил,
  А триста  на Лубянку я отправил.
  «Медведицу» надо убить, она науськала дитё —
   Всё зло исходит от неё!
   Если велишь, её убить готов.

Софья
   Фёдор, чтоб больше я не слышала таких речей.
    Если  уж царицу   стрельцы  могут убить,
    Тогда в России лучше и не жить!
    Каждый пройдоха  царём захочет стать
    И будет думать, как царя убрать.
    Тогда и мрак на Русь придет, и вера  не понадобится ей!

   Терем пятисотного Стремянного полка Лариона Елизарьева. Сидят друзья, Елизарьев и Цыклер выпивают.

Цыклер
    О важном деле, мой друг, с тобой хочу поговорить.
    Скоро Пётр с «потешными» на Москву придёт.
 
Елизарьев
  Да, говорят большая сила на нас прёт.

 Цыклер
    А если Пётр победит, что тогда будет?
    Я думаю, что смерть Нарышкиных  нам он не забудет,
    Головы свои на плаху можем положить.

Елизарьев
   Я сам об этом думал.
   Может Бог поможет и Софья победит.


Цыклер
   Ты думаешь, что грешников Бог пощадит?
   Петру мы можем добрую службу сослужить —
   Этой ночью Шакловитый  собирается Петра убить,
   Так ты  верных людей к нему пошли.

Елизарьев ( выглядывает в окно)
  На дворе уже темнеет,
  Может, к ночи  в Преображенское   успеют.


Цыклер
   Успеют, если лошадей не пожалеют.

Елизарьев
   Тут в доме из моей охраны есть два надёжных паренька.
   ( обращается к слуге)
   Слуга, Ладогин и Мыльный, пусть придут сюда.
   Да побыстрее.

Слуга выбегает, заходят два стрельца.

Елизарьев (стрельцам)
    Слушайте, что полковник скажет вам.



Цыклер
   Стрельцы, немедля в село Преображенское скачите,
   Царя Петра предупредите,
   Что Шакловитый ночью хочет его убить.
   Вы должны  успеть его предупредить —
   Скоро Шакловитый будет там.

   Ночь, село Преображенское. Ладогин и Мыльный поднимают сонного царя. Пётр выскакивает в одном нижнем белье.

Пётр
   Что стряслось, кто вас ко мне прислал?

Ладогин
   Полковник Цыклер и полковник Елизарьев.
   Сказали, что Шакловитый сюда ведёт стрельцов.

Пётр
   Гаврило, коня! В лес я поскачу.
   Мне привези туда одежду.

   Утро следующего дня. Троице –Сергиев монастырь. Сидит Пётр, заходит Гавриил Головкин.

Пётр
   Вот мы и в Троице, бог миловал меня.

Головкин
  Только что прибыли царицы  с полком.

Пётр
  Шакловитый был в Преображенском?

Головкин
   Не знаю, я с царицами ещё не говорил.
   Коль обещал он, то наверно был.
  ( Слышит шаги и выглядывает в дверь)
   Сюда идёт царица Наталья.

 Входит Наталья.

Наталья
   Евдокия и Сухарева полк прибыли  со мной.
   Полк под охрану Лавру пусть возьмет,
   Вдруг Шакловитый стрельцов сюда  пошлет.

Пётр
   Шакловитый в Преображенском был?




Наталья
   Нет, не был.
   Мы всю ночь дрожали с Евдокией.

Пётр
   Может,  это кто придумал?

Наталья
   Какие выдумки! Ты видишь, власть тебе не отдают.
   Если им поверишь, они тебя убьют.
   Моих братьев и всех бояр Нарышкиных побили.
   Думаешь, тебя они так сильно полюбили,
   И Шакловитый убить нас передумал?

Пётр
   Гаврило, отправь в Москву гонца.
   Всем полковникам прибыть в Троицкую Лавру,
   И всех бояр к себе зову,
   Кто не прибудет, ответит головой.
   Да, пусть полковники стрельцов возьмут с собой.
   Все пусть ко мне идут, кто хочет поддержать меня!

   В Лавру стали прибывать стрельцы. Князь Борис Голицын, двоюродный брат Василия Голицына угощал каждого прибывшего стрельца водкой. В Троицкий монастырь так же прибыли Цыклер и Елизарьев и пришли к царю Петру.
 
Цыклер
   Государь, это мы тебя предупредили,
  Что  Шакловитый стрельцов готовил.

Пётр
  И что ж он говорил?

Цыклер
   Сказал, что «медведицу» ночью надо бы убить.


Пётр
   Может, на охоту он собирался уходить?

Елизарьев
   Какая охота, по тревоге Стремянный полк  собрали.

Наталья
    Вот видишь, а ты и слушать не хотел,
    Что тебе я говорила.
    Не на охоту в Кремле собралась эта сила.

 Цыклер
     Государь, я должен ехать.
     Всё что в Кремле твориться, буду сообщать.

Пётр
  С Ларионом поезжайте вместе,
  Стремянный полк  уговорите.
  Командиру полка скажите,
  Что стрельцы царям должны  служить,
  А не Софью охранять.

Двор Троицкой Лавры. Стоят Елизарьев и Цыклер

Елизарьев
   Вот мы себя и подстраховали.
   Петр не Софья, у стрельцов уж точно головы слетят,
   Если  слушать Петра не захотят.
   Пойду и прикажу, чтоб лошадей подали.
   Если спросит Шакловитый, то где мы были?
 
Цыклер
   Скажем, что у тебя  кутили?

Елизарьев уходит.

Цыклер
   Как же они оба закусили удила!
   Кто будет побеждать,
   Тому и буду помогать.
   Потом же в преисподнюю пойдет и победитель.
   Прав был Милославский, великий мой учитель,
   Интрига решает все дела!

Кремлёвские палаты. Ходит Софья и размышляет.

Софья
   Уж и лето на исходе, а брат всё голову морочит.
   Двадцать дней в Лавре  он сидит
   И войском оттуда мне грозит.
   Прозоровского и Троекурова к нему я посылала,
   Через них  к разуму его взывала,
   Но мириться он не хочет.
   Вчера Иоакима я попросила,
   Чтоб съездил в монастырь
   И с Петром поговорил,
   Но видно  предан он Петру!
   За что они меня так ненавидят, не пойму,
   Чем же я им так не угодила?!

Софья вытерла платком слёзы.

   Не любят люди, когда  без крови правишь.
   Если б им головы через одного рубили,
   То до безумия б меня  любили
   И в страхе целовали мой подол.
   Видно научил их так любить монгол!
   Людей уж  не исправишь.

Заходит Шакловитый.

Софья
   Вернулся ль патриарх?

Шакловитый
   Нет, не вернулся.
   Архиерей сказал, что у Петра остался,
   И пять полковников ушло  к нему.
   К Петру стрельцы бегут по одному —
   Войну предвидят, одолел всех страх.
   Кто-то слух пустил,
   Что Медведев патриархом станет,
   А Иоакима в монастырь отправят.
   За то, что якобы не повенчал тебя на трон,
   Поэтому к Петру, наверно, и сбежал он.
   Может кто-то и войну эту придумал.


Софья
   А иноземные, наёмники  остались?

Шакловитый
   Генерал Гордон  ещё вчера ушёл.
   
Софья
  Чем же объяснил уход свой он?

Шакловитый
   Сказал, что государю присягал.
   И  Голицын тоже убежал.

Софья
   Что и преданные псы к Петру подались?

Шакловитый
   Нет, этот струсил,
   Уехал в своё имение Медведково,
   Во дворце нет больше никого,
   Почти все бояре уехали к Петру.

Софья
   Охрану мне готовь, сама поеду я к нему.
   В чём обвиняет он меня, хочу, чтоб объяснил.

   По пути в Троицкую Лавру Софья прибыла в село Воздвиженское. Она уведомила Петра о готовности к переговорам.  Пётр прислал своих посланников:  князя Троекурова и  сотника Бутурлина со стрельцами.


Софья
  Скажите, князь, готов ли государь меня принять?

 Троекуров
   Царь не желает  с вами говорить
   И велел в Москву вам убыть.


Софья
   У нас двоевластие, а я регентша Ивана,
   Хотела бы узнать причину этого скандала.
   Он что, власть всю хочет себе забрать?

Троекуров
   Не могу я знать.
   Пётр письмо Ивану хочет написать
   С предложением самостоятельными стать.
   Поймите, царевна, оба взрослые они,
   И  править должны без регентши, одни!
   Так что не надо им мешать.

Софья
    Знаете, чем это всё закончится?
    Вскорости умрёт Иван.
    Не кажется ли странным вам,
    Что сёстры живы, а братья умирают?
    Да потому, что сёстры не мешают
    На трон взобраться.
    После прихода мачехи Натальи
    Умер четырёхлетний брат мой Симеон.
    Алексей, наследник батюшкин на трон
    Через пол года  после него  скончался, 
    А за ним  царь Фёдор —
    Здоровы братья были — вмиг языки опухли.
    Теперь один Иван остался!

Троекуров
   Все давно секреты жизни знают,
   Что дети в ответе за отцовские грехи.
   Пастушки, на которых женятся цари,
   Лишь в сказках добрыми бывают.
   Моя ж задача вас в Лавру не пустить.
   Если откажетесь, приказано и силу применить.

Софья
   Жаль, что Пётр о троне так мечтает,
   И слушать никого он не желает,
   Так  хочется поправить одному,
   Что даже ум затуманило ему!

   Кремлёвские палаты. Наступает новый год, первое сентября. От Петра с письмом к Софье прибыл полковник Нечаев.

Нечаев
 С Новолетием, царевна, Вас.
 От государя Вам письмо,
 Возьмите, вот оно.
 Шакловитого царь  велел в железо заковать,
 И всех его сообщников мне велено  арестовать.

 Софья читает письмо, затем рвёт его.

Софья.
  Такому не бывать!
  Своих людей  я  не предам.
   Писать не буду, на словах ему ты скажешь сам.
   Клеветниками и завистниками он окружил себя
   И ещё предателями вроде тебя.
   С кем же он собирается Русью управлять?
   Казнить бы мне тебя, Нечаев,
   Но я зарок дала. Кровь порождает кровь —
   Пусть лучше воцарится на Руси любовь!
   Не стоит слёз людских корона —
   Пусть даже сильно вожделенная она.
   Передай Петру, что он Романов.
   И пусть об этом скажет каждому стрельцу.
   Ведь во дворце брат его живёт и вся родня:
   Сестры, а так же дяди и тёти по отцу.
   Согласны ли стрельцы невинных всех убить,
   Чтоб одного Петра короной наградить.
   А почему  полковник предал ты меня?

Нечаев
   Я присягнул царям,
   А что их два, я в том  не виноват.
   И не моя вина, что стал  Вас ненавидеть брат.
   Надвое я разделиться не могу,
   Царю служить могу лишь одному.
   За это надо бы  ответ держать не мне, боярам.

   Красное крыльцо. На площади собрался народ, ждут решения Софьи. Она выходит к людям.

 
Софья
   Письмо, что привезли из Троицы, составлено ворами.
   Как можно людей  преданных и честных выдавать.
   Их же станут там пытать:
   Девять человек под пыткой  — девятьсот оговорят,
   И скажут, что из Кремля смертью Петру грозят.
   Злые люди клин вбили между нами:
   С братом Петром поссорили меня
   Из зависти к  службе верной Шакловитого.
   И что дела у нас идут неплохо, злятся от того!
   Хана крымского мы приструнили,
   Мир с христианскими соседями мы заключили.
   Учиться в школах дети стали. В чём  виновата я?
   В том, что кровью Русь не окропила,
   И миром удалось мне всё решить.
   Не Шакловитого, царя Ивана они хотят убить!
   Если  цари сами будут править.
   Ивана быстро на тот свет отправят.
   Скажут что слабость и горячка извела.

  Толпа стрельцов,  подстрекаемая  Цыклером, требует выдачи Шакловитого и его помощников.

Голос из толпы
   Шакловитого на суд Петру отдай.
   Хватит, царевна, здесь мутить,
   В монастырь тебе пора бы уходить.
   А государи сами разберутся,
   Не бабье дело в государевы дела мешаться.
   Знамо, не хочется, но с трона, милая, слезай!
   ( толпа захохотала)

Другой голос
   Добром  мы просим.
   Иначе всё здесь разнесём,
   Тебя  и верных всех твоих бояр побьём.

Бояре (зашумели)
   Отдай, царевна, подумай о нас и о царе Иване.
   Никто нас защищать не станет,
   Ты ж видишь, опять  вином их кто-то напоил.

Шакловитый
    Я готов пойти на смерть.
    Пусть успокоятся и по домам идут.
    С твоей смертью не  закончится сей бунт:
    Они Россию матушку пропьют
    И кровью всю зальют.
    Протрезвеют, как только шведы начнут их  сечь.

Кремлёвские палаты.  Софья сидит одна. Заходят посланник Петра, князь Троекуров.

Троекуров
   Добрый день, царевна.
   Письмо привёз царю Ивану,
   Править вдвоем Петр предложил ему.
   Иван на это и согласие уж дал,
   А Вам в Новодевичий монастырь уйти  велел.
   Что передать Петру, царевна?

Софья
   Наконец-то, в горло волк вогнал свой клык.
  Скажите,  Шакловитого пытали?

Троекуров
   Да, его и помощников на дыбу поднимали.
   Он  при пытках никого  не оговорил,
   Молча на плахе голову сложил.
   Полковнику Рязанцеву отрезали язык.

Софья
   Видно мир перевернулся,
   Иль, может быть, таким и был?!
   Честных и порядочных государь казнил,
   А трусы и предатели остались.
   Как же с ними можно  Русь  поставить?
   Они же купят и продадут, и не успеет оглянуться.

Софья платком вытирает слёзы.

    Хлебнёте вы с Петрушей горя.
    Он в мать пошёл и никого жалеть не станет.
    Русь вся в крови утонет!
    Как загнанная лошадь, будет под наездником храпеть,
    А вы  дрожать и лишь в две дырочки сопеть.
    Попомните меня.

Троекуров уходит.

Софья
  Яков, зайди ко мне.

  Яков
    Что надобно царевне?

Софья
   Ты единственный мне преданный остался.
   Тебя благодарю, и золото тебе дарю
   За службу верную твою.
   ( подаёт Якову кошель)
   В монастырь  я нынче ухожу,
   Тоже уходи, чтобы на плахе ты не оказался.
   Прошу,  последний раз мне отслужить.
   ( подает свёрток)
   С  ним в Подмосковье, в  село Медведково скачи
   И князю Голицыну его вручи.
   Здесь деньги, они мне больше не нужны.
   Всё прощено ему, скажи.
   Пусть постарается он всё забыть.


Яков
   Служить тебе, царевна, для меня была большая честь,
   Но, увы, злые люди ещё на свете есть.
   Как же нынче  в моде стало людоедство,
   Что даже братья едят друг друга за наследство.


Красное крыльцо. Народ провожает Софью в Новодевичий монастырь.

Софья
   О, Русь несчастная! Немой  народ, ты глух и слеп!
   Чего  ты весь дрожишь,
   От страха пред  тираном на колени падаешь.
   Я правила тобой с любовью!
   Но ты не можешь, чтобы проснуться и не умыться кровью.
   На крови  замесили тесто, такой и поедите хлеб.


                Эпилог
   Вся вздыбленная Русь проснулась,
   Кровавою зарёй обагрена.
   Узду почуяла она,
   На дыбе затрещали кости.
   Из Европы заспешили гости.
   Русь кровью к культуре приобщалась.

   Бояре безбородые задумались.
   Стрельцов всех Цыклер снова  наущал.
   На этот раз друг Елизарьев его  предал:
   Цыклер под пыткой Петру  всё рассказал,
   Как Милославский бунт  поднял.
   Такие шалости теперь стрельцам уж не прощались.


   Прах Милославского Ивана откопали,
   Соковнина и Цыклера   на куски  секли,
   Ручьи крови на кости Милославского текли.
   Пятерым стрельцам Петр лично головы рубил,
   А остальных же на стене Кремля повесил.
   В назидание другим они всю зиму там и провисели!


   Как и предвидела София,
   Паралич молодого Ивана  разобьёт и он умрет.
   Пётр власть церковную и светскую  возьмёт
   И шлюхе шведской наденет он корону.
   Потом она прорвётся к трону.
   Царь сына своего казнит, монашкой станет Евдокия.
   
   Петра  императором  Великим нарекут.
   Он флот создаст и на костях построит град.
   Петербург, иль Петроград, иль Ленинград —
   Имя городу никак не приживётся.
   В нём кровь рекой польётся,
   Поэтому потомки его святым и назовут.

   Другие страны без крови создавали города и флот.
   Скажите, кому  нужна  мануфактура
   И привитая силой иноземная культура.
   Убитым?   Нет.  Тем,  кто в живых остался,
   И  плодами убитых  сограждан наслаждался. 
   С такой же целью каннибалы ели свой народ.


   Уроки истории не смогли нас научить.
    Пётр ушел, а в Россию много Цыклеров придёт,
    Русь перевернется и в дрёму вновь впадёт.
    От кнута   тирана станет просыпаться,
    И кровушкой обильно  умываться.
    Так жили, живём и буде жить.

    О, трон Российский!
    И каких там только задниц  не сидело —
    Варяжских, татарских, польских,
    Немецких, еврейских и грузинских—
    Вот  только русских было мало!