Былина о скимене

Веки проходят, пройдут,
для чего-то свершатся;
символы там или тут
просят обозначаться.

Старые были опять
учат жителей новых…
Светлая светит печать…
Ухищряются ковы…

Лов отсылая земной
в пересохшие бредни,
думая в гной костяной
при судимой беседе,
беглые, словно бы дым –
позабытые лица
жрали (без масла, воды)
сироту и вдовицу,
лопали алчными «я»
моря яму и горы;
шумно струила змея,
гадя в ясные взоры.

Скимны затопали в день,
запорхали драконы,
мир отсылая в бредень
дребедени бездонной.
Пала людская трава
под змеиные шипы,
вымерли вдруг на дрова
и берёзы и липы;
возле пустого огня
и драконьего свиста
сокола нет, ни коня
нет уж в поле нечистом.

Шоркая зубом о клык
и харчками захрюкав,
зверь подымается в рык
из геенского люка
тяжким трясеньем земли,
в дол небесным уроном;
все берега отошли
от Дуная со стоном.

То не расплавленный клей
мнёт земные кошёлки,
не рукавица морей
ест рыбачьи посёлки, – 
то чёрный лев возопил,
словно вырвал погоду.
Нет у свидетелей сил,
так ссучились народы.

Есть на холмах один сад
устоявший над бурей,
там же прекрасный солдат,
он в дозоре не курит.

Видя погромную спесь,
и коварные роли
падших для скимна, и лесть
хищной губящей воле,
где этот зверь – господин
раскидал свои плечи,
где тля людская галдит
о владычестве вечном,

вышел прекрасный солдат
у калитки садовой,
тронул винтовку в приклад,
пулю вместе со словом
выстрелил ярко, да так
словно молния стала.
Словно шепнули уста,
грянул гром запоздалый.

Бой был святой в полвершка
для великого гостя:
треснула скимна башка
до спины и прихвостья.
Смрадные дымы стекли,
и пропал тот со стадом
мимо небес и земли
в неизбывности ада.

И ликование войск
полетит по вселенной
славя того, кто герой
вечный, несотворенный
был, проверяя посты,
под солдатским мундиром, –
сам Государь доброты
и Спаситель мира.

2003