Дракон

Дракон летит один, с геенною в груди.
И рвётся пламя прочь – чрез пасть, через глаза,
Сквозь рык громоподобный, трясущий небеса…
Далёкая гроза людей в тени пугает, и каждый в ужасе дракона проклинает!
И в слабости своей желает пасть.

Я руки отучаю убивать…
Хочу ласкать, любовь дарить, и блага бесконечного желаю я живому существу!
Я злые чары забываю, ловящие в капкан…
И на свободу отпускаю то, без чего я не могу,
Чтобы любить издалека, и счастья цепью не вязать…
Драконья доля нелегка, его удел – летать!

Дракон – стрела, он создан небеса пронзать,
А землю – восхищать, и зевом красным устрашать смиренно-буйный род людской.
Для них он бурей роковой, молниедышащей грозой,
Свой высекает он огонь из кремня серых туч
Дракон единственный могуч в степи небес и залах солнечного света
Но, как и всякая прекрасная комета, он обречен сгореть иль пылью стать земной.

Кто я – демон звериноподобный? Или птица небесная божья?
О, я мыслями небу отдан… отчего же на деле так грязноничтожен?
Насекомому мелкому впору, недалеким инстинктом себе пролагая дорогу.
И внутри – пламя, вовсе не божье! Что и дьявола может обжечь.
Но с таким смертоносным ожогом, вдруг берутся и силы и воля, откуда?!
Нечто ценно-святое стеречь.

Когда борьбой с бессмертным небом утомлен
На кожу нежную полей
Опустится в усталости дракон,
Свернется металлическим кольцом, и погрузится в свой тревожный сон,
То будет тут же окружен людской нервозною толпой:
Покажется им бурею покойного сопенья звук,
И странник поднебесный горой представится бездушной и бесформенной железа…
Спокойствие дракона лишь вселяет в них испуг,
Им незаметна дрожь ослабленного тела,
И за броней не слышен сердца стук.

Не смотри на меня недоверчивым глазом
Ты и так видишь все, так на что тебе страх?
Кто посмеет к дракону прийти с обманом?
Пряча копья и лук в дрожащих руках…
Оттого так ужасны драконьи глаза.

В голове – ничего, только след от огня.
И в груди всё черно, закоптила всё едкая гарь.
Потемнел коридор, и дыханье ушло чрез открытую пасть
Утра свет безбоязненно подошёл, нагло смотрит в зияющий рот…
И ничьих по округе следов, лишь огня поцелуи в утробе.