***

Такая грустная была она одна и без вина,
Без страха и вины, невинной, ее конечно, не назвать.
Была подвержена страстям и в будни и по выходным,
Безвыходных не знала, злясь, не верила слепым.

Фривольность принимала за свободу,
И не пытаясь вглядываться в воду,
Мирилась с расстояньями далеких километров,
Заглядывая в темноту по-детски и нелепо.

Со мной она была своя,
Игривая, простая, даже мягкая порою.
Мне постоянно приходилось ловить ее по разным сторонам,
Прощать, доказывать все чувства,
Обманывать, чтоб только привязать к душе,
Которую та вечно отпускала, считая все это игрой
И бесконечным наслаждением.

По вторникам мы лишь молчали,
Тяжелые бывали дни,
И грустью полны, и печали,
Зато, какие четверги!
Какие пятницы, субботы,
Божественностью полны!

....................................................

Мне не встречались те, кто сами отказывались от нее,
Бывало, лежа причитали о том, за что им это все!
За что душа так бьется негодуя, саму себя наружу достает,
Все сравнивая с клеткой и неволей,
Но кто же этих чудаков поймет.

Она им вовремя давалась,
Чтобы лечить, жалеть, хранить,
Чтоб будто сказка не кончалась,
Чтобы всегда хотелось жить,
Чтоб радовать по четвергам,
Чтоб страхи жечь,
Чтоб нежность отдавать руками,
Чтоб как больной ждать этих встреч.


Душа на то душа, цветов не различает,
Любые, разные слова на веру принимает,
И наша, у души своей,
Прощения всегда просила,
За то, что влюблена не так,
За то, что не верна,
За то, что было.
За то, что зла не замечала,
За то, что не умела ждать,
За то, что часто причитала,
За всех, кто с ней делил кровать.
За всех, кого простить хотела,
Но почему-то не смогла,
За все, что есть,
За все, что было,
За все, что помнила она,
Лишь для того, чтоб кто-то светлый,
Могучий, нежный, волевой,
Все важное в ней с легкостью отметил,
Чтобы к утру привел домой.