Всю осень...

В гостях у Аполлона

Туманы сплетались с утра у шеи,
ветки сплетались между собой.
На плечах моих висли гипербореи,
мы гиперборолись в стране чужой.
Школа Давида Рудмана пригодилась,
я на бедро поднимал врага,
я поднимал его, как на вилы,
в пылу ломая врагу рога.
Скулили поверженные из канавы,
над новой колонией багровея,
солнце смотрело мне вслед кроваво
глазами разгромленных гипербореев.

Всю осень...

Всю осень море статуи воровало,
водружало их заботливо в углу пещеры,
всю осень морю казалось: мало
камней в коллекции черно-белой.
Но пытка долгого расставания
зимой закончится. В шторм и стужу,
устав созерцать и дыхание слушать,
камни-соленые изваяния
море ночью вернет на сушу.

Я вызывал по рации

Я вызывал по рации лишь тех,
кто должен был еще идти,
минуя башни мертвых и предсказанья сов,
я вызывал по рации сквозь лес,
сквозь черный свист распоротых стволов,
я вызывал лишь тех, кто должен был еще идти.
Советывали звезды мне, которым этой ночью по пути,
пытались освещать тропу, и их лучи
сам голос мой от влаги очищали.
Но только мне уже не отвечали,
все те, кто должен был еще идти.