У поэзии странный маршрут

У ПОЭЗИИ СТРАННЫЙ МАРШРУТ…
 
У поэзии странный маршрут –
Не предскажешь сюжета дорогу:
То в душе - соловьи запоют,
То несчастья - поднимут тревогу.

У поэта как губка душа.
Быть спокойной, как камень, не может.
Каждый в жизни значительный шаг:
То приводит в восторг, то тревожит.

От возвышенных мыслей и грёз,
Когда дышит восторгом округа,
Он готов разрыдаться до слез,
Если горя свирепствует вьюга.

Но всегда он выводит пером
На клочке даже грязной бумаги
То, что к людям стремится добром,
Чувством долга, любви, и отваги.


СУДЬБЫ ПРЕКРАСНЕЙ НЕТ!

Мы рождены, не только жить, –
Делами обществу служить,
Чтоб прошагав десятки лет –
Оставить людям добрый след.

Чтоб имя скромное твоё
Скрыть не спешило забытьё,
И чтобы впредь потомок твой
Гордиться мог всегда тобой.

Неважно, кем ты в жизни был:
Служил, пахал, руководил –
В любое дело был бы рад
Вложить всю душу и талант.

Не сразу мы встаём порой
На путь, дарованный судьбой,
Задача – путь такой искать,
Чтоб было радостно дерзать.

Когда не деньги лишь влекут,
Хотя и нелегко без них,
А, как магнит,  заветный труд –
Тогда – удел судьбы достиг.

Я в жизни это испытал,
Упорно свой удел искал –
Судьбы прекрасней в Мире нет:
Разведчик, педагог, поэт!
               
ЕЩЁ НЕ ВЕЧЕР!
Ловчиковой Г,Н,

Не сосчитать прошедших лет,
И не вернуть назад былое,
Но наш романс любви не спет,
Не отзвенел стальной струною.

Всё было: радость и беда,
И боль разлук, и счастье встречи;
Но жизнь, как вешняя вода,
Несёт на встречу мрачный вечер.

Несёт, смущая мыслью нас,
Что тема счастья отзвучала,
Что наш пленительный романс
В тисках мелодии финала.

Не огорчайся, милый друг,
Не торопи с финалом встречу,
Пока луч счастья не потух –
Дерзай и знай – ещё не вечер!

А чтоб и впредь романс звучал,
Тебя восторгом окрыляя,
Хочу шампанского бокал
До капли выпить за тебя я!

 
        *  *  *

Загляни за сосны и за ели,
Где застыл при встрече с полем лес,
Где уснули буйные метели,
Да искрятся снег и синь небес.

Посмотри: в просторе необъятном
Скирды спят и видят сны о том,
Как на этом поле благодатном
Красовались золотым ковром.

Тишь кругом, всё замерло зимою,
И завёт, маня за горизонт,
Та лыжня, что тонкою струною
Породнила этот край и тот.

Может там, за речкой говорливой
След замрёт, не убегая вдаль,
Зазывая в сказочно красивый
Городок, закованный в хрусталь.

Где в убранстве кварца и бетона
Труд людей пленяет красотой,
Но мечты подстриженного клёна
Всё же здесь – в обители лесной.

Загляни за сосны и за ели –
В мир чудес, где поле встретил лес,
Где уснули буйные метели,
И лыжня зовёт за край небес!

  *  *  *

Там, за окном, весенний сад
Цветами радуги манит!
Здесь, на него бросая взгляд,
Шмель между рамами жужжит.

Так близок мир, что сердцу мил,
Так осязаем аромат –
Шмель рвётся из последних сил:
Туда, туда – в цветущий сад!

Но скован стёклами полёт –
Жужжаньем плен не одолеть!
Напрасно зрел в бутонах мёд –
Шмелю к нему не улететь!

И мы, поверь, как этот шмель:
Мечтаем, мечемся, шумим –
Но далека мечтаний цель –
Реалий плен неодолим!

  ДВА ЛИСТКА

Над лазурною бурной рекой
Беззаботно берёзка цвела,
И весёлою звонкой листвой
Хоровод над волною вела.

Лишь один невесёлый листок
Не смыкал очарованных глаз,
Всё глядел на другой бережок,
Где листвою потряхивал вяз.

Всё мечтал, заглушая тоску,
Улететь через водный простор,
И прижаться на вязе к листку,
Что с берёзки не сводит свой взор.

И однажды осенней порой
Ветерок, что над речкой парил,
Два листка, недовольных судьбой,
Судьбоносной волне подарил.

И волна, принимая мольбу,
Породнила два этих листка,
Чтоб они разделили судьбу
На прибрежном раздолье песка!

     ЦЕНА БЕССМЕРТИЮ ДУШИ

Нам с папертей твердят – душа бессмертна наша;
И весь наш путь земной прикован к ней судьбой;
Мы связь судьбы с душой – фатальной жизни чашу –
Как приговор с собой уносим в мир иной.
Но вновь, когда душа на землю возвратится,
Судьбой клеймёный путь уже не изменить:
За каждый прошлый шаг придётся расплатиться
И новую судьбу свою определить.

Весь от рожденья путь нас привлекают Раем,
А за грехи грозят – расплатой будет Ад;
Но мы простую суть вокруг не замечаем –
Земные: Рай и Ад - свой суд давно вершат.
За всё, что совершил, здесь каждый отвечает:
Был в прошлой жизни чист – земной вкушает Рай ,
А если нагрешил – в земном Аду страдает
И впрок судьбу вершит, как пахарь урожай!

Зря бедный раб клянёт свою стезю земную,
Несчастный не поймёт – её он создал сам:
В той прошлой жизни он, быть может, жизнь такую,
Презрев мольбы и стон, навязывал рабам.
Богач, что норовит лакейский труд умножить,
Считая, что любой к богатству верен путь:
Не знает, что творит себе же Ад, быть может,
Чтоб новый цикл земной лакеем спину гнуть.

Вол тощий обречён – его ведут на бойню:
Глаза полны тоски, он чует смерть свою;
Быть может, в прошлом, он определял спокойно
Конец судеб людских на плахе иль в бою.
Бездельник что, молясь, у Бога просит Рая,
Не ведает глупец – безделье тоже грех,
На Землю возвратясь, в труде изнемогая,
Постигнет, наконец, что труд удел для всех!

Постигнуть все должны, что подлость непростима,
Что зло, творя другим, – себя караем злом;
Что совесть от судьбы, увы, не отделима;
И если вдруг скорбим, то платим поделом!

ПАМЯТИ МАТЕРИ

В печаль окутана постель,
И трудно осознать,
Что из родных привычных стен
Уходит в вечность мать.

Последний вздох, терзает боль,
И нет пути назад…
Но и прощаясь, лишь любовь
Её роняет взгляд.

Язык не в силах повернуть,
Чтоб доброе сказать,
Сумела нам в глаза взглянуть
И слёзы показать.

Все рядом взрослые давно,
Но и в последний час
Ей было трудно всё равно
Одних оставить нас.

И только вырастив детей,
Мы в силах осознать:
Что из святых всего святей
И всех роднее – мать!

     ДОМОЙ – В РОССИЮ

Много стран в своей жизни проехал,
Много дивных чудес повидал,
Но нигде тех раздолий и снега,
И рябин, как у нас, - не встречал.

Колесил по дорогам Китая
От Харбина до южных границ,
«Тадж-Махал» - клад индийского края –
Процедил через сито ресниц.

В разноцветьи тюльпанов голландских,
Словно в кущах Эдема, витал;
По плечам серпантинов Швейцарских
Размотал не один перевал.

Был в плену вернисажа Монмартра,
Поглащая с восторгом Париж;
У «Ла Скала» - легенды-театра –
Брал на память обрывки афиш.

Любовался красой Сингапура,
В Эмиратах арабских потел…
Но везде, уж такая натура,
Я домой – я в Россию хотел!

Путей своих не выбирая,
Немало стран я посетил,
Но из красот любого края –
Домой – в Россию я спешил!

     У РОДНОГО КРЫЛЬЦА
                Родителям

Опять стою перед родным крыльцом,
Куда, как сын, я каждый год стремился,
Хотя и сам был много лет отцом,
И с отчим домом навсегда простился.

Здесь ждал отец, слезу роняла мать;
И их тоска сюда звала сквозь дали,
Да я и сам не мог не тосковать,
Прекрасно зная, как меня здесь ждали…

С утратой их я сразу старше стал,
Теперь никто не ждёт меня как сына,
Об этом с дрожью мне шумит листва,
Ещё отцом посаженной осины.

Да тополя, волнуясь, ждут меня,
Звенят листвой, встречая у могилы;
Родителям они о том звенят,
Что к ним пришёл, кто чтил и не забыл их…

Ещё не раз вернусь к тебе крыльцо,
Куда тоска меня звала сквозь дали,
Где боль утраты омрачит лицо,
Лишь только вспомню, как меня здесь ждали!..

     *  *  *
 
Я к колодцу иду за водой,
Солнца луч с цинком вёдер играет,
Старый пёс у калитки чужой
На меня неуверенно лает.

Был когда-то он дерзок и хмур,
При хозяине страха не ведал,
И в соседском курятнике кур
Разгонял, раздражая соседа.

На погосте хозяин давно,
Без него пёс у дома скучает,
Забывается старческим сном,
А, проснувшись, для бодрости лает.

Перестань, бедолага, не лай,
Я твой сон не хотел потревожить,
Лучше снова во сне помечтай,
Твой хозяин присниться, быть может.

Подойдёт, бросит сладкую кость,
Как ты любишь, в пруду искупает,
Расчесав тебе спину и хвост,
По привычке в «аппорт» поиграет.

На меня же напрасно не лай,
Помни – я не способен на кражу,
Лучше рядом хвостом повиляй,
Я тебя угощу и поглажу…

 
 Баллада о сонете

Царит высота над равниной,
Наморщив траншеями лоб,
А выше – замшелою глиной
Глядит одинокий окоп.

На бруствер с плакучей берёзы
Осенняя капает медь,
И ветер упавшие слёзы
Не в силах, вздохнув, утереть.

Он знает: в окопе снарядом
Зарыт неизвестный поэт,
А в гильзе, ржавеющей рядом, -
Его лебединый сонет.

И гильза под глиной страдает,
Мечтою солдата живёт,
Что кто-то её откопает,
Заветные строчки прочтёт.

Но плод вдохновенья поэта
Земля молчаливо хранит,
Лишь текст лебединый сонета
Всезнающий ветер твердит.

И, к людям спускаясь по крышам,
Он верит – кого-то найдёт,
Кто плод вдохновенья услышит,
И в гильзе сонет не умрёт!

ВСЁ ТРУДНЕЕ ПИСАТЬ О ЛЮБВИ

Все труднее писать о любви,
Годы песни о чувствах отпели.
Отзвучали в душе соловьи,
Буйных чувств отзвенели метели.

И все чаще мне снятся: покой,
Убегающий в светлые дали,
И туман заревой над рекой,
И плакучая ива в печали,

Одинокая церковь вдали,
К ней дорога зовущая к Богу,
Аромат распустившихся лип,
Окаймляющих эту дорогу.

И в богатой несметно стране,
Там, у храма - толпа побирушек.
Жаль, что даже я вижу во сне
Этот сонм и калек, и старушек.

Вижу их, рядом с ними дворцы,
Где жируют хапуги и хамы,
Растащив, что творили отцы,
Не боясь захлебнуться грехами.

Все труднее писать про любовь.
Да и время сейчас до любви ли?
Когда царствуют горе и боль,
И потомки о чести забыли!

ЗАТУМАНИЛИСЬ ДЫМКОЮ ДАЛИ

Затуманились дымкою дали,
Отстучали свой гимн поезда,
И застыла в тревожной печали
Путеводная в небе звезда.

Не спешить мне к родимой калитке
Под веселый колес перестук,
Не изведать счастливой улыбки
И объятий родительских рук.

Уж давно за седым небосклоном
Старый сад, засыхая, грустит.
И напрасно, как прежде, с поклоном
В окна тополь с надеждой глядит.

Заколочены досками рамы.
И не скрипнет забитая дверь,
Но рябина свечою багряной
Ждет меня к их могиле теперь.

И я еду туда, где зимою
К ней на тризну спешат снегири.
Так, что снова звезда надо мною
Слушай песню колес и гори!

БАЛЛАДА О ПУШКЕ

Легендой с седого гранита
Гвардейская пушка глядит —
Станина лафета пробита,
Изранен осколками щит,
Лишь ствол да казенник исправны,
Готовы заряды принять,
И вновь, как в той битве неравной,
По танкам стрелять и стрелять!
Склонились над пушкою клены,
Доносятся крики грачей...
А ей — все мерещатся стоны
Рубеж удержавших друзей.
И танк, что стремился покончить
С ее беспощадным огнем.
Ей грезится юный наводчик,
Что с ней оставался вдвоем.
Изранен, из сил выбиваясь,
Он жил лишь желаньем успеть
И в смерть, что жерлом примерялась,
Вогнать бронебойную смерть!
Два залпа ударили кряду,
Танк вспыхнул за выстрелом вслед,
Осколки чужого снаряда
Пробили и щит, и лафет...
И пушка все смотрит с гранита,
Наводчика храброго ждет,
Ей верится жив, не убит он
И к ней непременно придет!