Тайна Царствия Божия глава 14

Глава XIV

«Умное делание» начинается с покаяния. Сущность покаяния, по разуму святых отцов


Сие «умное делание» – «беречь свой ум» способом непрестанной молитвы – начинается с первой ступени покаяния: «Помилуй!»

И в ком созрела нужда в покаянии, тому сие делание будет в великую помощь и привлечет к нему молитву сердца, которая уже немолчным гласом будет взывать к Богу. А это и будет непрестанная молитва, денно-нощная служба ангельская.

И лишь сие непрестанное «умное» памятование Бога и есть свойственная деятельность для нашего мысленного естества, для нашей души, как в земных условиях, так и в небесных.

Но сие делание будет спасительным и для тех, в ком еще не созрела истинная нужда в покаянии; сия маленькая молитовка привлечет в сердце большую благодать – даст сердцу ощутить величие Святости Божией, ощутить святой страх присутствия Божия. Отсюда раскроются глаза на свое ничтожество, на свою греховность, на себя как на прах и пепел. И родится тогда из праха внутренний вопль души и уже немолчный: «Помилуй!»

Сей вопль вначале бывает малый, но потом обильный, как учат отцы, многослезный, многоболезненный, сокрушительный и для сердца, и для всего тела.

Действие сей благодатной молитвы бывает на всего человека, и действие это непостижимо и неизъяснимо. И здесь мысленная, бестелесная душа – разумное и прекрасное Божие создание, но омраченное страстями, ранее никогда не видевшая себя, – узрит внутренними очами и себя, и свои темные, смрадные «рубища»: свои помыслы, мечтания и вожделения, в какие облеклась, живя в содружестве с демонами, – и действием молитвы вся превратится в слезный вопль. И тут опытно познает исповедь пророка, который Богу исповедался в таких словах: Яко вода излияхся, и разсыпашася вся кости моя: бысть сердце мое яко воск таяй посреде чрева моего. Изсше яко скудель крепость моя, и язык мой прильпе гортани моему, и в персть смерти свел ми ся.[78 - Пс. 21, 15–16.]

Да, ум Богу исповедуется словами, а сердце – слезами и многоболезным сокрушением, так учат отцы.

В этом маленьком делании обретается большая болезнь сердечная, в ней же сокрыто потрясающее величие божественного таинства рождения свыше, – оно же есть таинство покаяния, приличествующее всякой душе, жаждущей спасения Божия.

Здесь Бог явственно, ощутимо для души проявляет Свое действие благодатное, спасающее душу и тело от страстей, и очищает ум от крушения в помыслах.

Этим деланием ум входит во внимание, и молитва становится более внимательной, и душа молится со многим страхом и благоговением. Иисусова молитва есть молитва покаяния; и это – путь к обретению своей души, путь, приводящий к Богу. Другого пути к Богу нет.

А истинное покаяние, по благословенному разуму святых отцов, слагается из трех «умных» добродетелей, из трех деланий:

из очищения ума,

из терпения скорбей и

непрестанной молитвы, —

как говорил преподобный Марк Подвижник.

И в основе всей этой «умной» деятельности лежит непрестанная молитва, которая и вводит в божественное таинство покаяния: ум очищает от помыслов, сердце – от вожделений, и молящейся душе дастся устойчивость в скорбях. Потому отцы и наименовали ее славным именем, назвав «царицей добродетелей» (преподобный Иоанн Лествичник).

Истинным покаянием и стяжевается непрестанная молитва, или «умное житие» перед Богом. А непрестанная молитва и есть то сокровенное «умное делание» святых отцов, которым они и спасались.

Спасемся и мы, если вступим на путь истинного покаяния. Ибо начало молитвы спасительной полагается в покаянии, а начало покаяния – в молитве глубокого сознания душой своей гибели, отречения от сатаны и всех дел его и обретения Бога, обещание Богу жить в доброй совести. Отсюда вопль о помощи к Могущему спасти: «Помилуй и спаси!»

Здесь и начинается покаяние и молитва. Эти две деятельности души неразлучны и слиты воедино, они и охватывают всю земную жизнь кающейся души.

Первый шаг спасительной деятельности на пути покаяния душа совершает в покаянной исповеди перед духовником. Этим «умным» движением воли она как бы извергает из себя змеиный яд, которым отравилась. Этот момент остроболезненный для души, но необходимый и спасительный.

Исповедь есть сокровенное таинство смирения грешной души перед Богом, и только на сем пути Бог встречает смирившуюся душу. Исповедь и есть та точка, в которой душа делает поворот в своем движении от земли к небу, от плоти к духу.

Хотя исповедь для души есть неприятное и весьма мучительное духовное средство, особенно вначале, однако без него душа не может освободиться от того яда, который она по недоверию к Богу и по своему слепому увлечению проглотила с удовольствием.

В таинстве исповеди душа извергает этот яд и освобождается от его последствий покаянным житием после исповеди.

И на сем пути спасительного смирения приветно встречает больную душу благодать Божия и подает ей всемощное, утешительно-целительное врачевство – Святое Причащение Тела и Крови Господней. И сие врачевство – в жизнь вечную, то есть дается благодатная, действенная помощь для жития праведного, святого, вечного, помощь для повседневного устремления к жизни духовной, небесной, умной. Приобщаясь сего Таинства, душа приобщается от Источника бессмертного – благодатной, божественной жизни, которая и начинается в молитвенном покаянии.

С этого святого момента покаяние охватывает всю деятельность человека: и внешнюю, и внутреннюю. Внешняя деятельность души, вступившей на путь покаяния, проявляется в терпеливом перенесении огорчений, досаждений, оскорблений и всяких других скорбностей, бед и своих телесных недугов, при смиренном христианском сознании: «достойное по делам моим приемлю».

Такая настроенность души и выражает внутреннее терпеливое смирение, оно же и есть истинное покаяние перед Богом. Это и есть та внешняя смиренная деятельность, которой и спасается душа.

Если же таинство нашей исповеди не порождает этой деятельности, то ясно, что гордая душа подходила к сему Божию Таинству без смирения, без покаяния, потому и не получила благодати для благодатной деятельности.

Верный путь к смирению – наш ближний, и лучший способ стяжать смирение – назидать себя и смиряться перед ближним.

Смирение перед ближним и перед обстоятельствами есть смирение перед Богом, а оно и служит сокровенной основой деятельного покаяния, основой «умной молитвы». «Умная молитва» без внутреннего смирения перед ближним и перед обстоятельствами не прививается, не уживается с гордостью души.

Если мы хотим познать себя, каковы мы в духовной действительности, то при проверке лучший признак будет следующий: если мы, занимаясь «умной молитвой», с болью замечаем, что она не уживается с нами, не держится у нас и на устах, а все время убегает от нас, то это верный признак гордостного состояния нашей души перед близкими и перед Богом. Благодать, присущая сей молитве, противится нашей гордости. Это печально-спасительное познание должно побудить нас к истинному покаянию; оно должно возгреть нашу молитву, сделать ее более смиренной и слезной. Это существенно-полезное познание должно усилить наш вопль к Богу: «Помилуй!» Ибо «умная молитва» стяжевается житием слезным, покаянным, то есть смирением. Смирению и дается благодать сей молитвы, смирению и раскрывается ее таинство.

В церкви грешная душа приносит покаяние устами, и это – цвет покаяния. А в повседневной жизни – деятельным терпеливым житием, делами, и это – плод покаяния. Если же после исповеди нет у нас исправления своего жития, то такое покаяние бесплодное и Богу противное, ибо Он требует принести достойный плод покаяния[79 - Мф. 3, 8.] исправлением жития.

Наше покаяние церковное, не изменяющее нашего повседневного жития, есть не покаяние, а самообман, самообольщение, в нем выражается наше темное, непросвещенное язычество. Таким покаянием обманываем и себя, и Бога. Оскорбляем благость Божию, долготерпеливо ждущую нашего благого изменения. «Покаяние есть завет с Богом об исправлении своего жития», – говорит преподобный Иоанн Лествичник (Слово 5-е). Если же у нас нет исправления, то нет и покаяния. Покаяние есть повторный дар благодати, действенно спасающей нас от жизни греховной своим божественным могуществом, изменяющий нашу жизнь и вводящий в жизнь новую, благодатную, божественную. Если нет в нас благого изменения нашего жития, то нет в нас и духовной жизни. Значит, не стяжали мы дара благодати покаяния, а потому и духа молитвы в нас не может быть. «Ибо только в покаянии разгорается огнь молитвы, пожигающий вещество греха», – по слову преподобного Лествичника. Покаяние есть живое таинство обновления всего человека, изменение всего жития. Покаяние есть вторая купель слезная, возрождающая грешную душу для жизни духовной, «умной», божественной.

И если наше покаяние не изменяет нашего жития, не обновляет нас, то тем самым показывает, что в нашем покаянии не было благодатного сокрушения о своей греховности перед Богом и не обрели мы благодати, нас освобождающей от грехов и возрождающей для жизни новой, христианской, а потому и мертвы для жизни духовной, благодатной и чужды христианства. Ибо христианство есть религия таинства возрождения для жизни божественной. А чуждый христианской жизни чужд и Богу и есть мертворожденный, то есть язычник. А язычники и есть враги Христа, хотя бы они и именовались христианами, ибо ругаются житием своим над Сыном Божиим и распинают Его в себе, по слову апостольскому.[80 - См. Евр. 6, 6.]

Такова внешняя деятельность кающейся перед Богом души.

Внутренняя же деятельность души – невидимая, мысленная, умная. Здесь покаянная деятельность совершается втайне перед Богом – в борьбе с помыслами и ощущениями, противными покаянному житию. Без этого внутреннего делания одна внешняя исправность непрочна и неустойчива со страстями. Кроме того, она может породить внешнего, горделивого фарисея, Богу противного.

Этим внутренним деланием душа выявляет в земных условиях сокровенную направленность своей «умной» воли для необъятной деятельности в вечности.

И во всей этой деятельности: и в терпении скорбей, и во внутренней борьбе с помыслами, мечтаниями и вожделениями, – душа имеет нужду в благодатной помощи свыше, в божественной силе, и эту силу она обретает в молитве. Ибо молитва и есть источник благодатной силы. Молитвой покаяния душа привлекает живую действенную помощь свыше.

А так как скорби земные, помыслы и ощущения всевозможные, угнетающие душу, есть постоянные спутники души в ее земном бытии, – то и молитва превращается в спасительную «умную», постоянную деятельность души – в непрестанную молитву.

А непрестанная молитва есть непрестанное перед Богом покаяние с искренним и глубоким сознанием того, что «достойное по делам моим приемлю». Таким образом, вся земная деятельность души охватывается «умной» спасительной деятельностью покаяния.

Кто идет путем молитвы вне покаяния, – тот на пути гордости. Кто в молитве ждет высоких духовных состояний, – тот в обольщении. Кто пребывает в молитве, и она не изменяет его жития и не уводит от жизни вещественной к жизни благодатно-одухотворенной, – тот стоит на пути заблуждения. Кто слезной молитвой смирения изменяет свое житие перед Богом и непрестанно очищает свой ум слезами покаяния от докучливых помыслов, – тот на правом пути, на пути спасительном, на пути святых отцов.

Итак, очищение ума от помыслов, терпеливое перенесение скорбей и непрестанная молитва – это и есть та «умная» деятельность кающейся души на земле, свойственная ее состоянию, именуемая покаянием; и только этой деятельностью душа спасается и входит еще здесь в сокровенное, новое житие духовное, ангельское, в жизнь божественного бессмертия, дарованную нам Господом Иисусом Христом, только этой деятельностью обретает тайну Царствия Божия, внутрь нас сущего. Таково просвещенное понимание истинного покаяния, по богомудрому разуму святых отцов.

Отсюда – непрестанная молитва не есть скучное, механическое занятие, а непрерывная, живая, умная деятельность души, совершающей спасительное таинство непрестанного покаяния.

Непрестанная же молитва не вдруг обретается кающейся душой. В своем развитии она имеет закономерную духовную последовательность, как и покаяние. Ибо молитва вытекает из покаяния, а не из механических приемов молитвенных. Без покаяния молитва не разгорится, «только в покаянии разгорается огнь молитвы, дожигающий вещество страстей», – сказал преподобный Иоанн Лествичник. С глубоким покаянием углубляется и молитва.

Начинается она со словесной, или устной, затем переходит в частую и «умную», и наконец – во внимательную.

Внимательная же молитва и вводит кающуюся душу при содействии благодати в таинство внутренней сердечной непрестанной молитвы, то есть в живое, в благодатно-ощутимое, непрерывное Богообщение.

Иеромонах Сергий ( Ситиков )