Сормово

Мне опять приснился снег, белые пушистые снежинки густо сыпались на землю, сквозь эту стену ослепительного белого цвета не было видно ничего вокруг. И я воскликнула: «Какая красота!».
Люблю ли я холод, зиму? Вряд ли сейчас, прожив на юге сорок лет, я отвечу да. И Снежная королева - не мой идеал женщины. Но в детстве и юности мы с семьей жили там, где приходила Она, красавица Зима.
Воспоминания о блеске и хрусте снега, когда идешь в мороз, великолепных сугробах в солнечном свете, щемит сердце, душа плачет о том времени детства и взросления, о том, что уже никогда не повторить и не вернуть.
Мне было 6 лет, когда из жаркого Баку, мы переехали в Сормово, под Горьким. Там стояла на ремонте папина подводная лодка, наверное это все, что я тогда об этом знала. Еще есть фотографии, где я с матросиками, папой и одна на каком - то парапете в его воинской части, стою в коричневом, с зеленым орнаментом, вязаном сарафане, девченка, довольная жизнью и радующаяся всему вокруг. Мы снимали комнату в большом, старом ,деревянном доме на какой-то неказистой улочке, не помню, кажется она была не мощеной, а за домом был густой, заросший малиной сад.
Я была маленькой, поэтому кусты казались мне очень большими, а сад – дремучим лесом.
Хозяйкой дома была замечательная старушка. Она была очень добрая, присматривала за мной, когда родители куда-то уходили, угощала чаем с вареньем, которого у нее , благодаря саду, было много и, как помнится, очень вкусного.
Я приходила к ней в комнату, садилась за стол и начиналось «чаепитие» - это был коричневый, так мне видится сквозь пелену времени, ковшик с кипятком, из него в чашки наливалась вода. Заварки, как таковой, никогда не было. Мы брали серебряные маленькие ложечки, старинное бабусино богатство, и ели из розеточки малиновое варенье, запивая его кипятком, сейчас кажется, что вкуснее ничего не было. Одну свою серебряную ложечку подарила мне добрая старушка при нашем отъезде. Серебро от старости уже почти съелось у края, долго еще была в моей памяти эта ложечка, но потом, со временем куда-то исчезла, потерялась, растворилась!? Осталась только яркая память о том времени и доброй старой женщине, лицо которой я уже не помню, но ореол ее движется в моих видениях прошлого.
А хозяйка и вправду была доброй, потому, что разрешала приносить кошек и котят, которых я любила в детстве больше всего на свете и рыдала за каждого, мечтая оставить жить с нами, не смотря на 8-10 м.кв. не своих съемных комнат, в которых я с родителями долгие годы жила в разных городах.
Наша комната в сормовском доме была, как мне казалось, большой, комод с ручками, родительская кровать с белыми занавесками по краям, они были с красивыми узорами ришелье, так в те времена прикрывали изголовье и ножную спинку железных кроватей. Маленькие окошки и деревянные ставни, оранжевый абажур со шнурами наверху и бахромой по кругу.
Ох уж этот абажур, с его шнурами. Он пугал меня в темноте. Лежала вечером в кроватке, смотрела на него долго и вдруг он начинал раскачиваться, как будто кто-то сидит сверху на темном полушарии и колышет бахрому, а тени от всего этого детского «ужаса» разбегаются по стенам.
Да, я была трусихой. Но вернемся к моим маленьким пушистикам! Была у нас тогда кошка и звали ее Дуська. Уж кто ее так назвал не помню. Была эта красавица, умница серо-белого цвета, наверное, сибирской породы, помню ее пушистую и длинную шерстку. Дуську можно было гладить, тискать, мять, целовать, одевать в разные детские вещи, заворачивать в пеленки-тряпки, как куклу, качать в гамаке, который я делала из пеленки, привязывая концами к ручке комода и изголовью родительской кровати.
Вот такая кукла-кошка, завернутая лялькой, перевязанная лентой, качалась в гамаке и не «мявкала» даже. Думаю, что она чувствовала мою сумасшедшую любовь и отвечала взаимностью, наверное понимала, что у меня совсем мало было детских игрушек, я их там, в Сормове, и не помню, хотя до этого, в Баку, их было несколько и они умещались в посылочный ящик – юла, шарманка, девочка - дюймовочка в железном цветке. Спасибо тебе, Дуська, что терпела мою любовь и не кусалась.
Куда делась моя Дуська, не знаю, что с ней приключилось – мне не сказали. Только ее не стало в нашем доме. Я тосковала, а потом увидела котенка – маленький, он катался на двери магазинчика, что был через дорогу от нашего дома. Была зима. Он пищал, цеплялся коготками за поверхность этой скрипучей дверки и я его еле оторвала. Принесла домой, уговорила всех и котенок стал отогреваться от холодного детства на нашей батарее.
Была у него зеленая бархатная (или не очень бархатная) подушечка, вот на подушке, на батарее он и проводил свое время, а потом, видимо, отогрелся и умер. Я плакала, жалела его. Так родители и похоронили бедного на его любимой подушке. Больше животных в этом доме я не помню, вернее их и не было.
Сейчас кажется, что в Сормове всегда была зима. Из лета мне помнится только заросший малиной сад позади дома и городской парк с деревянной эстрадой, под которой я, кажется, лазила или просто заглядывала и это было что-то страшное и загадочное. А в другое время – одна зима.
Недалеко, через дорогу, за тем самым сельским магазинчиком был спуск к речке, крутой такой бережок. Ленты темного льда на белых берегах спускали нас с восторгом, визгом на санках, картонках, дощечках и даже в плетёной коляске (без колес) вниз к речке. С опаской пробовала лед, пыталась научиться кататься на коньках, а они были у меня, как в старой сказке и назывались «Снегурки» - красиво закрученные колечки носиков, веревочки с бамбуковыми палочками. Все это великолепие прикручивалось к валенкам. Сейчас я бы не смогла повторить эту" народную головоломку". Кататься на коньках, скользить, изображая балерину (мечта детства), есть снег или сидеть укутанной в санках, катиться по темным улочкам в свете фонарей, под смех мамы и папы, запряженных в эти санки, молодых, счастливых и красивых, бегущих навстречу своей жизни.
Мы жили там год. Были праздники, я их помню только моментами – коридор-кухня-печка- запах сваренного холодца и мне дают вкусные горячие косточки с дырочками, из которых надо высосать всю жидкость и обгрызть хрящики. Кто это пробовал в детстве – знает вкус!
Однажды мы ездили куда-то далеко на отдых, на берег Волги. Может быть, отдых у великой реки и поездка были увлекательными и удались, я этого, маленькая, не помню, но поразило меня в этом путешествии наше желание выкупаться в реке и невозможность этого. Как это называется, не знаю точно, может зыбучие пески? Именно таким был песчаный берег, нельзя было встать на песок, ноги тут же проваливались, уходили вглубь у воды. Взрослые демонстрировали это, удивлялись, а я очень боялась, страшно было, что так вот засосет тебя или родителей в этот песчаный бережок. Волга оказалась очень грозной, устрашающей рекой. И помню, что никто так и не отважился выкупаться.
На Новый Год ходили куда-то далеко в гости к друзьям родителей. Было шумно, скучно, очень хотелось спать, мешало общее веселье и музыка. А еще  походы в баню! Баня была далеко от дома, наверное, в самом Горьком. Ездили мы туда раз в 10 дней. Шумно, жарко, пар, головомойка. Чистенькое фланелевое цветное платьице после бани, что может быть лучше, когда тебе 6 лет.
Папа собирался учиться в Военно- политической академии им. Ленина и мы
переехали в Москву. Это был 1959 год. Я готовилась пойти в первый класс.